Пять метров, десять... Движение прекращается. Таймень "залег" - не надо его тревожить. Я закуриваю. Главное - не волноваться. Малейшая оплошность - и испуганный хищник порвет леску, или сломает якорек, или кинется в коряги, нагроможденные у противоположного берега.
Вот он сам начинает сдавать назад. Трудно ему стоять на быстром течении. Метр за метром подматываю шнур. Вот таймень уже поравнялся со мной, вот спускается ниже... Лишь бы он не повернулся головой вниз по течению и не пошел бы во всю силу - тогда не удержишь.
Плавно нажимая, веду рыбу к своему берегу, где мельче и РИДНО дно. Таймень тяжело ворочается, но не рвется. Да вот он!
В прозрачной глубине отчетливо вижу метровое, как торпеда, тело с красными плавниками. Около губы сверкает блесна.
Опасно - значит, зацеплен только за губу. "Спокойно",- говорю я себе, а самого так и пробирает охотничья дрожь и немного трясутся руки. Еще оборот катушки. Будто опомнившись, таймень легко виляет хвостом, уходит в глубину, тянет против течения, увлекая за собой метров десять шнура. Маневр повторяется снова: рыба ложится, потом начинает медленно сдавать назад.
"Нужно намутить воду",- соображаю я и бесшумно, но энергично работаю ногами. Широкая полоса мути облаком спускается вниз по течению.
На этот раз уставший таймень без сопротивления подходит к берегу. Вот он стоит в мутной воде у моих ног. Сачком не взять - слишком велик. Медленно подвожу руки... Чувствую, как колеблется вода от движения жабр. Решающий момент! Одной рукой хватаю рыбу за загривок, второй - обнимаю за туловище. Мощные удары хвостом, каскады брызг - но поздно! В две секунды выскакиваю на берег и бросаю свою добычу на траву. Таймень медленно движет жабрами и смотрит на меня маленькими злыми глазами. Укол ножом в позвоночник - и борьба кончена. Какая удача!
Собрав вещи, сумку с рыбой - какой мелочью, кажется она в сравнении с тайменем! - взваливаю тайменя на плечо и понемногу выбираюсь к тропинке, где стоит мотоцикл. После тайменя уже не хочется ловить маленьких хариусов... Домой!
Солнце нещадно палит. Мотоцикл медленно ползет по кочковатой болотистой тропе, фыркает, греется мотор, испуская неприятный запах масла. Но вот и шоссе. Мягко покачиваясь, мотоцикл набирает скорость. Сразу становится прохладнее. Отдыхают натруженные руки и ноги, а на душе легко и радостно, как может быть только у рыбака и охотника, когда после удачного похода он приближается к дому.
Таймень весил 12 килограммов. В этот день суровая супруга простила расходы по приобретению спиннинга, и эта замечательная снасть навсегда заняла первое место в моем рыболовном арсенале.
СТАРЫЙ СИБИРЯК
Посвящаю памяти Николая Яковлевича Булдакоеа, сибиряка и истинного любителя природы и рыбной ловли.
Октябрь. На Нижнем Амуре в это время уже глубокая осень.
Лиственницы желтеют и медленно, бесшумно теряют хвою. По ночам крепко подмораживает. Но рыба по ямам клюет еще хорошо.
Особенно жадный клев бывает на вечерней и утренней зорях.
Для меня всегда невыразимо привлекательны места глухие, неизведанные. Иногда в поисках таких мест я исхаживал десятки километров по непролазной тайге, лишь бы узнать - что там, за этим леском, за этой сопочкой, голубеющей впереди и манящей своей неизвестностью.
К реке мы с Николаем Яковлевичем подошли, когда уже смеркалось. Берега в этом месте заросли могучим ельником и пихтачом. Быстрая прозрачная река Пильда круто поворачивала, образуя глубокую яму, наполовину заваленную подмытыми и упавшими деревьями.
Через несколько минут мы уже настроили свои удочки и, в ожидании успеха, забросили...
- По первой! - радостно воскликнул мой спутник, почти мгновенно выбрасывая на берег упругого, крепкого ленка в полкилограмма весом. За ним последовал второй, третий... А у меня рыба совершенно не клевала. Леску с легким грузилом все время сносило, угрожая зацепить за ветвистые стволы затонувших деревьев.
- В чем дело? - с огорчением произнес я, уже в который раз впустую перезакидывая удочку.
- Дело просто,- усмехнулся Николай Яковлевич,- Я давно жду, что спросишь старого рыбака... Все гордость ваша, да! Ведь ты все еще по-летнему ловишь, на ходового червя. А рыба сейчас наверх не глядит, делать ей там нечего. На-ко вот!
И, порывшись о кармане ватника, он протянул мне свинцовый шарик размером с ружейную пулю, с отверстием.
- Цепляй повыше своего грузила, чтобы скользил по леске, и попробуй!
Непривычно было ловить с таким большим грузилом, но очень скоро я понял все преимущества, какие давало это нехитрое приспособление. Пуля сразу же погружала леску на дно омута, и вместе с тем леска, свободно проходя сквозь отверстие, показывала малейшую поклевку. Почти сразу же у меня дернуло раз.
другой, потом потянуло, и крупный медно-красный хариус с шумом вылетел на берег. Николай Яковлевич был рад, казалось, еще более моего:
- Ага! Видал? То-то!
Но только что разгорелись наши страсти, как стемнело. Лески стало не видно, и мы начали готовиться к ночлегу.
- Самое главное - дровишки,- говорил Николаи Яковлевич,- ты пока таскай валежник, какой посуше, а я стенку сделаю...
- Какую стенку?
- А вот увидишь. Сибирскую, значит, штаб-квартиру!
Он вытащил из мешка топорик, срубил колья и забил их в землю. Затем ловко и даже как-то неестественно быстро для однорукого человека ободрал кору с гнилой березовой валежины и укрепил ее на кольях.
- Костер здесь клади! - командовал он.- Сюда, сюда. поближе! Вот береста, запаливай!
Валежник вспыхнул, осветив ярким трепетным светом наш бивуак и небольшой круг поблекшей некошеной травы. В тайге и над речкой от этого сделалось еще темнее. Мы заварили ушицу...
Что может сравниться с ухой из свежих, только что вытащенных из воды хариусов, особенно когда еще прошел перед этим десяток километров по свежему воздуху?.. Дружно работая ложками, мы в пять минут опорожнили котелок.
- Добро, комар тебя забодай,- сказал Николай Яковлевич, аппетитно обсасывая косточки.- Объеденье! Теперь чайку - и на боковую!
Чаевничали мы долго, с разговорчиком.
- Рыбалка - дело первейшее на свете, ежели человек отдохнуть хочет,говорил старик, прикусывая как-то по-особенному, бочком, кусочек сахару.И не рыба даже сюда меня тянет, а вот это все... Окружающее...
- Природа?..- подсказал я.
- Вот, вот. Обстановка. Вечная она, не старится. Мы вот старимся, а она нет. Глядишь, сегодня листики облетели, вроде конец.
А пришла весна, зазеленело этак все приятно, птицы тут чирикают. Цветы... Вроде опять молодость. И на душе отляжет, будто тебе не седьмой десяток попер, а того половина...
У берестяной стенки было тепло и уютно, почти как в комнате. Замечательная выдумка сибирских охотников! Позже она не раз выручала меня, когда в холодное время приходилось ночевать в лесу.
