И вот мой Уолли приехал в департамент полиции на Полис-плаза, 1 (куда меня забрал Рэй), и к четырём часам уже выдернул меня на свободу. Мы пошли выпить чая в чайный домик над магазином, где продавалась китайская лакированная мебель. Усевшись за низкий столик, с трудом разместили ноги в углублении под столом и заказали чай. Чайник принесла крошечная девушка в облегающем шёлковом платье, она присела на корточки около стола и принялась учить нас заваривать чай. Раньше мне в голову не приходило, что заваривание чая — такая сложная процедура, я просто бросал пакетик в чашку и заливал кипятком, но не тут-то было. Стеклянный чайник кипел над спиртовкой, каждый раз в чашку размером с напёрсток мы должны были кидать несколько чаинок, а потом смаковать то, что получилось.
— О, какое наслаждение, — закатывая от удовольствия глаза, промурлыкал Уолли, одним глотком выпивая чашку прозрачной, практически бесцветной жидкости. — Попробуй, Берни!
Я попробовал и оценил необыкновенную тонкость и прозрачность вкуса. По мне, этот чай больше всего напоминал водопроводную воду.
— Потрясающе, правда? Такого чая здесь больше нигде не найдёшь — по крайней мере, по эту сторону от Гонконга.
— А мне казалось, здесь полно чайных — по дюжине на квартал.
— В этом-то всё и дело, — сказал Уолли. — Какая разница, есть они или нет, если о них всё равно никто не знает? Ну ладно, к делу. Что ж, Берни, на сегодняшний день у них на тебя ничего нет, поэтому тебя и отпустили без особой борьбы. Они, конечно, могут доказать, что ты находился в нескольких кварталах от места, где грабили и убивали людей. Ну и что? По крайней мере несколько тысяч горожан гуляли в том же районе в то же самое время. У них нет доказательств того, что ты входил в здание, не говоря уже о самой квартире. Не понимаю, на что рассчитывал Киршман? Если только…
— Если что?
— Если только они не найдут какие-нибудь улики во время обыска.
— Они что, обыскивают мою квартиру?
— Боюсь, что так, Берни. Рэй получил ордер под тем соусом, что ты, мол, главный подозреваемый. Эй, ты чего-то приуныл. Не хочешь сказать мне, что они могут у тебя найти?
— Да ничего незаконного, — пробурчал я. — У меня есть подлинник Мондриана, но все думают, что это обычная репродукция. Сто лет уже висит на стене в гостиной.
Я спрятал инструменты в тайник, туда, где лежали два паспорта, перчатки и вся наличка на чёрный день. Если копы обнаружат тайник, придётся попотеть, чтобы объяснить, зачем мне нужны инструменты, но я не думал, что они докопаются до тайника. По крайней мере, раньше у них ума не хватало.
— Надеюсь, ничего со вчерашнего ограбления? — продолжал Уолли.
— Меня там не было, Уолли!
— На всякий случай. И, надеюсь, ничего с… другого места, которое ты вчера посетил?
Уолли не спросил, что я делал в районе Мюррей-Хилл вчера вечером, но он не дурак и, наверное, давно уже сделал свои выводы. Всё чисто, заверил я его. Уолли откинулся на спинку с удовлетворённым вздохом.
— Ещё чаю, Берни?
— Э-э-э, конечно.
— Когда я думаю о том, сколько кофе раньше хлестал, — сказал Уолли, — меня начинает мутить. Чай настолько полезнее для организма!
— Не сомневаюсь.
— В нём есть эти, как их… микроэлементы, забыл, как они называются, но учёные каждый день обнаруживают новые полезные свойства. Я-то в этом ничего не понимаю. Знаю только, что чай бодрит, и мне довольно. А ты, Берни?
— О, он меня страшно бодрит, — заверил я.
— И меня тоже, приятель. Ну а как твоя личная жизнь, Берни? Встретил кого-нибудь или так и живёшь бобылём?
Я отрицательно покачал головой.
— А как ты, Уолли?
— Пусто. Да у меня времени нет на поиски: днём работаю как сумасшедший, вечером — занятия в додзё. Но, чёрт возьми, либидо-то, либидо-то куда девать? Понимаешь, о чём я?
— Прекрасно понимаю.
— Знаешь, чего бы мне действительно хотелось? Приударить за нашей официанткой. Ты заметил её?
— Не обратил внимания.
— По-моему, она очень красива. Ну, загадочная восточная красота и всё такое прочее. А это шёлковое платье? Я от него с ума схожу. Мне кажется, оно называется «чеонгсам».
— Неужели?
— Как бы я хотел залезть под этот шёлковый подол! Я бы пригласил её поужинать со мной, но не могу!
— Почему?
— Потому что она не говорит по-английски. Возможно, я сумел бы объяснить ей на пальцах, что хочу пригласить её в ресторан, но… даже если бы она согласилась просидеть весь вечер напротив лупоглазого белого дьявола, на что бы это было похоже?
— Не понимаю. Ты что, не умеешь есть палочками?
— Ну, ты даёшь, Берни! Я имею в виду, о чём бы мы стали с ней разговаривать? Может, мне следует взять несколько уроков китайского?
— Шутишь?
— А что, китайский язык очень пригодился бы в адвокатской практике. Посмотри вокруг — китайцы скоро наводнят весь мир, наверняка многим из них требуются адвокаты. Полагаю, им приятнее иметь дело с юристом, который умеет болтать по-китайски.
— Знаешь ли, им приятнее всего иметь дело с юристом-китайцем, если на то пошло.
— Чёрт, и правда! Получается, что китайский мне нужен только для того, чтобы пообщаться с официанткой. Мне кажется, я ей нравлюсь.
— Серьёзно?
— Каждый раз, когда я прихожу сюда, — мечтательно сказал Уолли, — она показывает мне, как заваривать чай. А я ведь захожу три, а то и четыре раза в неделю. Так зачем это надо? Мне кажется, ей просто нравится проводить со мной время.
— Возможно.
— Что значит «возможно»? А как ещё это объяснить?
— Ну, может быть, она просто не помнит тебя и все белые дьяволы для неё — на одно лицо.
— Да ты что!
— И возможно, — безжалостно продолжал я, — она думает, что ты настолько туп, что забываешь, как правильно заваривать чай, как только выходишь из чайной.
— Спасибо, Берни, — с чувством проговорил Уолли. — Ты умеешь подбодрить человека в трудную минуту. Ладно, забудь, я хотел спросить о другом. Понимаю, что вчера на месте преступления тебя не было, но, может быть, ты что-то знаешь об этом деле? Что-нибудь слышал?
— Только то, что мне сообщил Рэй.
— И что, с тобой никто не связывался? Никто не предлагал работу, и ты не отказывался от неё? Не обещал никому не рассказывать об этом?
— Почему ты спрашиваешь?
— Ну, это могло бы объяснить, зачем ты болтался в том районе и почему не мог признаться Киршману. Может, ты хотел посмотреть, как всё пройдёт.
Я замотал головой:
— Ничего подобного. Скажу тебе одно: у меня была причина находиться в Мюррей-Хилл, хотя признаю, не очень хорошая. Мне не хотелось бы рассказывать о ней Рею Киршману, да и тебе лучше об этом не знать.
— Понял.
— Но если бы я был хоть как-то связан с ограблением Роговиных… кстати, может, не стоит называть это славным словом «ограбление»? Это же зверское убийство, я в таких делах в жизни замешан не был…
— Именно это я и сказал в полицейском участке: «Если вы хоть когда-нибудь имели дело с Бернардом, вы должны знать, что в таких делах он никогда не участвовал…»
— …и никто со мной не связывался и ничего мне не предлагал. Я узнал обо всём от Рэя, когда он решил повесить на меня это дело. Но если бы кто-нибудь действительно хотел меня нанять, я послал бы их куда подальше…
— …мои слова, слово в слово…
— …и ты думаешь, что в этом случае я поехал бы в Мюррей-Хилл? Я что, выгляжу как полный идиот? Да я бы отправился на другой конец Нью-Йорка и провёл весь вечер в самом шумном баре, предпочтительно в компании двух судей и кардинала.
— Ну да, чтобы иметь крепкое алиби. Я понял, Берни, но сейчас я говорю немного о другом. Ты вращаешься в определённых кругах. Ты слышишь, что говорят.
— Я стараюсь не дружить с преступниками, Уолли.
— Я тоже, Берни. Конечно, за исключением присутствующих. Но, понимаешь, мне очень сложно самому разведать, что происходит в преступных кругах. Поэтому если ты что-нибудь узнаешь…
— Хочешь, чтобы я передал тебе то, что узнаю?
— Именно! Понимаю, это может идти вразрез с твоими моральными убеждениями. Ты ведь не стукач…
Я решительно поднялся.
— Знаешь, Уолли, эти мерзавцы заслуживают электрического стула. Я сделаю всё, чтобы помочь следствию найти их, и не только для того, чтобы с меня сняли подозрения. Они же замочили троих, чёрт подери! Такие люди — позор для нашей профессии.
Глава 13
— Они явились ко мне в салон, — обиженно сказала Кэролайн, — где-то около двух с копейками. Рэй и с ним два копа в униформе. Предъявили мне ордер на обыск «Барнегат Букс» и попросили отпереть дверь. Рэй знал, что у меня есть ключи. Когда я объяснила, что не желаю бросать работу посреди рабочего дня только для того, чтобы они могли выполнить свой долг, Рэй сказал, что полностью со мной согласен, но в этом случае они выломают дверь. Срежут болты на дверях, вырежут замки и сигнализацию на окнах. Я решила, что тебе это может не понравиться, и открыла им дверь. Надеюсь, я всё сделала правильно.
