— Персонал? А при чем тут персонал?
— Да я сам толком не понял! Я только с Кешей успел переговорить, а он почти ничего не расслышал, это у Тигры слух хороший.
— Проверка?.. — задумчиво повторил Батый. — Персонал?.. Он хочет ставить опыты и над персоналом?..
— А Тигра? — спросил я.
— Да они как вернулись, у Тигры догтэг сработал, к психологу пришлось идти… Придет, тогда уж уточним, что за проверка.
И маршрут.
Впрочем, вслух я этого не сказал. Надеюсь, до этого не дойдет, и маршрут нам не понадобится…
— Странно… — сказал Батый.
— Что?
— Слишком гладко у них все получилось. Все же в коридорах лампы зажигаются по определенным правилам. Неужели майор мог не заметить, что лампы за его спиной гаснут иначе, чем обычно?
— Ты думаешь, они врут? — спросил я. — Но зачем?
— За еду? А возможно, в последний момент испугались идти за майором. Отсиделись недалеко от входа в наш коридор, а теперь им стыдно признаться, что струсили.
— Лис?
— Да нет, не врал мне Кеша…
— А мог Тигра ему солгать? — спросил Батый.
— Ну, мы–то Тигру сами допросим, уж нам–то он не соврет…
— А если соврет?
— Не соврет! Это только Туз не хочет признать, что человек хуже компа, — уже рождается с прошитыми вирусами… А все нормальные люди знают: хомо сапиенс — он как модем, постоянно индикаторами подмигивает. Надо только уметь считывать. Глазные сигналы доступа называется.
— Как это? — спросил Батый.
— Очень просто, но лучше на пальцах… — Лис огляделся, чего–то ему не хватало. — Или на кошках… Пацак!
— Что?
— Иди сюда.
— Зачем? — насторожился Пацак.
— Иди, я сказал! Так. Морду подними… Батый, следи за его зрачками. Пацак у нас правша, так что запоминай по правому глазу… А ты, Пацак, вспомни, как выглядит входная дверь твоей квартиры. Можешь? Железная или с обивкой?
— Железная…
— А цвет какой?
— Ну… Темная…
— Точнее! Черная, коричневая? Блестит, не блестит? Шершавая?
— Ну…
— Хватит! Заметил, Батый? Куда зрачок прыгал?
— Вверх и к переносице?
— Вот! Это когда мозг честно достает из памяти зрительную информацию… А теперь, Пацак, представь, что на месте замка из двери — растет мухомор.
— Из замка — мухомор?.. — Пацак прыснул от смеха. — Это еще зачем?
— Представь, я сказал!
— Ну…
— Головка красная, на ней — три белых пятна! Посчитал?
— Д–да…
— Видел, Батый?
— Вверх и наружу?
— Ага. Так при подделке видео. Со слухом точно так же, только по горизонтали. А если человек напряженно выдумывает, что бы такое соврать, чтобы вывернуться, — то глаза вниз и к переносице.
— Baby NLP… — презрительно процедил Туз.
***
Только учили глазные коды доступа они зря. Тигра не явился ни к обеду, ни к ужину.
— Ладно, а Кеша? — спросил я.
Лис мотнул головой.
— Не могу найти. К психологу, вроде, не вызывали. Но как я ни ходил, ни в коридоре, ни в столовой, ни в душевых — нигде нету…
— Может быть, он прячется от нас? — предположил Батый.
— Где? Я весь коридор обошел!
— А если он не в коридоре? Далеко в лабиринт не уходит, но…
Лис поежился.
— Даже если он там сидит… Кто туда пойдет?
Батый ответил ему мрачным взглядом, затем поднялся и вышел из каюты.
Но не прошло и часа, как наш охотник вернулся. Угрюмый и тревожный, сам не свой… Почти следом в каюту ввалился Лис:
— Есть! Быстрее со мной! Да быстрей же, пока и этот никуда не делся!
— Куда? — шепнул я, пока он тащил нас по коридору. — Нашел Кешу?
— Не Кеша, но определенно кое–что… — шептал Лис. — Иду я по коридору тихонько: может, правда он от нас прячется? И тут вижу… Кто–то еще крадется, прямо передо мной… Тоже ко входу в лабиринт… На углу вдруг замер, прижался к стене, в начало лабиринта выглядывает…
— Кеша?
— Да нет! Сова.
— У левого края коридора? — спросил Батый, вдруг нахмурившись.
— У левого, у левого… Стоит, глядит в лабиринт. Так увлеченно, что меня не замечает. А морда — как киноэкран. Сначала хмурый. Потом глаза — дикие, а сам чуть назад не отпрыгнул. Стоял так на углу, весь дрожал. Видно, отскочил бы назад, да шелохнуться боится… А потом вдруг — хлоп, по лицу будто рукой провели и все стерли. Полегчало Сове в миг. Озираться начал, будто проснулся…
— А ты?
— Я в душевые заскочил, пока он меня не заметил. Вдруг запрется, если я его один расспрашивать буду? И бегать начнет от нас, потом хрен найдешь… Батый, ты знаешь игру в хорошего полицейского и плохого?
— Не в плохого и хорошего, а в доброго и злого.
— Значит, знаешь… Вон он!
Сова тихонько крался вдоль коридора. Заметил нас. Сжался, замер… Понял, что мы по его душу, и бросился назад — но Батый уже схватил его за одну руку, Туз за вторую.
— Ребят, вы чего… Не надо, пожалуйста… Я ничего не знаю… Я ничего не видел, правда!
Когда мы затащили его в каюту, Лис прикрыл дверь, Батый сделал зверское лицо и сграбастал Сову за воротник. Встряхнул. Аккуратно так, но его ручищами можно медведей душить. У Совы только зубы клацнули.
— Кто там был? — потребовал я. — Тигра? Кеша?
— Да не знаю я, правда! Я даже не успел рассмотреть, кто… Оно все так быстро случилось…
— Случилось? Что?
— Там по коридору… Прямо на него… Из темноты… — Сова замолчал, у него дрожали губы.
Батый еще разок его встряхнул, Сова залопотал, глядя в его узкие глаза:
— Он сначала попытался убежать, вырваться, но… Пытался кричать… Только рот уже зажало…
— Кто ему зажал рот? Их ты рассмотрел?
Сова перевел очумелый взгляд на меня.
— Их?..
— Кто на него набросился?
Сова нахмурился.
— Набросился?.. — как–то неуверенно пробормотал он.
— Ну ты же видел, кто это были! — не выдержал Лис. — Кто?
На лице Совы отразилось искреннее замешательство.
— Кто… — повторил он.
— Кто, да! Кто?! — вышел из себя Лис. — Ты же их видел? От кого он убегал и пытался вырваться? Кто–то же это был?!
Сова потер лоб.
— Да… Должно быть, был… Но…
Зрачки у него прыгали, как бисер по бетону.
— Сколько их было?
— А?..
— Сколько. Их! Было!
— Много… Очень много! — Сова облизнул губы и вдруг смутился: — Кажется…
— Ты же их видел?
— Там темно… Далеко, уже должны быть светляки, но почему–то не зажигались… Почти ничего не видно… Я только чувствовал, что это что–то плохое… Очень плохое… Оно шло из темноты, а он… Он не успел…
— Кто шло–то?! — почти прорычал Лис. — Люди?!
Сова не мог этого сказать. Он лишь знал, что это были… Было… Что–то… Появилось из темноты, из теней…
Сова вдруг заозирался.
— Спокойно, спокойно… Все нормально, здесь с тобой ничего не случится… Что было потом? С тем нашим, который был в коридоре?
— С нашим?.. — Сова страдальчески сморщился, пытаясь нащупать ответ. Вдруг его лицо прояснилось: — А потом все кончилось!
— Как? Они ушли?
— Ушли?.. — Сова потер лоб. — Нет. Оно… Изменилось?… — Его зрачки метались туда–сюда. — Перестало! Плохое кончилось! Оно… Или нет… Там… Там наши! Наши пришли!
— Наши? Кто–то прибежал из нашего коридора?
— Бюрг? — подключился Лис.
— Да нет! Там… — Сова опять сбился, беспомощно тер лоб. — Там…
— Кто–то ему помог?
— Они были в таких же куртках, как наши? — спросил я.
— Нет! Не наши куртки…
— Ты же сам сказал, что пришли наши! — рявкнул Лис.
— Наши, да! Но… Не наши…
— Да как же!.. — начал Лис, но я положил руку ему на плечо.
— А тот парень? — мягко спросил я. — Которого они схватили? Он был наш? В нашей куртке?
— В куртке… — бессильно кивнул Сова.
— С ним что стало? Он куда делся?
Но что с ним стало, этого Сова тоже сказать не мог. Лишь мямлил, что пришел в себя, когда понял, что все кончилось. Когда стало легко… Плохое ушло…
— Но делся–то он куда?! — зверел Лис. — Он тебе что, в тенях растворился?! Как сахар в чае?!
Сова, со страдальческой улыбкой, соглашался с Лисом: действительно, не мог человек раствориться в темноте… Но… Сова честно пытался вспомнить. Он пыхтел, как штангист под штангой, на его лбу вздувались жилы, — но ничего путного выдавить из себя не мог.
— Ну хотя бы можешь вспомнить, что…
— Да не знаю я! — вдруг заорал Сова. — Не знаю!!! И вспоминать не хочу! Когда я пришел в себя, я был уже один! И слава богу!
— А Кеша? — спросил Туз. — Его ты бросил? Даже не попытался помочь?
