Однако там, перед экраном, присутствовало ещё кое-что: стойкое ощущение чужого взгляда – действительно чужого, даже враждебного. Может, пока я играю в свои бирюльки, кто-нибудь наблюдает за мной оттуда, прикидывая: а не пора ли взять сего шустрика в оборот? И с теми ребятами он даже близко не стоял – просто так уж совпало в колдовском Зазеркалье: я вылавливаю одних, а кто-то ловит меня. То есть не одного меня, но всех вольнодумцев, застигнутых у тивишных экранов. Эдакий тысячеглазый страж-демон на службе у режима. Бред!..
Однако с тивишниками явно не всё в порядке. Начать с того, что ими заменили прежние телевизоры, причём повсеместно. Собирали у граждан приёмники, якобы для перенастройки, затем возвращали – уже модернизированными, с фиксированной частотой и без лишних регуляторов. Из новых деталей добавилась единственная – прилепленная к экрану и залитая в такой прочный пластик, что его не брал даже алмаз. Отключить её было нельзя, поскольку тогда летела и трубка, однако реального смысла во вставке не мог обнаружить ни один нормальный спец. Предполагалось, она улучшает качество приёма, – но поди проверь! Зато электричества вставка потребляла несуразно много, оставаясь при этом безмятежно прохладной, – будто преобразовывала его в иную энергию, не теряя ничего на тепло. «Может, в ней всё дело? – думал Вадим. – И без вставки не возникло бы ни видений, ни ощущений? Как же она действует, интересно, – как улавливатель телепатем? Или это и есть та самая дверца – в неведомое? Жаль, что её нельзя вскрыть… и неспроста, видимо. Этот секрет для узкого круга, а значит, готовится очередная пакость».
Увлёкшись, Вадим не сразу заметил, что единственный выход из его замечательной берложки перекрыт грузным телом. Перед ним стоял Толян, душка-лабуправ, и беззвучно шлёпал мягкими губами. Некоторое время Вадим с неудовольствием созерцал его, затем всё-таки снял наушники. Но и тогда смысл слов, слетавших с энергично шевелящихся губ, дошёл до него не сразу: быстро переключаться Вадим не умел. И чем глубже бывало погружение, тем дольше приходилось всплывать. Наконец он разобрал:
– …чего со мной делаешь, а? Сидел бы тихо, как все, – неужто так трудно? Сколько раз тебя прикрывал, помнишь?
– А? – тупо откликнулся Вадим – как бы издалека, ещё не вынырнув толком. – Чего?
– Прикрывал я тебя? – переспросил Толян.
С покаянным вздохом Вадим подтвердил:
– Как же – было.
– И сколько можно? То на песенный фестиваль тебя вызывают, то с домовыми цапаешься… А знаешь, чего сказал про тебя управитель?
– Что? – послушно спросил Вадим.
– Пусть, говорит, ваш самородок на Студии отоваривается, раз такой исключительный, но только я – это он говорит – только я про такого студийца что-то не слыхивал!
«История повторяется, – с усмешкой подумал Вадим, – один в один. Господи, какие же они всё-таки одинаковые!»
– Так пусть и по…
– Слушай, не высовывайся – прошу тебя! – сказал Толян. – Я ж всегда тебя подстрахую, только не нарывайся, живи смирно.
– А кто против?
– Может, тебе заняться нечем? Так давай подброшу работёнку, и даже не очень пыльную. Чего б ты хотел разработать?
– Да что тут можно разработать, Толик? – усмехнулся Вадим. – Мы ведь копировщики, будто не знаешь! Передираем с ворованных образцов.
Действительно, даже такой стимул: изобретать, – у спецов отобрали. Не говоря о материальных. После короткого всплеска энтузиазма, незадолго до Отделения, в действие опять вступил проверенный принцип: минимизации трудовых затрат. Теперь если и делалось новое, то в Институте. Вот где питомник гениев, аж завидки берут, – только где ж их прячут?
– Но ведь существует уйма безобидных, непредосудительных дел, – гнул своё Толян. – Почему, к примеру, тебе не собрать магнифон – с твоими руками это…
– У меня их три.
– Чего? – опешил Толян.
– Ну не рук же?
– Так собери ещё. А то я один за всех бегаю! Видишь, – хмыкнул он, – даже похудел.
– А подарить тебе магни?
– Ну что ты опять, Вадим, – я же серьёзно!..
– Я тоже. Кстати, как бы и магни вскоре не попали под запрет: всё-таки размножение информации, пусть звуковой… А хочешь, смастрячу тебе видачок?
– Этого не хватало! – Толян даже отшатнулся от него. – Между прочим, а чем ты занят сейчас? Вот это что? – с опаской он ткнул пальцем в незавершённый прерыватель. – Можешь мне объяснить?
– Могу продемонстрировать. На тебе – хочешь?
– Иди ты!
Неуклюже извернувшись, Толян подтащил под толстый зад табурет, грузно осел. Удивительно, но в лаборатории было тихо – что ли, время обеда?
– Хочу посоветоваться, – доверительно сообщил Толян. – Строго между нами, ладно?
Вадим хмыкнул: неужто и этому загорелось согнать вес? Да нет, вряд ли, – скорее что-нибудь из сферы морали.
– Выдвигают на повышение, – продолжал толстяк. – Предлагают отдел.
– А Марчика куда?
– В здешние под-управители, похоже. Окончательно переберётся в «отцы».
– Н-да, осуществляются мечты.
– Марчик далеко пойдёт – ты был прав. – Толян повздыхал. – Так что скажешь?
– Ты же знаешь: чего я не люблю, так это советовать. Решай сам.
– Но что б ты сделал на моём месте?
– Эка хватил! На твоём я и лабуправство давно бы послал. Но мне легко быть принципиальным: у меня дети по лавкам не плачут.
– А если бы плакали? Ну представь!
Сегодня Толян был настойчив на удивление – неужто это всерьёз? Или кокетничает?
– Всё равно нет, – твёрдо сказал Вадим. – Лабуправ – это предел. Дальше в Систему погружаться опасно, рискуешь пропитаться ею насквозь… Хотя, может, ты этого хочешь? – вкрадчиво добавил он.
Толян с тоскою вздохнул.
– Я откажусь, – неуверенно предположил он. – А?
– Откуда мне знать.
– С другой стороны – я не пойду, ты не пойдёшь. А кто тогда? Какой-нибудь проныра? И потом он будет решать за нас?
– А сейчас, по-твоему, кто решает? Радость моя, ты что, надеешься развалить Систему изнутри? Не смеши, она не таких ломала! Там же сплошные Марки – хочешь сделаться одним из них? Конечно, твоё право, но не жди тут моего благословения. От дерьма лучше держаться подальше – старая истина!
Повздыхав ещё, словно для заполнения паузы, Толян спросил:
– Кстати, не слыхал? На будущей неделе отдел-управы должны пройти переаттестацию.
– И что?
– Да странно как-то: проводит её лично под-управитель при участии троих представителей главка, посторонние не допускаются. К чему такая секретность?
– Смахивает на посвящение, тебе не кажется? – предположил Вадим. – Только вот в кого: в рыцарей или в особо доверенных слуг?
– В слуг? Скорее господ.
– Зависит от точки зрения. Ежели смотреть на пирамиду со стороны… Интересно всё же, какова процедура?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
