– Ну, сейчас придем к тебе, позвоним в Эрисмана на хирургию.
– Мы еще быстрее узнаем. У меня в Эрисмана невестка работает.
– Надежда, какая еще невестка? У тебя же дочка Алена и зять.
– Это моя неродная невестка, Сашиного сына жена.
– Ну, выдумала какую-то неродную невестку, она с нами и разговаривать не захочет.
– Да что ты, у меня с ней прекрасные отношения, это с первой Сашиной женой они не ладили. А нам-то что с ней делить? Живем отдельно, я не вмешиваюсь.
Она набрала номер, сетуя, что сегодня суббота и невестки может не быть на работе, но та как раз оказалась на дежурстве, поэтому Катерину Лебедеву нашли и позвали к телефону.
– Катюша, здравствуй, это Надежда Николаевна. Извини, что беспокою, но тут, понимаешь, какое дело. Там у вас на хирургии должен лежать некий Примаков Олег Петрович, но я точно не уверена. Так вот нельзя ли выяснить, в какой палате, и вообще, как состояние. Что? Когда поступил? В понедельник, надо думать. Да, 22 марта. Перезвонишь? Буду ждать, – она повесила трубку. – Ну что, кофейку пока выпьем?
Не успели мы напиться кофе с остатками вчерашнего фруктового торта, как раздался звонок Надеждиной невестки, видно и впрямь отношения у них были хорошие.
– Что говоришь, есть такой? На второй хирургии? Отлично. А в какой палате? Ах, в реанимации… А самочувствие? Там не понять… Слушай, а нельзя все-таки его повидать как-нибудь. Да понимаешь, моя приятельница его, как бы это сказать, очень близкая знакомая… Да-да. Я знаю, что жена все время там, я поэтому к тебе и обратилась, чтобы нам с женой случайно не столкнуться. Да, спасибо тебе большое, значит, завтра вечером, ну хорошо.
Надежда повесила трубку.
– Видишь, все устроилось, завтра вечером часов в восемь подойдем на вторую хирургию, там будет ее подружка дежурить, Оленька, она нас проведет куда нужно. Я сказала, что ты – его любовница, так что они постерегут там, чтобы никто нас не видел, и никому не скажут, что мы приходили.
– Надежда, ты что, с ума сошла? Это же молодой мужик, тридцать два года, куда я ему в любовницы?
– Ну, а я-то уж, тем более, ему только в тетушки гожусь. Слушай, а тебе сколько лет-то?
– В будущем году сорок, только тебе говорю по секрету.
– Ну надо же, как годы бегут! В общем, так, сейчас расстаемся, а завтра встречаемся в семь вечера у метро «Петроградская». Что же мне придумать для Саши?
– Да скажи ему все как есть!
– Что ты, никак нельзя. Он будет волноваться и никуда меня не пустит. После того раза, помнишь, два года назад, когда в институте у проходной перестрелка была…
Она замолчала.
– Ладно, придумаю что-нибудь. А ты макияж наведи получше, приоденься, чтобы они тебя за любовницу приняли и ничего не заподозрили. Медики народ наблюдательный…
Я поехала домой, по дороге накупила продуктов, дома с удовольствием принялась готовить обед, напевая и вертясь по кухне. Давно уже не готовила для кого-то. Попутно убрала в квартире, – в общем, окунулась в домашнее хозяйство.
Борька приехал из психбольницы ужасно расстроенный, потому что имел там беседу с главбухом по поводу оплаты своей программы, и нахальный главбух сказал, что заплатит Борьке в пять раз меньше, чем обещал.
– Ты что, договор не составлял?
– Составлял, а он меня уговорил там сумму поставить меньшую, чтобы налоги платить поменьше. А теперь говорит, что стоит в договоре, то и оплатим.
– Вот жулик, а еще главбух такой крупной больницы! Так и психов бедных обкрадывает!
После обеда настроение у Борьки улучшилось, но как только я приступила к нему с требованиями починить, наконец, бачок в туалете, он удалился в Лешкину комнату и просидел там за компьютером до вечера, а я так разохотилась к домашнему хозяйству, что даже испекла его любимый пирог к вечернему чаю. Он ужасно растрогался и вообще выглядел таким довольным и счастливым, что у меня язык не повернулся спросить его, что у него там произошло с женой, какие у него неприятности и почему, если он так по мне скучал, то решил вернуться только теперь, когда с отъезда Лешки прошло почти полгода. И про свою дальнейшую жизнь мне не хотелось сейчас думать. Вот когда разберусь с этими проклятыми деньгами, тогда и буду думать, как жить дальше и искать работу. Во мне еще занозой сидел вопрос, где взять восемь тысяч долларов на обучение Лешки в Штатах, две-то у меня были накоплены. Видно, придется распрощаться с мыслью об Америке и к лету ожидать сына сюда.
Проводив Милу, Надежда занялась работой. В среду в институте присутственный день, как они шутят, то есть все сотрудники сходятся и координируют свои разработки. До вечера время пролетело незаметно, скоро муж вернется, будем ужинать. Она убрала свои схемы, поставила чайник, и тут раздался знакомый звонок в дверь.
– Как хорошо, что ты сегодня пораньше! – с улыбкой сказала она, но это был не муж.
На пороге стояла смущенная соседка Мария Петровна, а с ней какой-то мужчина. Надежда совсем забыла, что Мария Петровна тоже звонила два коротких звонка, как все домашние, Надежда сама в свое время так с ней договорилась.
– Здравствуй, Надежда, ты уж извини, что мы к тебе без предупреждения, но вот человеку очень нужно с тобой поговорить. Он из очень важной организации, ты меня понимаешь? Он тебе сам все объяснит. А я уж пойду.
«Ну и ну! Значит, этот тип решил через Марию Петровну действовать. Что уж он ей наговорил там. Я бы его ни за что в квартиру не впустила».
– Простите, из какой вы организации? Что-то я не поняла. Из КГБ, что ли? Так теперь его нету.
– Если вы имеете в виду ФСБ, то я не оттуда. Это я вашей соседке сказал, что я из КГБ, пожилой человек в этих тонкостях не разбирается.
Надежда вгляделась в своего гостя. Росту среднего, голос негромкий, на вид лет сорок, довольно подтянутый, словом, черт его знает, что за человек, и как это она пустила его в квартиру!
– Может быть, не будем разговаривать в коридоре? – гость улыбнулся довольно приветливо.
Надежда открыла было рот, чтобы сказать, что она его в дом не приглашала, так что можно и в коридоре постоять, это ведь ему от нее что-то надо, а не ей, но как-то само собой получилось, что она кивнула в сторону кухни.
«В комнату ни за что не пущу», – подумала она на ходу.
Гость разделся, аккуратно повесил куртку на вешалку, остался в джинсах и сером свитерочке, вытер ноги и прошел в кухню. Там он сел за стол напротив Надежды, достал какое-то удостоверение и протянул ей.
– Что такое? – удивилась Надежда.
– Да-да, вы не ошиблись, я частный сыщик, это лицензия, все законно, вот, сами видите, все печати на месте.
Надежда прочитала фамилию – Петров.
– А на удостоверении из КГБ, которое Вы показали моей соседке, было написано Сидоров?
Гость промолчал, только продолжал смотреть на нее очень пристально. Голова у Надежды почему-то стала тяжелая, как при гриппе, глаза стали закрываться, но усилием воли она стряхнула с себя эту одурь. Она вдруг вспомнила своего одноклассника Гришку Гинсбурга. После школы он окончил медицинский, потом увлекся всякими методами гипноза и внушения. И когда они отмечали десятилетие окончания школы, Гришка проводил над ними опыты. С Надеждой он промучился почти час, никакого результата не получил и торжественно заявил, что она не поддается никакому виду внушения, это у нее от природы такое качество. Гришка давно в Штатах, работает там в каком-то институте парапсихологии, видно и правда были у него способности, но слова его Надежда запомнила очень хорошо, и свое тогдашнее состояние тоже.
«Вот это да, ведь он меня гипнотизирует! Что же делать? Притвориться, что засыпаю, а потом стукнуть его вон той сковородкой? Черт, сковородка-то тефлоновая, легкая. Ведь были же чугунные сковородки, так увезла на дачу. Саша говорит, купи, мол, все новое, а теперь без чугунной сковородки как без рук. Господи, Саша же должен скоро прийти! Совсем немного времени мне до него продержаться. А там уж он меня не даст в обиду. Спокойно, Надежда, не нервничай!»
Она пошевелилась и сказала гостю вежливым тоном:
– Не хотите ли чаю?
Если он и удивился, то не подал виду, но смотреть на нее пристально перестал.
«Не вышло, голубчик!» – злорадно подумала Надежда.
Она рассмотрела его повнимательнее. Пожалуй, что не сорок лет ему, а к пятидесяти. Морщинки под глазами и вообще вид такой… А сзади если посмотреть, то тридцать лет можно дать. Худощавый, подтянутый, спортивный, наверное. Вот и Саша у нее тоже худой. А она от этой спокойной жизни только прибавляет. Все, с сегодняшнего дня больше не ем бутербродов и сладкого! Нет, лучше с завтрашнего.
– Вам достаточно? – спросила она.
– Что – достаточно?
– Ну, сначала вы попробовали гипноз, а теперь читаете мои мысли. Поверьте, там нет ничего интересного, обычные бабьи глупости.
– Во-первых, читать мысли гораздо сложнее, чем гипнотизировать, поэтому я делаю это лишь в самом крайнем случае, а во-вторых, что касается бабьих глупостей, то не притворяйтесь, Надежда Николаевна, вы очень умны.
