— Пока суть да дело, сходи к Ульфору, повтори с ним сигналы совместной атаки. Мало ли что, путаница может дорого обойтись.
Сотник растерянно потоптался на месте, затем неуверенно ответил:
— Вчера вроде бы все оговорили, он дядька боевой, опытный, не должен напутать.
— В том-то и дело, что за его спиной сотни сражений, — спокойно ответил Норманн. — Ты всю ночь о деле думал, а Ульфор о девках грезил.
Нил робко улыбнулся и прытко рванул к норвежскому кругу. Пробежав под удивленными взглядами спокойно завтракающих людей несколько метров, он нервно глянул на приближающиеся кораблики и перешел на шаг. Вот и чудненько, еще минут двадцать, и общее спокойствие собьет с сотника волнение, в сражении нужны ясный ум и трезвая голова.
— Уф! Спасибо! Наелся! — поглаживая живот, громогласно заявил Норманн. — Надо полчасика покемарить, иначе рука не поднимет меч.
Дружинники хохотнули над шуткой и неторопливо отправились облачаться в броню. Норманн действительно растянулся на узкой лавке, но долго не пролежал.
— Ты смотри, как норги заторопились! — присел рядом Микша. — Вот дурачье, в таком темпе они себе кровавые мозоли набьют!
— Еще бы, — с ленцой ответил Норманн. — Сейчас мы для них словно дразнилка. Расселись вольготно на берегу, а те всю ночь веслами отмахали. Вот и торопятся расквитаться.
— Можно подумать, что мы их звали! — хмыкнул корабельный старшина.
— Пора одеваться! — напомнил подошедший слуга. — Мне принести броню?
Норманн нехотя встал. Какой резон тащить сюда двадцать с лишним килограммов железа? Тут идти всего с полсотни шагов. Натертые тюленьим жиром вороненые доспехи встретили своего хозяина какими-то особыми зловещими бликами. Привычно встав покорным манекеном, он развел руки в стороны. В данном процессе от него требовалось одно — не мешать, ибо помочь было попросту нереально. Рядом начали облачать де Оньяна, причем француз сам руководил очередностью пристегивания деталей. Норманн лениво зевнул и заинтересованно уставился на шлем. В свое время он сам разрешил гасконцам заменить русские шлемы на новомодные итальянские бикокеты. Сказал и забыл, а сейчас впервые увидел не лишенную изящества и прагматизма каску. Взгляд в первую очередь зацепился за забавные кованые крылышки, кокетливо торчащие по бокам от шлема. С этим понятно, русские и персидские шлемы защищают воина от вертикального удара при помощи прагматичного шишака. Скандинавы и немцы для этой цели крепят устрашающие рога, а французы придумали крылышки. Далее всю каску покрывал тисненый рисунок, который завершался родовым гербом в виде кокарды. В целом новомодный шлем отличался от традиционного бацинета открытыми щеками — явный признак того, что в Европу проникли идеи маневрирования полков. На самом деле все варианты шлемов и брони пришли в Европу с Востока, включая клепаное ведро на голову. Здесь и вопрос развития воинского искусства, и вопрос умения кузнецов. Как правило, европейцы перенимали новшества с задержкой на пару сотен лет.
После крепления последней застежки Норманн выполнил несколько простых гимнастических упражнений. Нормально, нигде не цепляло и не терло, панцирь ниже груди собирался по принципу раковой шейки, что позволяло легко нагибаться и без дополнительных усилий делать практически любые привычные движения. Взгляд зацепился за княжескую сотню, которая не только оделась в броню, но и выстроилась в ровные шеренги. Впечатляло! Черный доспех, черные щиты и черные бердыши придавали воинам устрашающий вид. В этот момент со стоящей в затоне галеры вразнобой бухнули две пушки. Каменные ядра запрыгали по водной глади, показывая врагу границу опасной зоны. Наступил решающий момент, король мог приказать повернуть непосредственно в Норчепинг или высадить десант на стометровую береговую полоску между причалами и заросшим камышом устьем речушки.
— Я должен бежать, — словно извиняясь, сказал де Оньян. — На смену артиллерийских позиций уйдет не менее часа.
— Удачи! — пожелал Норманн.
Батарея француза была развернута в сторону реки. Если Магнус решится дать бой на месте несостоявшейся в этом году ярмарки, канонирам предстоит переместить орудия ближе к заливу. Пушки изначально были установлены на волокушах, и лошадки готовы, оставалось лишь накинуть кольцо на буксировочный крюк. Но это далеко не все, позицию предстояло замаскировать камышом, враг не должен ожидать убийственного флангового огня.
— Решился-таки! — взволнованно прошептал отец Иоанис. — Идет на нас!
— Не спеши, — так же взволнованно ответил Норманн. — Осталось слово Микши.
Огибая опасный район зоны артиллерийского обстрела с галер, драккары явно нацелились на лужайку, где совсем недавно безмятежно завтракала дружина Норманна. Вот и одинокий выстрел орудия Микши — поднимая фонтаны брызг, ядро запрыгало по воде. Недолет, значительный недолет. С драккаров послышались насмешливые выкрики, а корабелы сноровисто впрягли в волокуши четверку лошадей и потянули орудие к пустующим торговым рядам.
— Ловко ты объегорил врага! — воскликнул отец Иоанис. — Теперь они от нас никуда не денутся.
— Это всего лишь увертюра, главное впереди, — ответил Норманн и зашагал к отмеченному колышком месту, где предстояло выстроить войско.
Вражеская флотилия уже подходила к берегу, причем на передовых корабликах приготовили багры для растаскивания рогаток. Вот и ответ на все сомнения, за ними шпионили до самого последнего момента. Королевский драккар приткнулся к берегу самым первым. Корпус был выкрашен в ярко-желтый цвет, а выше ватерлинии грубо намалеваны зеленые русалки и нечто, похожее на морского змея. Магнус Норвежский выпрыгнул первым, с показной удалью перемахнул через борт и оказался по пояс в воде. Берег-то здесь приглубый! Злобно обматерив ни в чем не повинного кормчего, он на четвереньках выбрался на берег и захлюпал сапогами к смеющейся дружине Норманна. Так не пойдет! Сейчас врагов нельзя подпускать близко. Ну что же, коль скоро король с топором, то можно идти на встречу с оружием.
— Ты меня дважды ограбил, — почти дружеским тоном заговорил Магнус Норвежский. — Но я добрый человек, все тебе прощаю.
— Вот спасибо! Я так переживал, так переживал! — Норманн в притворном раскаянии схватился за голову.
— Я всем дарую жизнь, даже тебе, — сохраняя видимость дружелюбия, продолжил король. — Посажу в клетку и отправлю к отцу в Нидарос.[15]
— Увы, беда в том, что я очень кровожадный, — ухмыльнулся Норманн. — Никто не вернется в Упсалу, включая тебя.
— Надеешься на «крушитель камней»? — ухмыльнулся Магнус. — А зря, нас вчетверо больше.
Норманн демонстративно покрутил вокруг пальца свой огромный лжетопор, с притворным сожалением вздохнул и пожаловался:
— Сплошное беспокойство, хотел спокойно вернуться домой, теперь придется грабить Упсалу. Кстати, а где спрятано твое золото?
Король сделал резкий шаг назад, одновременно перехватил топор в боевое положение.
— Тебе конец! — злобно выкрикнул правитель шведов. — И шайке твоей конец!
— Тинг!!! — вскинув руки к небу, закричал на все поле Норманн. — Магнус желает тинг!!! — Затем посмотрел королю в глаза и ласково спросил: — Тебя разрубить вдоль или поперек?
— Нет!!! — Правитель в ярости швырнул свой топор на землю. — Никакого тинга не будет! К полудню тебя посадят в клетку!
Гневно сверкнув глазами, король зашагал обратно. В повисшей над полем тишине отчетливо слышался противный хлюп монарших сапог. Демонстративно жонглируя своим огромным топором, Норманн еще немного постоял, затем с нарочитой брезгливостью подцепил законный трофей двумя пальцами и вернулся к своим воинам.
— Зря его отпустил! — укорил Ульфор. — По закону тинга жизнь бросившего оружие принадлежит победителю.
— С той стороны, — Норманн указал на высаживающийся десант, — не хуже нас это знают.
— Ну и хитер наш конунг! — с лукавой улыбкой воскликнул предводитель норвежцев. — Ладно, мне пора.
Ульфор не спеша отошел к камышам и через мгновение растворился среди мерно колышущихся стеблей. Действительно, пора выстраивать боевые шеренги, вон Нил нервно поглядывает в ожидании приказа. На самом деле король не бросал никакого вызова, и тинга не могло быть. Норманн всего лишь подловил противника на излишне резком движении и разыграл коротенький спектакль. А результат очевиден — дружина ликует, многие без стеснения обзывают Магнуса трусом. С противоположной стороны ощущается явная растерянность, ярлы излишне резко подают команды, а воины в ответ огрызаются, некоторые даже в глаза упрекают своего предводителя.
Придирчиво осмотрев ровные шеренги своего войска, Норманн не мог не согласиться с королем шведов. Мало людей, очень мало! В первом ряду нервно переминалась княжеская сотня Нила с корабелами на флангах. Второй и третий ряды состояли из людей Геланда, причем Леанта демонстративно заняла центральное место. В это же время Магнус выстроил как минимум втрое больше воинов. О ровных рядах нечего было и думать. Да что там шеренги, если у норвежцев совершенно иное понятие о дисциплине — в Скандинавии сейчас военная демократия.
