— Знает и — я уверен! — сделает! — Огл проглотил комок, вставший в горле. — А я так хочу вырваться отсюда! Я так хочу знать, что не принадлежу никому и какая-то скотина вроде Стейза больше не властна унижать и оскорблять меня, причем безнаказанно. Когда он заходит сюда, меня охватывает одно очень сильное желание. Ведь это так просто: тяжелым по черепу — и ему крышка!
— А заодно и тебе, — сказал Джон.
— Верно, тяжело вздохнул Огл. — Но, по крайней мере, одним ублюдком на земле станет меньше.
— Вместо одной твари пришлют другую, — произнес Скарроу, — и я не ручаюсь, что она окажется лучше. А вот тебя уже не будет!
Джон подошел к Блэрту и дружески положил на его плечо свою мозолистую ладонь.
— Огл, соленый черт! Выбрось эту дурость из головы и не губи себя. Ты еще будешь нужен нам…
Джон оборвал себя, почувствовав, что слишком много сказал, но было поздно. Блэрт внимательно посмотрел на Джона и спросил:
— Кому «нам»?
— Ну, нам, — неуверенно ответил Скарроу. — Мне, Кингу… Всем!
Блэрт не был простачком и такое объяснение его не удовлетворило.
— Джон, ты что-то скрываешь от меня.
— Идиот! — ругнул себя Скарроу. — Вечно язык за зубами не держится. Ну, ладно, думаю, Кинг не очень рассердится.
Джон рассказал Блэрту следующее. Поскольку он валил лес в одной партии с Кингом и Майкилом, то вскоре после заявления Сэлвора о намерении и наметившейся возможности бежать они договорились покинуть остров. Но для этого пока не было необходимого — лодки, мореходных инструментов, а главное — десятка надежных и сильных людей.
Огл чуть не заорал от радости.
— Господи! — шептал он. — Неужели это не сон! Я боюсь поверить!
— Будешь сильно радоваться, — сказал Джон, — то явь, действительно, станет сном, вечным и для всех.
— Но почему ничего не сказали мне?
— Мы ходим по острию ножа и действовать приходится с оглядкой. Вчера Сэлвор сказал, что с нами пойдет Элин, надо еще Стэрджа прощупать: врач будет очень нужен.
— С ним и говорить нечего. Он доктор, живет лучше всех нас.
— Это ты Сэлвору скажи. Он и с тобой хотел поговорить, но я, как видишь, хоть и не хотел, а все же опередил его.
Огл подошел к горну и взялся за меха, а Джон сел на земляной пол и затянулся, выпуская клубы густого табачного дыма.
— А еще кого хотите привлечь?
— Не знаю, надо с Кингом посоветоваться.
— Ты говоришь о нем, как о боге.
— Ты и сам смотришь на него так же.
— Вообще, я думал, что ты возглавишь побег.
— Я думаю, что мне не стоит браться за это дело.
— Почему?
— Стар стал. В прежнее время и я бы мог, но…
— Что?
— Время не то, молодые, такие, как Сэлвор, вершат судьбы.
— Среди уголовников есть подходящие люди.
— Да? Не замечал. И кто же?
— Нэд Галлоуэй, например.
— Твой молотобоец?
— Да, я в нем уверен.
— Будь осторожен!
— Не беспокойся, он мне помогает «кошку» делать.
Джона эти слова ударили по сознанию, как если бы были поленом. Какую-то секунду он сидел в оцепенении, а затем вскочил на ноги.
— Ты в своем уме? Соображаешь, что творишь!
— Не волнуйся, — улыбнулся Огл. — Нэд — парень стоящий. Ты бы видел его лапы! К тому же он мечтает бежать, но ему нужны сообщники, в одиночку, говорит он, можно бежать только на небо. И еще одно — он двадцать лет ходил на торговых судах.
— Хорошо, но только расскажи о нем Кингу, пусть он выносит решение. Но самое главное — держи язык за зубами.
Блэрт снова оскалил зубы.
— Обижаешь, Джон! Жизнь кое-чему научила!
Вскоре у беглецов было готово все. Им удалось выкрасть компас и лаг, организовать достаточные запасы провианта, воду было решено брать непосредственно перед побегом. К уже известным беглецам присоединились Нэд, Стэрдж, Элин и еще несколько роялистов. Кинг наметил объект для захвата — большую мореходную лодку, что использовалась для рыбной ловли. Побег был назначен на первую годовщину прибытия осужденных на остров.
Откровенный разговор
Наиболее крепких и сильных рабов определяли валить лес и перевозить его на распилку. Эта тяжелая работа продолжалась по двенадцать — четырнадцать часов в день. Деревья валили наземь, им обрубали ветви, опиливали с обоих концов стволы и под палящим солнцем и плетьми надсмотрщиков перетаскивали к месту отправки.
Здесь и работал Кинг. Мускулистые руки ирландца глубоко вгоняли топор в крепкий ствол дерева, откалывая щепу, летевшую в разные стороны.
— Береги-и-ись!
Высокое, прямое, как стрела дерево покачнулось и со страшным треском, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее повалилось на землю, ломая свои и чужие ветви. К рухнувшему растению со всех сторон бросились рабы и по могучему стволу застучали топоры.
Надсмотрщики сидели поодаль, скучно зевая и отирая пот, струившийся с их сытых лиц. Они хорошо знали, что ни один раб не сможет убежать отсюда. Не так уж и велик остров, чтобы имелась возможность скрыться, но если повезло и тебя не нашли, подыхай с голоду, коль избрал такой конец рабской жизни! И горе тому, кто попытается увильнуть от работы: зоркий глаз английского надсмотрщика мгновенно заметит уставшего раба, и лишь тот вздумает передохнуть, как на него обрушится бич, и истязание не прекратится до тех пор, пока раб не сумеет убежать от верного пса английского рабовладения и тут же не начнет работать.
Однако близко подходить англичане не решались — «неудачно» упавшее дерево могло придавить кого-нибудь из слишком ретивых собак губернатора Стейза.
Простучав копытами по просеке, Марг, повинуясь воле прекрасной всадницы, остановился и громко, призывно заржал.
Один из надсмотрщиков быстро посмотрел в ту сторону, откуда донеслось ржание, тут же соскочил с бревна, на котором сидел.
— Дочь губернатора!
При этом восклицании все надсмотрщики повторили прием, проделанный их коллегой, с той лишь разницей, что вслед за этим они быстро сняли шляпы.
Тот, кто первым увидел Джозиану, был старшим надсмотрщиком и он с непокрытой головой, быстро, насколько позволяла его грузная фигура, подбежал к девушке, изящно восседавшей на породистом жеребце, и низко поклонился.
— Добрый день, миледи! — приветствовал он Джозиану с плохо скрытым удивлением. — Позвольте мне засвидетельствовать вам мое почтение, а также почтение всех моих помощников — верных слуг господина губернатора.
— Вы удивлены моим приездом, мистер Карклер? — спросила девушка, не удостаивая надсмотрщика взглядом.
