в ответ Александр. — На самом деле, ты прав: я очень часто смотрел на Гладерику. Только почему она не смотрит на меня в ответ? Ты считаешь это справедливым? Знаешь, недавно я написал ей письмо, и уже хотел отправить ей, как она появилась у нас вместе со своими новыми товарищами, — последнее словосочетание юноша произнёс с долей неприязни. — За что мне дарована такая несправедливость? Самое скверное, что я на протяжении всего того времени, что она находится у нас, не нахожу себе места и никак не могу подобрать нужные слова…
— Это же не всё? — после некоторых размышлений молвил Коля. — Это не просто глупая симпатия. Скажи мне… Что-то же произошло, когда ты остался с ней наедине в парке ещё тогда, год назад? А когда ты сбежал из нашей мастерской?
Поразмыслив немного, Александр ответил:
— Да, ты прав… Мне сложно об этом говорить, посему я прошу прощения, если что-то в моём описании будет неполным. В общем, сколько ты меня знаешь, я всегда был человеком достаточно замкнутым. Днями сидел, запёршись, либо в своей комнате, либо в маленькой библиотечной комнатке, читая книги о физике и чертя всякие модели летательных машин. Я жил этим, и, в сущности, ничего более мне было не нужно. У меня была мечта: увидеть однажды изобретённый мной аппарат в собранном и рабочем состоянии, но более того — полететь на нём, увидеть землю с высоты птиц, в сущности — обрести собственные крылья! Ты же понимал мою мечту? Не бойся сказать мне правду, прошу.
— Если быть с тобою честным, то на первых порах ты мне казался просто чудаком. Будучи интересным собеседником и хорошим другом, в годы нашего обучения в реальном училище ты не вызывал у меня ничего иного, кроме недоумения и снисходительной улыбки. Однако, едва мы поступили в столичный университет, где оказалось полно таких же чудаков, каким мне казался и ты, я перестал тебя воспринимать таковым. Наверное, именно тогда я и понял твою мечту и то, чем ты живёшь.
— Спасибо за откровенность, брат, — почесал в затылке Александр. — В общем, дело обстояло таковым образом. В тот судьбоносный день, когда мы узнали о лекции Александра Фёдоровича, я и познакомился с Гладерикой. Не в моих обычаях обсуждать людей за их спинами, однако доложу тебе, что она с первых же минут покорила меня. Ты, верно, думаешь: ну, приглянулась ему её походка, её изящная талия, миловидное лицо, длинные золотые волосы. Однако не это в ней оказалось самым главным. Знаешь, Коля, какое чудо произошло?
— Расскажи, — с улыбкой произнёс Коля.
— Она оказалась мечтателем. И мечта у неё была такая же, как у меня: обрести крылья. Понимаешь, Коля? Впервые в жизни мне встретился человек, который понял меня и мои стремления. Тогда я ей показал мои чертежи, а она сообщила, что зачислена в эскадрилью «Золотые крылья». И с того самого момента она не уходила из моей головы, являясь то в воспоминаниях, то во снах, то ясным образом посреди работы. Понимаешь ли ты, что значит для меня нынешний расклад событий?
Александр закончил говорить и немного перевёл дух. Взглянув на Колю, он увидел, что тот сидит со спокойным, стоическим выражением лица. Внезапно в голове юноши промелькнула одна мысль: Коля всё понял, и понял ещё задолго до его исповеди.
— Мне ясны твои стенания, — молвил Коля, задумчиво вглядываясь в стоящие у него на столе предметы. — Можно сказать, об этом я догадывался и без твоего разговора. Ты любишь её, Саша.
Слова эти ножом прошлись по сердцу Александра.
— Люблю? Да как же так… Как это может быть? Чтобы я — и так?.. Господи…
— Это ясно, как безоблачный день. Ну, а в лесу, стало быть, ты практически признался себе в этом, иначе бы не написал ей письмо. На самом деле, тебя видно насквозь, словно ты не человек, а ледяная скульптура.
— Почему сразу же ледяная?.. — не то смутился, не то возмутился Александр. — А насчёт леса… Да, ты прав. На самом деле, ты очень умный человек. Ты просто виртуозно умеешь это скрывать, и в этом твоё преимущество. Порой скрыть свой ум от окружающих гораздо сложнее, чем обрести его.
— Уж не знаю, воспринимать ли мне это как комплимент, либо же оценить твоё мимолётное остроумие, — усмехнулся юноша. — Я, конечно, неправ в том, что назвал тебя ледяной скульптурой. Гораздо более резонным было бы назвать ею нашу дорогую Гладерику. Вот что, мой друг, — собрался с мыслями Коля и вдохнул в лёгкие побольше воздуха, — мне ты помочь никак не сможешь. Мой образ жизни, как бы это очевидно ни звучало, является лишь моим, и под силу его изменить лишь мне. Ты же находишься в той ситуации, когда всё только начинается, и ваши судьбы надо направить в верную сторону. И что-то мне подсказывает, что верное направление — это не отдаляться друг от друга. Я помогу тебе с этим.
— Это будет очень признательно с твоей стороны, однако изволь пояснить, каким именно образом ты собрался мне помогать. Я безмерно тебе доверяю, но не навредишь ли ты своими действиями Гладерике?
— Успокойся и впредь не волнуйся. За время моих похождений по различным компаниям и прогулками с девицами я научился кое-чему, — подмигнув, Коля вернул своему лицу прежнее беззаботное выражение. — Прислушайся.
Александр навострил уши. Из кухни более не доставались голоса; лишь Оля напевала своим тонким голосом какой-то романс.
— Слышишь? Все ушли на прогулку. Нас, по-видимому, оставили здесь. «Семеро одного не ждут», кажется так? — пожал плечами Коля. — Но именно это сыграет нам на руку, ибо данное обстоятельство будет служить нам козырем в предстоящей беседе.
— Погоди… Ты хочешь провернуть всё именно сегодня? Именно сейчас?
— Если не сегодня — то когда, по-твоему?! Уже через пару часов их отвезут обратно на аэродром, и тогда уж мы встретимся в лучшем случае лишь на испытательном полёте нашего аэроплана. А пока они гуляют по этому скучному городку, давай развлечёмся.
— Что? — спросил Александр. Это прозвучало от него несколько наигранно, однако за те месяцы, что они находились в этом доме, юноша действительно практически забыл слова «развлечения», «покой» и «отдых».
— Развлечёмся, — уже более заискивающе сказал Коля и, порывшись в выдвижном ящике своего стола, достал колоду карт. — Столько времени они ждали своего часа!..
***
Прошло немногим более часа, прежде чем в прихожей послышались голоса. Александр с Колей заблаговременно спустились на кухню. Вскоре после того, как дом вновь наполнился шумом, на кухню зашёл Ваня Орлов.
— Так вот вы где! Почему с
