Девушку начало потряхивать от сладости происходящего. Чтобы ей не твердила совесть — такое с ней проделывают впервые! Бешеная страсть егеря захлестнула все ее существо. Она чувствовала телом, как она нужна ему. И как он нужен ей самой.
Черт побери, это все!
Они, тяжело дыша, ошалело пялились друг на друга. Электрический воздух наполнился их смешанным запахом — ваниль и мох, виски и мускус, раскаленная от страсти кожа щедро выдавала феромоны в атмосферу комнаты.
Скабиор сильно зажмурился на несколько мгновений. Когда он открыл глаза, то взгляд был куда более осмысленным, чем ранее. Он поспешно встал с кровати, увеличив расстояние между их телами.
— Прости, не стоило мне тебя тут класть, — сказал он, оправляя на себе рубашку и жилет. Слова давались ему с трудом, он еще не полностью восстановил дыхание. — Ты покрылась моим запахом, для вервольфов это определенный сигнал.
Гермиона чувствовала себя обманутой и слишком пустой. Ее тело продолжало подрагивать, низ живота словно окаменел, сложно было дышать. Она закусила губу и закрыла глаза, стараясь не выдать своего состояния. Чертов егерь подвел ее почти на край и оставил в неопределенности. Нет, так решительно нельзя. Успокойся, Гермиона. Рон, свадьба, Уизли, Гарри. Что они скажут? Чем ты тут вообще занимаешься с преступником? Она зажмурилась сильнее, чтобы не заплакать. Успокойся, успокойся. Рон, свадьба, Рон, свадьба.
Пока все хорошо — пора завязывать с этим. Тебе нельзя хотеть этого мужчину. Нельзя с ним спать. Тебе нужно домой.
— Мне нужно домой, где моя палочка, — сломавшимся голосом сказала девушка. Она так и лежала, не в силах открыть глаза, потому что еще ощущала застилавшие их слезы. Желание было крайне мучительным. Она физически чувствовала эти несколько локтей между ними и расстояние приносило боль. Он должен быть в ней.
Скабиор выглядел совершенно ошалевшим, однако смог сориентироваться, взяв палочку с тумбочки у кровати и передал ей, стараясь не касаться кожей. Гермиона сжала пальцы на палочке, но ничего не сделала. Просто лежала, продолжая судорожно хватать воздух губами. Не открывая глаз.
Егерь вдруг все понял. Потратив секунду на раздумья, он подошел к постели. Он сам возбудился так сильно, что боялся кончить сразу, как только дотронулся до ее груди. Ее запах буквально лишил его рассудка и всяческого самообладания. Ты поступил, как мудак, подумал он про себя.
— Ох, прости меня, какой же я джентльмен после этого, — он лег на кровать у ее ног и одним движением задрал ее юбку. Другая секунда ему понадобилась, чтобы сдернуть с нее трусики. Гермиона опешила, она открыла глаза и увидела, что егерь деловито пристраивается между ее ног.
Она закричала:
— Ты что делаешь? Перестань! — попыталась вырваться, но егерь удержал ее ноги, прижав их к кровати. Девушка еще раз дернулась. Да, руки у него и вправду сильные. Она наставила палочку на него, но ничего не сделала.
— Послушай, я просто хочу загладить свою вину! — весело сказал он, целуя ее голое бедро. Он прокладывал дорожку горячих поцелуев прямо к… Герми замерла в шоке. Нет, она читала разные книги об оральном сексе, но Рон, конечно, ни разу такого не делал. Он был весьма брезглив. Егерь не заставил себя ждать долго. Он впился поцелуем в ее киску. Безумный аромат ее желания накрыл его с головой. Горячий язык заплясал по чувствительным местам. Она закричала, выгнувшись дугой, теряя всяческое самообладание. Тело взвыло от восторга — наконец-то ему досталось должное внимание!
Скабиор умело играл с ней. Волна, которая занесла ее на середину удовольствия, со скоростью цунами понеслась дальше, к оргазму. Она схватила его за волосы, прижимая его лицо к себе, совершенно потерянная в пространстве. Только она, их тела и…
— Скабиор! — в какой-то момент закричала она от невыносимо острого наслаждения.
Егерь удовлетворенно зарычал, усиливая натиск. Ему нравилось, как она кричала его имя. Это чувствовалось правильным. Он решил еще немного помучить девчонку. Хотя она уже дышала так тяжело, так сладко.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Герми почувствовала, что в нее входит палец. Вместе с языком, барабанящим по клитору, это было восхитительно! Палец ласково отирался внутри, гладил стенки, он в отличии от агрессивного языка был таким нежным! Вдруг она почувствовала, что егерь убрал палец. Она разочарованно взвыла. Чувство наполненности покинуло ее. Девушка решительно дернула его за косу. Скабиор оторвался от своего занятия, оскалившись он сказал:
— Проси!
— М-м-м! — только и сказала она, почувствовав, как он нарочито медленно вводит в нее пальцы один за другим. О, два было намного лучше. Герми затрясло, сознание подернулось сладкой пеленой. Она была так близко. Егерь понял это и поднажал — пальцы перестали быть нежными, они с силой вторгались, растягивали, но все же оглаживали что-то внутри нее. Волшебница закричала, ее тело упало в сверкающую бездну.
Егерь не переставал буравить ее языком, пока не стихли конвульсии оргазма.
Гермиона лежала, закрыв глаза, и тяжело дышала. Ее волосы разметались по подушке, на щеках играл лихорадочный румянец, а губы почти кровоточили, так сильно она их кусала.
— Ну, одного крика Скабиор мне явно мало, красавица, — он лег рядом с ней и стал ждать ее реакции.
Она блаженно приходила в себя. Напряжение, в котором пребывало ее бренное тело наконец-то схлынуло, оставив вместо себя лишь покой и сладостную негу, которую она не знала до сих пор. Она растягивала момент.
— Надеюсь, я смог зализать свою вину? — игриво спросил егерь, глядя в ее полуприкрытые глаза.
— Отвали, — сказала она лениво. Вот сейчас совершенно не было сил для этих их препирательств.
Скабиор хмыкнул, наклонился к ней и поцеловал ее. Каким был этот первый поцелуй? Он был глубоким; она почувствовала, как мужчина властно вторгается языком в её рот, заполняя собой. И этот вкус…ваниль, мускус и что-то еще. Господи, да он же измазал меня мной! Глаза Гермионы округлились, она уставилась на мужчину.
Тот усмехнулся, надев свой лучший оскал.
— Поцелуй грешников, милая. Чувствуешь вкус к жизни, м?
Пелена потихоньку спадала и открывала перед ней меру ее падения.
— Что нам теперь делать, Скабиор? — постепенно трезвеющим голосом сказала она, глядя на него.
Мужчина пожал плечами. Он лежал рядом, подперев голову рукой. Волосы выбились из косы, и распались в художественном беспорядке упрямыми прядями. Льдистые глаза были хитрыми и довольными. Егерь совершенно не раскаивался в своих действиях, не стал даже извиняться за такое… вторжение.
— Буду считать это скрытым комплиментом, — хмыкнул егерь. Он лежал на животе, чуть морщась.
— Не хочешь освежиться? Вон там ванная комната, полотенца на полке в шкафчике.
Гермиона с трудом поднялась, смущенно опустила юбку на место и побрела в ванную. Как только закрылась дверь, Скабиор принялся остервенело дрочить. Он едва не умер, сдерживая себя ради удовольствия этой девчонки.
***
Гермионе следовало бы… да много чего ей следовало бы думать, чувствовать и ощущать. Вину, страх, отвращение, ненависть.
Она прислушивалась к себе, стоя под магическим душем. Капли воды не могли смыть прикосновений егеря, они ещё горели на коже. Но сейчас не возбуждали, а скорее успокаивали её. Нега не покинула тело. Пока все хорошо. И будет хорошо, если не думать.
Как она жила на свете столько времени и не могла представить, что бывает так.
Остро. Резко. На грани.
Его безумные глаза. Жестокие губы. Нежные руки. Насколько в реальности лучше, чем во сне. И это ещё не всё… Девушка бездумно закусила губу.
Кажется, пора начинать парад самобичевания, а то, в противном случае, она ещё поди влюбится в него. Подумав это, Гермиона надеялась почувствовать возражения в своей голове, но их не было. Дело абсолютная дрянь. Она наскоро вытерлась полотенцем и стала одеваться. Однако не нашла своих трусиков. Они же в комнате, черт побери. Надеть их при егере?!
В дверь постучали. Гермиона, уже одетая в блузку и юбку, приоткрыла щёлочку. Скабиор опять пытался выдавить из себя ангельскую улыбку.
