— Правда, что ли? — недоверчиво спросила она.
— Клянусь! — веско уронила я.
— Надо же, — покачала она головой. — А в спальне твоей, когда вы ушли, он на меня так посмотрел, что я сразу реветь убежала. А он за мной не пошел!
— Парни — они вообще сложные создания, — глубокомысленно заметила я.
— Да я уж вижу, — вздохнула она.
— Тогда реветь прекращай, я поеду сейчас на семинар, а ты чего делать будешь?
— Позанимаюсь матанализом, — пожала она плечами. — Математичка у нас — старая коммунистка, к каждой точке придирается.
— Ну вот и ладненько! За матерью присматривай, — обрадовалась я и пошла к двери.
— Погоди! — вскричала Сонька.
— Ну! — обернулась я.
— А чего Данила сказал про меня? — застенчиво спросила она.
Я почесала в затылке и припомнила:
— А! Детей он с тобой заводить собрался!
— Ой! — изумленно прикрыла она ладошкой рот и глаза ее засияли.
— Серьезный парень, — кивнула я и пошла к себе в спальню. На мониторе как обычно плавали рыбки. От нажатия на ESC скринсейвер пропал, я покопалась, нашла файл с оборотной магией и вывела десять копий на печать. Надеюсь, больше ведьм не придет и всем хватит.
Листы я сложила в папку, схватила ключи от машины и пошла вниз, по пути расплетая косу и расчесывая волосы.
— Дэн! — закричала я у порога.
Он высунулся из кухни и внимательно на меня посмотрел.
— Классно тебе с распущенными волосами, — заметил он.
— Да я просто косу переплетаю, — засмущалась я.
— Не вздумай! — решительно сказал он.
— Ну как «не вздумай»? — улыбнулась я. — Я на семинар поехала, буду к вечеру.
— Я тебя отвезу! — вызвался он.
— А обратно?
— Обратно я тебя тоже подхвачу, позвонишь на сотовый, и я тут же буду! — пообещал он.
Я посмотрела на него и как обычно уступила:
— Хорошо!
Мы взялись за ручки и пошли в гараж.
«Съешь лимон, помогает от таких идиотских улыбок», — мрачно буркнул голос.
«Сам его ешь!» — счастливо отозвалась я.
«А чего я? Это ты у нас рохля, во всем ему уступаешь, он из тебя веревки вьет!»
«Ну и пусть!»
«Дура!»
«Сам такой!»
«Обзывайся, — мрачно предрек голос. — Вот когда он тебя бросит, тогда попомнишь!»
«И с чего бы ему меня бросать?» — удивилась я.
«Так ведь — чем меньше мы мужчину любим, тем больше нравимся ему!»
Я задумалась. Может, он не так уж неправ?
Любимый наклонился, чмокнул меня в щечку и я тут же про все забыла.
«Дура!» — горько сказал на прощание голос.
По пути мы с Дэном болтали о всяких пустяках и украдкой целовались, когда машина притормаживала на светофорах.
За пару кварталов от дома Прасковьи, где мы сегодня собирались, я одумалась. У Прасковьи же дочь незамужняя, а сама она — спец по приворотам! Не-ет, выйду-ка я лучше подальше, пройдусь пешочком от греха подальше, ибо показывать сейчас Дэна озабоченной поисками жениха мамаше — все равно что помахать перед носом голодной собачки шматом парной свининки, которую собачка тут же сожрет и не подавится, а ты останешься без оной, да еще и покусанной.
— На остановке меня высади, — попросила я.
— Да нет уж, довезу! — воспротивился любимый.
— Не, мне надо еще в магазин зайти, того — сего подкупить, да и пройтись хочу, целыми днями дома сижу! — нежно улыбнулась я ему.
Он притормозил, я открыла уже дверь и помахала любимому:
— Пока, через пару часов позвоню.
— А поцеловать на прощание? — укоряюще сказал он и полез целоваться.
Ух! Целовал он меня, словно в последний раз. И все б хорошо, но тут позади меня раздался скрипучий голос:
— Марья, ты ль это?
Я аж вздрогнула. Резко оторвавшись от Дэна, я обернулась и наткнулась на чопорно — возмущенный взгляд Святоши, ведьмы из наших.
— Блудодействуем? — визгливо осведомилась она.
— Не, что вы, — почему-то тут же открестилась я, жутко покраснев.
— Ты нас не познакомишь, Магдалина? — ухмыляясь, спросил Дэн.
«Ну щаз!» — мрачно подумала я. У Святоши тоже дочка незамужняя, разведенка с двумя детьми. И привороты Святоша тоже делает не в пример мне крепче.
— Созвонимся! — буркнула я и не оглядываясь вылезла из машины.
— Это кто? — осуждающе взглянула на меня Святоша из-под черного платка, повязанного под самые брови.
— Да, так, — неопределенно махнула я рукой.
— О горе, горе Вавилону, — страдальчески воскликнул басовитый голос сбоку. Я покосилась и увидела попа. Самого натурального.
— А это кто? — в свою очередь вопросила я Святошу.
— Диакон Филарет, — со значением сказала она.
Я оглядела того диакона с ног до головы и осмотром осталась недовольна. Наверное, потому, что мне не нравятся тощие мужчинки с козлиной бородкой и выцветшими глазами. Одет он был в черную рясу и смешную шапочку.
— Магдалина, — представилась я ему.
— И имя у тебя, как у библейской блудницы, — покачал он головой.
— Вы уж простите, но Мария Магдалина была к самому Христу приближена, так что не думаю, что мне надо этого имени стыдиться, — хмыкнула я.
— Но позвольте, это не умаляет того факта, что она спала с мужчинами, брала с них деньги, — возмущенно завопил батюшка.
— Я денег с мужчин за секс точно не беру, — заверила я его и обратилась к Святоше: — Лора, ты вообще как тут оказалась? На семинар никак идешь?
— На автобусе приехали с батюшкой Филаретом, спешим на этот ваш… семинар, — поджав губы, ответила та. — Выходим — а тут такое безобразие!
— Ясно! — покивала я. — Ну, я пошла, мне еще подготовиться надо к выступлению, так что уж извини, вперед вас побегу.
И не дожидаясь ответа, повернулась и быстрым шагом припустила от них.
По пути я мрачно размышляла, отчего общение с Лорой, самой светлой из нас, белых ведьм, вечно оставляет неприятный осадок. Ведь Лора — истинно верующий человек, этого у нее не отнимешь. Она очень скромно живет, практически все деньги отдает на церкви и монастыри, никогда не пропускает обедни. В объемистой хозяйственной сумке она всегда держит несколько православных книг, и каждую свободную минутку она их читает. Правда, если в это время около нее есть кто-то посторонний, то ему тоже приходится читать, вернее — слушать чтение. И вроде бы да, Лора Божий человек, за что ей надо оказать почет и уважение, но отчего она у меня вызывает лишь глухое раздражение?
Прасковья сидела на кухне, рядом пили чай из кружек в синий горох почти все наши ведьмы.
— Приветствую вас, сестры, — несколько удивленно сказала я с порога.
— Приветствуем и тебя, Мария, — разноголосо отозвались они.
— Заходи, Марьюшка, я вон пирожков нажарила, — добродушно пригласила меня к столу хозяйка.
Я присела, тут же получила полную чашку душистого чайку и поинтересовалась:
— А вы чего это так рано? Я думала, еще никого и нет.
— Так а в лес за Колосовку ходили по травы, — охотно поведала Ирина, — кивнув на корзины в углу. — Тебя ждали, да ты так и не пришла! А ведь договаривались!
И верно — ведь в прошлые выходные был разговор сегодня сходить в лес, лекарственных травок добыть! Ох, как плохо-то, что я забыла! Трав все равно надо набрать, и срочно, лето уж кончается…
— Ну вот, — расстроено произнесла я. — Теперь придется мне одной идти за травами. Ну как я могла забыть!
— Да не переживай! — пожевала губами Пелагея, самая старая из нас. — Лора тоже с нами не ходила, вот вместе с ней и сходите.
— Спасибо, — скептически хмыкнула я. — Я уж тогда как-нибудь одна!
Входная дверь хлопнула, и мы из кухни увидели две черные фигуры в прихожей.
— Кто это? — прошепелявила Пелагеюшка.
— Свят — свят, она чего, рехнулась, попа сюда притащить, — в изумлении пробормотала я.
Дело в том, что хоть наша волшба и творится именем Христа, а печать ставится именем Пресвятой Троицы, ортодоксальная церковь твердо считает нас бесовками и грешницами.
— Приветствую вас, сестры, — проскрипела с порога Лора.
— Приветствуем, — недоуменно отозвались ведьмы, во все глаза глядя на батюшку.
Лора с попом как ни в чем ни бывало прошли на кухню, сели и Святоша удовлетворенно объявила:
— Вот, привела я батюшку Филарета, что б посмотрел он, чем вы тут занимаетесь.
Ведьмы в ошеломленном молчании смотрели на нее.
— Лор, прости, ты сегодня пила? — скучным голосом осведомилась я.
— Чего??? — воззрилась она на меня.
— Ну тогда объясни, с каких это пор церковь нас инспектирует?
И мы с ведьмами выжидающе на нее уставились.
— Все мы под Богом ходим, да только вы в грехах погрязли, про Бога забыли, молитв не творите, и черти у вас на подхвате! Вот ужо я диакона Филарета привела, пусть он вас усовестит. Он — человек святой…
— Ага, а мы тут все — грешницы, — понятливо покивала я головой. — Так чего ж ты сама-то, святая женщина, к нам ходишь?
