— Понятно.
— Не переживай, встанет он, если сам захочет. А это ты его поцарапала при примирении? — вспоминаю о покарябанной физиономии Димки.
— Нет, он с лесенки слетел, когда меня догнать хотел.
Охренеть.
— Убегала? — не понял, зачем?
— Ага.
— Нельзя же, ведь не догонит он никогда.
Уж ей ли не знать, что на колёсах своих он не сможет, да и морально тяжело понимать, что ты не можешь это сделать.
— Знаю, но я тогда не думала, что он мириться хотел.
— М. Знаешь иногда нужно свою гордость засунуть в одно место, если тебе человек дорог.
Наверное, но это если он любит в ответ, это как оказался не мой случай.
— Да я уже это поняла — опускает взгляд.
Стыдно стало.
— Он не поломался хоть в полёте то? — отчаянный конечно он.
— Виском ударился, боюсь, как бы не сотрясение. Вчера голова кружилась и температурил.
Ничего себе, прокатился.
— Ну здесь проверят не переживай.
В желудке заурчало, вспоминаю, что шёл я на обед.
— Мне пора на обед — поднимаюсь с кресла — рад был увидеть тебя.
— Я тоже. Выздоравливай — она тепло улыбнулась мне.
Неужели Марина больше не появится в моей жизни? Больше не улыбнётся мне?
— Спасибо — отвечаю ей и стараюсь быстрее ретироваться.
Не выдержу больше жалости в её взгляде.
***
После обеда мне ставят уколы и отправляют домой.
Как же хорошо выйти на свежий воздух. Морозно сегодня, но солнце яркое такое, слепит просто. Скользко очень.
Тихонько передвигаюсь в сторону остановки. Зачем-то вглядываюсь в лица прохожих, ищу знакомые черты. Но их нет. Они не она. И почему-то чувствую безумную нехватку Марины рядом. Зачем так больно?
Сказала бы всё в глаза, зачем так. Я бы не надеялся больше, не ждал тебя. Да что ж так плохо-то. Останавливаюсь и достаю телефон. Но всё без изменений. Удерживаю себя, чтобы не набрать её номер в очередной раз. Зачем? И так всё ясно. Не нужен ты ей. А слова её пустые были. Не знает она меня? Это я оказывается тебя не знал Марин. Возвращаюсь в свою пустую квартиру. Спёртый воздух, создаёт ощущение заброшенности.
Проветриваю всё. Оставляю ходунки в коридоре и пытаюсь ходить без них. Больно конечно, но это хоть отвлекает от мыслей о Марине.
Никогда раньше не чувствовал себя настолько плохо, даже рассказать не кому о том, что внутри у тебя. Да и не зачем. Ведь жил раньше и не жаловался. Отчего сейчас это настолько остро чувствуется.
Прикрываю глаза и пытаюсь успокоится и нормально выдохнуть. Ничего не получается. В груди словно огнём палит от мысли, что её больше не будет в моей жизни. Ведь люблю её очень, за что она так со мною? За что все со мною так?
Ник, как же тебя мне не хватает. Зачем меня откачали, а? Сейчас бы не чувствовал всего этого!!
На глаза попадается начатая бутылка вискаря.
Глава 26
Марина.
Открываю глаза, в палате уже светло, на улице брезжит рассвет. Руслан рядом тихо посапывает на боку. Он выглядит таким спокойным и умиротворённым. Пусть я не услышала от него вчера слова о любви и призналась сама. Но его реакция вчера меня поразила. Он словно не поверил мне сразу.
Проблемы с доверием, я всё время забываю об этом. Что же с тобою тогда произошло, раз ты так реагируешь на, казалось бы, обычные вещи.
Надо вставать, но так не хочется оставлять его одного. Ему это важно. Постараюсь со всем разобраться и вернуться к нему до завтрака.
Легко целую его в висок, стараясь не разбудить и поднимаюсь с пастели. Нужно узнать, чего хотел вчера Максим. Я ведь и так проспала практически свою смену. Да ещё он застал нас с Русланом в пастели, неудобно как-то получилось.
Захожу в ординаторскую. Максим сидит за столом и заполняет карточки пациентов, зевает.
Он поднимает на меня взгляд и начинает ухмыляться.
— Что такая помятая, лечила всю ночь Каримова? — говорит с издёвкой.
— Да я случайно уснула — признаюсь ему.
— А ты в курсе, что таким поведением компрометируешь персонал? Интрижка с пациентом на глазах у всех, это не профессионально, мягко говоря. К тому же Пётр Семёнович, очень категоричен в этом вопросе. И не поддерживает это всё.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Категоричен? А сам мутит с Дарьей!
— А Пётр Семёнович у нас прям святой человек! — не могу удержаться.
— Это его проблемы. Я тебя предупредил — поднимается из-за стола — пойду кофе попью, спать захотелось.
Он выходит из кабинета.
Ощущение, что меня только, что помоями окатили. Замутить с пациентом — это не профессионально. Я с Русланом совсем голову потеряла.
Замечаю на столе своё не дописанное заявление. Я всё равно буду с ним, компрометировать людей я не хочу и может лучше будет уйти отсюда. Вернусь на прежнее место, здесь у меня всё равно не складывается с персоналом.
Пётр Семёнович поставил Руслана на ноги, поэтому как врач я себя чувствую лишней и никчёмной.
***
Подписываю заявление у Петра Семёновича на радость Дашеньке. Он очень удивился, но подписал без отработки.
Оформление заняло не очень много времени и когда мне выдали трудовую, я выдохнула с облегчением.
Заглянула к Руслану с такой новостью, но он так сладко спал. Не стала его будить и вышла из палаты, чтобы не шуметь.
***
Позвонила на прежнее место работы и попросилась обратно к Артёму.
Он очень обрадовался, и сразу согласился, потому, что у них аврал.
Он попросил приехать сразу, потому, что у них аврал полный.
Обстановка не изменилась, словно и не уходила никуда. Иринка забрала мои документы на оформление, а меня Артём отправил сразу на операции.
Здесь всё привычное и родное, словно вернулась домой. Всё-таки семь лет здесь проработала.
***
Операций действительно очень много, словно конвейер из одной в другую и все разные. Это хорошо, а то монотонность усыпляет внимание, а здесь так нельзя. На последней операции я поняла, что уже почти не чувствую ног. Устала очень.
Когда она закончилась сил почти не осталось, ноги стали ватными просто. Слава Богу сложных случаев не было, но количество! К нам привезли пострадавших после аварии с автобусом и фурой. Передаю всё второй смене и наконец-то иду переодеваться. Ноги ватные. Присаживаюсь на кушетку и прикрываю глаза. На пять минут, потом переоденусь. Я же до сих пор не позвонила Руслану и не объяснила ничего. Но такая усталость, что аж язык не ворочается.
***
Открываю глаза и пытаюсь понять где я. Вспоминаю, что я в раздевалке. Я что так и заснула тут? За окном темень. Который час? Вот это я прикрыла глаза на пять минут.
Руслан…
Я так и не поговорила с ним. Достаю телефон из сумки, проверяю. А телефон — не включается. Села зарядка? Как же вовремя-то, блин!
Выхожу из раздевалки и пытаюсь найти хоть у кого-нибудь зарядник.
Как на зло на мой разъем не нашлось. Уточняю время — десять вечера.
Вот это да!
К Руслану поздно ехать, наверное, уже спит. Переживает, наверное, ведь я ему ничего так и не объяснила.
***
Возвращаюсь домой. Первым делом ставлю телефон на зарядку. Принимаю душ, пытаясь немного расслабится, после такого напряжённого дня. Это же надо было проспать столько времени. Бедный Руслан, наверное извёлся там весь.
Забираюсь под одеяло и включаю телефон.
Несколько смс с неизвестного номера. Номер Руслана я так и не вписала.
«Привет, ты где пропала?», «Марин ты уже не смешно. Ответь мне», «Не хочешь общаться. Я так и понял. Можно было в глаза всё сказать», «Получается, что ты мне врала вчера?»
От его мыслей аж холодок по спине прошёлся. Он подумал, что я его бросила? А что ему оставалось подумать? Надо было позвонить ему или всё-таки разбудить и рассказать всё.
Я уже готова сорваться к нему, но смотрю время уже двенадцатый час. Не надо его будоражить на ночь. Наверняка уснул уже.
Дурачок любимый. Завтра приеду к нему и всё объясню после работы. Надеюсь завтра будет более спокойный день. И всё же я рада, что вернулась на прежнее место работы, там моё место. Наверное, сказывается усталость, глаза слипаются.
