Не успел он вынуть ключ из двери, как посетитель внезапно повернулся к нему и со всего размаха заехал ладонью по губам. Этот жестокий, но на первый взгляд бессмысленный удар имел важный практический смысл, поскольку, когда Эдгар попытался заорать от боли, его рот оказался залепленным куском скотча. Затем мужчина толкнул его в грудь, и привратник рухнул на стоящие в комнате коробки. В этот момент в дверном проёме появился второй мужчина, и, прежде чем Эдгар успел перевести дух, он уже был прикручен к стулу так крепко, что едва мог дышать, а грабители ушли, заперев за собой дверь. Опомнившись, привратник попытался высвободиться, но это привело лишь к тому, что стул опрокинулся и ноги бедняги оказались гораздо выше его головы.
Вот такая простая история.
Если бы Эдгара допрашивали копы, они задали бы бедняге в десять раз больше вопросов. Хотя нет, вопросы они задавали бы те же самые, но повторяли бы их по десять, а то и по двадцать раз подряд. Копы всегда так делают, чтобы удостовериться в правдивости слов допрашиваемого. Ну а я не стал мучить пострадавшего долгим допросом. Я влил в него три чашки кофе (он проглотил их залпом, быстрее, чем я сумел выпить одну), а затем разрешил воспользоваться туалетом — гуманно, согласитесь, после того, как я влил в мальчишку столько жидкости!
Однако через несколько секунд из ванной раздался вопль ужаса. Я было решил, что он увидел в раковине водяного клопа — этих тварей иногда приносит по трубам вода, они жирные и мерзкие. Но парень-то приехал из тропической страны и наверняка у себя на родине видел кое-что и похуже!
Тут он вышел из ванной, трясущейся рукой указывая на свою верхнюю губу.
— О, я и забыл, что ты ещё не смотрел на себя в зеркало, — сочувственно сказал я. — Подожди, найду бритву, сбреешь это безобразие.
Похоже, Эдгар не понял меня, и я жестами показал ему, как надо бриться. Его брови трагически поднялись вверх домиком, и он выдал ещё одну горячую тираду на чистом испанском языке. Не могу перевести её дословно, но, наверное, звучала она примерно так: «Ведь я же тогда буду выглядеть как десятилетний дебил, и никто не станет воспринимать меня всерьёз».
Я взглянул ему в глаза и твёрдо произнёс:
— Поверь, без усов будет в сто раз лучше. Потом ты сможешь заново отрастить их, но сначала придётся сбрить эту кактусовую поросль.
Я дал ему одноразовый станок, крем для бритья и легонько подтолкнул в сторону ванной. Когда через пять минут Эдгар снова появился в дверях, он тянул лет этак на семнадцать, то есть примерно на полгода младше, чем до ограбления.
Я заверил его, что он выглядит как настоящий испанский мачо, и спросил, не нужно ли ему ещё чего-нибудь: таблетку аспирина, перекусить или принять душ, но он мечтал лишь о том, чтобы как можно скорее спуститься в вестибюль и вновь занять свой пост. Он и так оставил его на слишком долгий срок, если кто-нибудь узнает об этом и донесёт начальнику, ему не поздоровится. Начальник, конечно, родня, поскольку женат на кузине мужа сестры Эдгара, но человек он серьёзный и может оштрафовать на большие деньги.
К тому же (продолжал Эдгар) не дело оставлять вестибюль без охраны. Жильцы и так платят непомерно высокую арендную плату, они имеют право спать спокойно, зная, что Эдгар всегда на своём посту.
И он пулей вылетел из моей квартиры и скатился вниз по лестнице, прыгая через две ступени, так ему не терпелось вернуться на свой пост. Неудивительно, что иммигрантская служба всеми силами старается выдворить подобных трудоголиков прочь из страны. Нечего им тут делать, я согласен!
Глава 16
Итак, мой чисто выбритый привратник отправился обратно на свой пост, а я решил, что и мне негоже бездельничать, и продолжил уборку квартиры. Я позвонил в круглосуточную слесарную службу и объяснил, что мне нужно для того, чтобы починить замок. Я также попросил их привезти кодовый полицейский замок фирмы «Фокс» и пару цилиндров «Рабсон». Специалист по замкам приехал через пятнадцать минут, но ему потребовалось больше двух часов, чтобы починить старый замок и врезать новый. За работу он запросил такую цену, что, выписывая чек, я не смог сдержать гневного сопения. После этого дополнительного стресса я отправился спать, уверенный, что не проснусь раньше полудня, но в восемь утра глаза мои раскрылись как по команде, и мне пришлось начинать новый день, от которого я ничего особо интересного не ждал.
Утром я бродил по квартире как сомнамбула, но, побрившись и приняв душ, почувствовал себя несколько бодрее, а после завтрака и вовсе стал человеком. Я отпер двери магазина, покормил Раффлса и спустил за ним воду в унитазе — никто, даже Кэролайн, не смог приучить его делать это самостоятельно, — а затем вытащил столик с новинками и книжными распродажами на тротуар. Задумчиво присев за прилавком, я стал ждать, когда жизнь проторит дорогу в мой тихий угол. Спустя полчаса я совершенно заскучал и начал оглядываться по сторонам в поисках какого-нибудь занятия. Тут я вспомнил, что в кладовке у меня стоят коробки с новой партией книг, которые давно пора расставить по полкам. Я направился в кладовку, но на полпути остановился, вернулся и снова уселся за прилавком. Нет уж, спасибо, вчера я расставил столько книг, что мне хватит на несколько месяцев вперёд! Надоело! Я лениво открыл новый роман Джона Сэнфорда, я всегда читаю новинки, чтобы потом рассказывать о них покупателям, и погрузился в чтение. Прочитав без всяких помех первые полсотни страниц, я решил, что к обеду осилю ещё пятьдесят.
В отличие от реальной жизни в романах Сэнфорда копы вечно острят и травят разные байки, временами действительно смешные, так что, когда зазвонил телефон, мне пришлось переждать минутку, чтобы унять смех.
— «Барнегат Букс», — строго произнёс я в трубку.
Голос на другом конце провода показался мне знакомым, но я не смог сразу вспомнить, где слышал его раньше. Он пожелал мне доброго утра и поинтересовался, нет ли у меня экземпляра книги «Тайный агент» Джозефа Конрада.
— Подождите минуту, — попросил я. — Кажется, я недавно видел её на полке.
Я прошёл в раздел художественной литературы и сразу же нашёл книгу: спасибо алфавитному указателю, она стояла на том самом месте, где я ожидал её найти. Я забрал её с собой и принёс за прилавок.
— Точно, есть такая книга, — обрадовал я звонившего. — Не новая, но достаточно чистая, незачитанная. За двенадцать долларов можете забрать красотку домой.
— Отложите её для меня, пожалуйста, — сказал голос. — Я зайду за ней сегодня после обеда.
Мне неловко было спрашивать его имя — что-то в речи этого человека наводило меня на мысль, что мы знакомы. Да и к чему спрашивать? Если он не появится до вечера, я поставлю книгу обратно на полку. У меня куча проблем, гораздо более важных, чем книга за двенадцать долларов.
— У меня куча проблем, — сказал я Кэролайн, — гораздо более важных, чем книга за двенадцать долларов.
— И не говори, — сочувственно кивнула Кэролайн.
— Не понимаю, что они искали. Они забрали деньги, но ведь не за баблом же они ко мне припёрлись! Как ты думаешь, что им было нужно?
— Понятия не имею. А что у тебя есть?
— Сегодня у меня есть на восемь тысяч долларов меньше, чем вчера. Даже почти на девять, если учесть запредельную сумму, которую пришлось выложить за новый замок. А так, сама знаешь, — практически ничего. Если ко мне приходили те же клоуны, что уложили Роговиных, а кроме них больше в общем-то и некому, то я ничего не понимаю. Я никак не связан с Роговиными, я вообще не слышал этого имени…
— Пока Рэй не арестовал тебя за их убийство… Я кивнул, соображая.
— Но какая-то связь должна существовать, — сказал я. — Меня арестовали за преступление, которое они совершили. Ну да, копы взяли меня по ошибке, но ведь в газетах не печаталось опровержения, так что они не могут этого знать.
— И ты хочешь сказать, что эти, как ты выражаешься, «клоуны» не знают, кто совершил то преступление? Они что, страдают потерей кратковременной памяти?
— Нет, они помнят, что сами совершили преступление, — отмахнулся я, — но не знают, что меня взяли лишь за то, что я случайно оказался поблизости. Они узнали, что меня арестовали в связи с этим делом, и предположили, что между мной и Роговиными есть связь.
— Какая, например?
— Такая, что я мог ещё до них залезть в сейф к Роговиным и достать оттуда то, что они искали, но не нашли.
— А ты представляешь себе, что это может быть?
Я покачал головой:
— Без понятия.
Начался обеденный перерыв. Несмотря на тихое утро, я сумел продать с десяток книг за три часа, включая дорогущий цветной альбом фотографий Бронкса, сделанных во времена его расцвета, которые, увы, давно прошли. А ещё мой приятель Микки Толерис, тот, что торгует журналами, забежал на минутку поболтать и в результате ушёл нагруженный целой коробкой «Плейбоя» и «Нэшнл джиогрэфик». Я никогда не выставляю журналы на полки — их можно задорого продать коллекционерам только целыми подборками, — но к некоторым периодическим изданиям сам питаю слабость. Я люблю дешёвые сборники детективов и другие «жанровые» журналы: фантастику, приключения, вестерны, а также «Плейбой» (если не вырвана центральная страница на разворот) и «Нэшнл джиогрэфик» — его подшивки собирает такое количество народа, что Микки, к примеру, неплохо живёт на продажах журнала.
