— Ты кое-что забыла. Но ничего, я их просушил заклинанием, — абсолютно дьявольски улыбаясь, он поднёс руку со сжатым в ней комком ткани к носу и вдохнул. Его веки затрепетали. Он передал ей трусики и откланялся. Гермиона покрылась алыми пятнами смущения. Какой же невыносимый тип!
Для того, чтобы спуститься в гостиную, ей понадобилось почти все самообладание. К чести егеря, он никак не намекал на произошедшее наверху и Герми была ему за это благодарна.
— До того, как ты начнёшь меня отчитывать за осквернение трупа, я хочу сообщить в свою защиту, что срезать метку было необходимо. Во-первых, потому что запах показался мне очень уж странным, а во-вторых, я не хотел, чтобы красотка Кэрри ушла в тот мир с такой херней на её теле. Это оскорбительно! Не переживай, я подлатал её, чтобы никто не заметил. Думаю, её мамочка даже сказала бы нам спасибо, потому что руки того маггла патологоанатома явно растут из задницы.
Скабиор опять был предельно серьёзен. Он хозяйничал на кухне со склянками для варки зелий. Протирал их полотенцем, которое накинул на одно плечо. Вихры свои он так и не пригладил, они продолжали находиться в сексуальном беспорядке. Сексуальном?! Гермиона прокашлялась, отвела взгляд от егеря.
— Ты определил запах?
— Пока нет. Знаешь, бывает так, будто вертится на языке, но не можешь вспомнить, что именно? Я хочу провести пару тестов с зельями. Надеюсь, смогу выварить яд или его составляющие. Думаю, это займёт пару дней, или чуть больше.
— Могу я тебе помочь?
Она усиленно не смотрела на егеря, изучая убранство гостиной. Потолок был на удивление невыразительным. Она цеплялась взглядом за каждую балку, надеясь найти в ней укрытие.
— Я польщён, но справлюсь, Гермиона.
Когда он произнёс ее имя теперь, этими губами которыми… она вздрогнула и сразу одернула себя.
— Запах мне напоминает сразу три компонента, каждый из них нужно будет проверить. Среди моих подозрений колодка черноглазая, василискова кислота и яд акромантула.
— Вот уж не думала, что ты так хорош в зельях.
— Конечно! Я же варю отличный скотч, что тут сложного в этих ваших склянках?
Скабиор улыбнулся.
— Мне, конечно, не доставляет удовольствие постоянно напоминать о твоём женихе, но кажется ты запропала, — он сказал это очень нейтральным голосом.
О, Мерлин! Рон! Она совсем забыла про него.
— Как раз собиралась уходить. Тебе оставить папку?
— Будь так добра, я поизучаю на досуге. Возможно найдём ещё что-то важное.
Скабиор все так же протирал склянки полотенцем. Их разделял кухонный островок. Девушка застыла, прикидывая, что ей следует сделать. Разум требовал от неё немедля бежать, но ей так безумно хотелось ещё хоть раз ощутить его на своих губах. Она ведь и так пала низко. От маленького поцелуя хуже не будет?
Скабиор специально максимально отгородился и стоя наблюдал за её мучениями. Хотел отдать ей на откуп дальнейшее развитие их истории. Он вроде как планировал не давить на девушку, а в итоге отлизал ей и сейчас отправил к жениху. Преглупо получается! Но если он сейчас ничего не сделает, то она решит, что он воспользовался ей и чего доброго разобидится.
Он медленно снял полотенце с плеча и пошёл к ведьме. Увидев, что она вся напряглась, егерь нежно провел пальцами по бледной щеке. В ее чайных глазах плескался страх.
— Ты можешь и остаться, — тихо сказал он, почти целомудренно касаясь ее губ своими. Гермиона помедлила мгновение и исчезла с хлопком.
Егерь тяжело выдохнул.
Глава 5, в которой слишком много дыма
Гермиона всегда была хорошей, правильной девочкой. Она делала то, что считала нужным для других, часто в ущерб себе.
Но разве правильные девушки возвращаются домой к женихам со следами слюны другого мужчины между ног. Разве не это называется изменой? Разве может любящая женщина прийти домой с поцелуем другого мужчины на губах и спокойно говорить со своим будущим мужем? Улыбаться ему?
Оказалось, что да, может. Гермиона отыгрывала свою обычную роль блестяще. Она ничем не выдавала внутреннего смятения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Холодея внутри, Грейнджер зашла в свой дом. Она долго гуляла по городу, стараясь привести себя в порядок. Конечно, у нее это получилось не слишком хорошо. Однако нужно было понять, что делать дальше со своей жизнью, которую она в данный момент проигрывает.
В детстве ей казалось, что она никогда не изменит любимому, пусть лучше умрёт на месте. Но взрослая жизнь внесла свои коррективы.
Она передала его.
Своего любимого.
Своего будущего мужа.
Своего друга, с которым вместе прошла войну и другие ужасы.
Но хуже всего то, что она сдалась егерю совершенно без боя.
Она сдалась, потому что безумно, отчаянно жаждала его и она не могла совершенно ничего противопоставить чудовищной силе этого влечения.
Рон же, как обычно, ничего не заметил, спросил только:
— У тебя новые духи? Какой-то странный запах. Как ванильное пирожное с мокрой шерстью Пушка. Прости.
Гермиона рассмеялась.
— Стелла дала опробовать свой новый флакон. Он называется 'Наваждение'.
— Не бери его больше, пожалуйста, — Рон поморщился. — Как твоё дело с оборотнями? Гарри сказал, что принёс тебе целую папку убийств. Зачем это тебе, Герми? Мне казалось, что трупы — не совсем твоя история.
Гермиона села, посмотрела на Рона внимательно. С возрастом он стал, конечно, более симпатичным. Ему шли длинные волосы, почти прошла подростковая припухлость. С щетиной он выглядел особенно здорово. Но сейчас она понимала, что Рон никогда не вызвал у неё душевного трепета. Она просто всю жизнь считала себя холодной женщиной, ведь её впечатляли немногие мужчины. Ну Крам, ну Локонс, но это было так давно, что даже не считается.
А Рон был всегда рядом. Он такой хороший, простой парень. Вы дружите всю жизнь. И вроде как достаточно логично, что он дарит тебе кольцо и вы женитесь. Так ведь должно быть, разве нет?
Он надёжный, пусть немного странный. Работает в аврорате вместе с лучшим другом, помогает творить добро. А не прячется от правосудия где-то в горах Шотландии, попивая скотч.
Молчание затянулось. Гермиона выплыла из своих мыслей:
— Я просто хочу понять, Рон, кто стоит за убийствами, если будет так продолжаться у меня не останется оборотней для реформы, — она постаралась улыбнуться. Правильно, девочка, улыбайся так, как настоящая улыбка должна была бы выглядеть.
— Мы с Гарри переживаем за тебя, ты попадаешь на работе целыми днями. Если тебе надо помочь, пожалуйста, только скажи, — Рон встревожено глядел на неё зелёными глазами. У Гермионы дрогнуло сердце. И этого человека ты обманываешь. Он же любит тебя. Она обняла его, чтобы он не увидел её слезящиеся глаза.
— Хорошо, ребята, не переживайте. Извини, Рон, я не спала полночи, пойду прилягу. Голова кругом, — Гермиона чмокнула его в щеку и встала, чтобы пойти в спальню.
На лестнице она услышала, как Рон сказал:
— Только смой сперва этот отвратительный парфюм, молю тебя!
Она зашла в душ и долго драила кожу мочалкой, пытаясь стереть вину и прикосновения оборотня. Гермиона плакала в ванной, снабдив дверь Квиетусом. Лицо ненавистного егеря стояло перед глазами. Как она могла разрушить все то, что так долго строила из-за своей похоти?! Как она могла чувствовать что-то к человеку, который своими руками притащил её в Малфой Мэнор и сдал врагам?! Как она могла предать их трио?!
Ведь если мальчики узнают о её похождениях, она потеряет их обоих — и Рона, и Гарри. Все эти жертвы надо положить к ногам какого-то егеря с дурацкой кличкой.
Да, да, Скабиор. Его имечко ты кричала, подмахивая задом, пока он трахал тебя языком. Она хотела отрезвить себя этой фразой, однако её тело снова взбунтовалось при этом сладком и грязном воспоминании. Чресла вновь заполнила истома.
Его горящие от страсти глаза между её раздвинутых ног.
Мокрые от ее сока губы.
Горячая пьянящая ваниль на языке.
Растрепанные космы с красной прядью.
