пересекли комнату. София содрогалась от ужаса, представляя Десернея, приговоренного к столь позорному, указательному и жестокому. Даже если бы он не сопротивлялся своим мучителям (а она боялась, что он поступит как раз таки наоборот), его воля, сила и энергия сами по себе покажутся истязателям вызовом. О, как же ее возмущала жестокость, с которой его хотели унизить и сломить его волю!
София едва слушала, что говорил ей отец.
— Твоя совесть чиста, ты поступила правильно и проявила милосердие к чужестранцу. Ты не упоминала об этом деле своей подруге?
— Нет!
— Очень хорошо.
Они подошли к остальным гостям. София пыталась сделать вид, что с ней все в порядке, но ей больше не хотелось ни с кем разговаривать.
Мэри стояла в одиночестве в одной из беседок. Поприветствовав адмирала, она с беспокойством спросила:
— Вы не видели моего мужа сегодня вечером, сэр?
— Нет. А вы ждете его?
— Он должен был быть уже здесь. Заседание палаты не может продолжаться так долго. Что происходило на улицах, когда вы ехали сюда?
— Боюсь, там были некоторые беспорядки. — Адмирал сказал это так спокойно, что это не взволновало Мэри, но София, разум которой был полон ужасов, сразу призвала его к ответу:
— Где, в Вестминстере?
Он говорил тихо, чтобы больше никто не мог их слышать. Вновь зазвучавшая музыка облегчала его задачу.
— Я не знаю всех фактов. Но по линии связи поступили новости, что толпа направляется к дому лорда-канцлера.
София уловила взгляд Мэри, и холодный страх сжал ей сердце.
— А что, если лорд Эллвуд следующий?
— У лорда-канцлера железная ограда перед дверьми.
Мэри побледнела.
— Но их ничто не остановит, они могут перейти площадь и направиться к нам — наш дом защищен гораздо меньше. А что, если они ищут Эллвуда?
— Я так понимаю, ваш муж возражает против принятия законопроекта? — спросил контр-адмирал.
— И вы полагаете, что это будет что-либо значить для кровожадной толпы? О, если бы только Эллвуд был здесь! Где же он?
София неожиданно представила дом лорда-канцлера, объятый пламенем. Представила горланящую толпу, бурлящую на Бедфордской площади. Люди барабанят в двери огромного дома, бросают камни в окна, за которыми спят маленькие дети, а эти дети жмутся друг к другу, напуганные смертельной опасностью, грозящей им.
Она обратилась к отцу:
— Я должна ехать к Гарри.
— Не думай об этом! — закричала Мэри. — Мы должны ждать Эллвуда, он объяснит нам, что происходит. Он знает, что делать. Это безумие — выходить наружу без него. Мы точно так же можем столкнуться с разъяренной толпой. И неизвестно, чем это может закончиться. Я остаюсь.
София ответила раздраженно:
— Я не нуждаюсь в твоей карете, Мэри. Мы найдем другую или возьмем кэб. Папа, скажи, что ты поедешь со мной.
— Успокойся, моя дорогая. Конечно, я поеду с тобой, но брать кэб — неразумно.
— Я остаюсь, — резко повторила Мэри. — И ты тоже должна остаться. Но если ты думаешь, что я не беспокоюсь за наших малышей… — И она разразилась слезами.
Теперь все наблюдали за ними с интересом, и танцоры, находящиеся рядом, не попадали в такт.
— О Господи, — воскликнула София, — я должна ехать!
Она повернулась и устремилась прочь, но тут же резко остановилась, так как практически кинулась на грудь принцу-регенту, который в спешке оставил танец. Он повел ее по верхней аллее, чтобы она успокоилась.
— Моя дорогая леди Гамильтон! Что вас так взволновало?
Она задыхалась от нетерпения.
— Ваше высочество, я вынуждена уйти. Мой сын… я должна идти к нему. Папа, ты будешь сопровождать меня? — Она протянула руку своему отцу, и контр-адмирал последовал за нею.
Принц сжал пальцы Софии и обратился к адмиралу:
— Вы предполагаете какую-либо опасность на дороге?
Когда адмирал кивнул, принц посмотрел на Софию. Расстроенная, взволнованная, она была прекрасна, а ее наполненные слезами глаза вызывали у принца желание покровительствовать ей.
— Мы должны уехать прямо сейчас.
— Вы именно это и должны сделать, — сказал он. — Наша карета — это ваша карета.
Он обратился к адмиралу:
— Конюшие вооружены. Они переходят под ваше командование.
Принц по-прежнему держал руку Софии, его глаза все так же сияли. Он был доволен, отдавая распоряжения лакеям насчет экипажа.
Хозяин и хозяйка дома, подошли проводить сэра Меткалфа и его дочь.
— Я бы хотела поблагодарить вас, ваше величество, — сказала София.
— Не благодарите меня, миледи. Поезжайте осторожно. Если бы я только мог сопровождать вас сам, но я не могу рисковать и подвергать опасности вашу жизнь, ведь меня могут узнать.
Он поцеловал ее руку, затем сказал:
— Никогда я так сильно не сожалел по поводу того, что я принц.
— Не говорите так. Сегодня вечером вы — мой друг.
Дорогой они с отцом молчали. Напряжение было столь велико, что у Софии не было сил ни разговаривать, ни даже плакать. Она забилась в угол кареты, кожей и нервами ощущая, что смерть рыщет по улицам, как волк с оскаленными зубами, чтобы схватить свою случайную жертву. Она часто чувствовала это с тех пор как узнала о гибели Эндрю. Война, «битва народов» под Лейпцигом, земля усеяна трупами и обильно полита кровью, но Смерти всё мало, она требует пустую темноту.
Меткалф с пониманием относился к состоянию дочери, и она была ему благодарна. Время от времени он делал утешительные замечания, когда они мчались по улицам, и не ожидал ответа. Он задернул шторки на окнах, но периодически отодвигал их немного в сторону, чтобы выглянуть на улицу.
Вдруг совсем рядом они услышали крики, и камень с грохотом ударился о дверцу кареты, выведя Софию из состояния оцепенения.
Адмирал закрыл шторку и сказал:
— Повсюду много людей, но они не смогут нам навредить, мы едем довольно быстро.
После долгого молчания София произнесла:
— Я не потеряю Гарри.
Он кивнул, как будто они обсуждали повседневные дела.
— Думаю, ты должна поскорее отвезти его в Клифтон. Сельская местность пойдет вам обоим на пользу. Полковник Кул пребывает сейчас в Бирлингдине, поэтому у тебя будет приятный сосед.
— Себастьян Кул?! — она уставилась на него. — Ты специально устроил это, чтобы отвлечь меня?
— Чепуха. Мы же знали, что рано или поздно это случится. Я видел его на днях, разговаривал с ним.
София нервно теребила в руках платок.
— Это просто визит? Или он вступает в права владения?
— Я думаю, последнее. Он страстно жаждет вести жизнь деревенского джентльмена. Так что наслаждайся, пока есть возможность.
Меткалф уловил проницательный взгляд дочери слегка отвернулся, снова задергивая шторку.
Немного подумав, София спросила:
— Что ты имеешь в виду «пока есть возможность»?
Он пробормотал:
— Риторическое выражение,
