его объятия.
— Храни тебя Бог, — сказал ей Ваня. — Если что понадобится — сразу пиши. В отличие от тебя, у меня больше способов связаться с нашими родственниками.
Гладерика обняла его в ответ.
— Обязательно… Ты стал очень взрослым, братик. Любо на тебя смотреть. И тётушка Мария, твоя мама, тобой наверняка довольна!
— Не знаю, не знаю, — вздохнул юноша. — Впрочем, собирайтесь. Иначе опоздаете.
Отпустив её из объятий, он направился прощаться с остальными.
— Хорошо иметь с тобой дело, Серёжа, — отметил Миля. — Ты строг, конечно, но строг, прежде всего, к себе, в отличие от Гриши Доброва.
— Я знаю Григория Доброва, — ответил Серёжа. — Мы учились в одной роте. Всё-таки подчинённым он был совершенным. Его журнал поведения за все годы остался белоснежно чистым. В моём, например, было несколько записей об опоздании и беспорядке в личных вещах. Однако и я вместе с ним входил в число примерных кадетов. Мне есть, за что его уважать. Человеком он был замкнутым, друзей не имел. Мне кажется, что он просто хотел установить какие-то связи со своими товарищами, но не понимал, как правильно это делать. Да и, признаться честно, и я не умел особо.
— А потом что было?
— А потом, уже на выпуске из кадетского корпуса, к нам на смотр приехал Александр Фёдорович. Нас ему представили как самых способных и дисциплинированных учеников, после чего он забрал нас к себе, отправив меня сюда, в инженерный, а его — под крыло Романа Ивановича, родного дяди.
— Ясно, — ответил Миля. — Возможно, Гриша не самый плохой человек и специалист, но его неумение обращаться с людьми всё портит.
— Конечно, портит, — подхватил Ваня Дашков. — Попробуй договориться с ним, хоть слово сказать не по делу. Чудовище!
— Наверняка ему очень не понравилось, что ему доверили командовать целой эскадрильей, я полагаю, — сказал Серёжа. — Не знаю, нужен ли вам сейчас совет, но он до боли очевиден: постарайтесь почём зря не конфузить его. Он достаточно чувствителен.
— Что же, мы учтём это, — сказал Ваня. — Ну а теперь действительно пора.
Часть гостей уже вышли на улицу. Чуть в сторонке стоял Коля. К нему подбежала Глаша.
— Любезный сударь Кирсанов, — обратилась она к нему. — Я обязательно покажу вам мой гербарий!
— Непременно, сударыня, — улыбнулся ей юноша. — Буду ждать вашего следующего приезда.
— И я буду ждать! — пропищала она и, поклонившись, проследовала ко дверям. — До свидания, дорогой Николай!
— До свидания, милая Глаша!
Попрощавшись со всеми, Коля ушёл наверх. Вскоре прихожая опустела, поскольку все ушли провожать на улицу. Остались лишь Александр с Гладерикой.
— Настала пора и нам попрощаться, — улыбнулась Гладерика.
— Стало быть… Когда мне ждать вас в следующий раз?
— Мы же встретимся на ночных полётах. Это будет увлекательный опыт.
— Не самый законный, правды ради…
— Меня это не волнует, Александр! — воскликнула Гладерика, и посмотрела прямо в глаза юноше. В её взгляде вновь читалась непреодолимая решимость. Такая решимость, что может сокрушить всё на своём пути. «Боже, да этот взгляд в чём-то даже страшен, — отметил Александр».
— Если это не волнует вас — то и меня тоже.
Гладерика тяжело вздохнула.
— Знаете, я безмерно рада, что вы говорите мне сейчас эти слова. Пусть вас хранит Господь.
— И вас тоже. Ну же, идите в машину, иначе действительно не успеете! — сказал Александр, чувствуя, как к сердцу подбирается едкая тревога.
— Мы полетим, Александр. Обязательно полетим! — улыбнулась ему девушка на прощание и, склонив голову, взяла свою дамскую сумочку и проследовала ко дверям.
— Истинно!! — крикнул Александр уже садящейся в автомобиль Гладерике.
Машина издала прощальный гудок, тронулась, а затем скрылась за поворотом.
Александр отправился к себе в комнату. Перед завтрашним рабочим днём необходимо было отдохнуть, однако прерванный разговор с Гладерикой всё не давал ему покоя.
— Неужто действительно на самом деле она была одинока? Неужто действительно всё, что у неё было, это развлечения с двоюродным братом? И на светских раутах на неё никто не обращал внимания? — заговорил он сам с собой.
Мысли всё лезли и лезли, кололи всё больнее и больнее, а Александр отчаянно с ними боролся.
«Впрочем, через месяц или полтора я с ней увижусь. Чего торопить события? Тогда и поговорим…»
Успокоив таким образом немного свою мечущуюся душу, Александр наконец взял в руки книгу и принялся за чтение, чтобы уснуть уже со спокойной душой…
Глава 8. Тренировки
Ночью у Ш-бурга шёл проливной дождь. Капли монотонно стучали по палатке, убаюкивая и успокаивая воспалённое и утомлённое сознание отдыхающих внутри девушек. К утру окружающая природа впитала живительную влагу: каждая травинка и иголочка на размашистых ветках старых сосен, каждый кустик и камушек покрылись серебристыми каплями, а воздух наполнился той характерной последождевой, приятно пахнущей свежестью. Солнце, будто бы недовольное отсутствием власти в своих руках на эти несколько коротких ночных часов, засияло так сильно, что именно подступающая ко внутренностям палатки жара заставила Гладерику подняться с деревянных нар раньше своей подруги Глаши.
Девушка не поспешила встать и лежала с открытыми глазами ещё несколько минут, прислушиваясь к звонкому пению птичек. Внезапно у её уха раздался высокий, противный писк. Гладерика непроизвольно хлестнула себя рукой, отчего ухо тут же загорелось. «Видно, это знак, — подумала она». После посещения комара сон как рукой сняло, поэтому девушка взяла косметичку и, приоткрыв полы палатки, прямо в пижаме направилась к умывальникам. Вокруг стояла спокойная тишь, нарушаемая лишь утренними песенками жаворонков и стрекотанием цикад в траве. Пройдя несмело пару шагов босиком по росистой травке, Гладерика ощутила небывалый прилив сил. Если до выхода на улицу она то и дело зевала, то сейчас, уже совсем бодрой, девушка зашагала солдатской походкой. Уже стоя у умывальников, она поправила свои длинные золотистые волосы, после сна выглядевшие изрядно взлохмаченными, и раскрыла пенал с незамысловатыми средствами личной гигиены: зубная щётка, порошок, гребень для волос и маленький тюбик крема для лица. Несмотря на дворянское воспитание, Гладерика с ранних лет в косметике была неприхотливой. Ей не доставляло особого удовольствия наводить марафет каждым утром, как того требовалось в Смольном институте. Здесь же она могла ограничиться самыми основными процедурами, не боясь косых взглядов и замечаний. Едва закончив умываться, Гладерика развернулась и уже было направилась к палатке, как друг встретилась практически нос к носу с Гришей Добровым.
— Здравия желаю, — сказала тихо девушка и улыбнулась.
— А? — уставился сонным взглядом командир. — Фамилия?
— Дельштейн-Орлова.
— А… Это ты, — протёр глаза Гриша. — Доброго утра. Ты чего так рано?
— Не спалось, ваше благородие. Вот встала, дабы успеть к утреннему построению.
Всё это Гладерика
