– Залазьте в автобус. Замминистра приехал. Журба, проверь людей, чтобы никто по улице не шлялся, – поставив задачу, Олег Викторович поспешил навстречу командиру. Иван открыл двери и уже собирался подняться в автобус, но слова полковника застали его в дверях:
– Ваня, подожди.
Позади него в дверной проем высунулись несколько любопытных лиц.
– У вас в автобусе есть амуниция, пострадавшая вчера на Банковой?
Иван кивнул.
– Собери и пускай к моей машине принесут, – распорядившись, командир сразу повернулся к Силенкову.
– Олег Викторович, заместитель министра сейчас интервью журналистам давать будет, ты подготовь мне список раненных, отдашь моему водителю, он принесет.
– Командир, разрешите вопрос? – из-за спины Ивана высунулся Миша Ахтыркин.
– Что там у тебя?
– Пусть зам министра расскажет, кто дал команду везти вэвэшников в Киев на КРАЗах и ЗИЛах тентованных четыреста километров зимой, – он кивнул головой в сторону нескольких машин с черными военными номерами, стоящими недалеко от автобусов «Беркута».
– Ахтыркин, сейчас это сам расскажешь. Телевизионщики ищут, у кого интервью взять, думаю, ты им сгодишься. Сейчас тебе лицо немного подретушируем, – с металлическими нотками в голосе предложил командир.
– Все, я понял.
Улыбающееся лицо Миши исчезло в салоне автобуса. Полковник повернулся к Олегу Викторовичу.
– Позагоняй всех в автобусы, по улице пускай не шатаются, а то будут вопросы разные задавать, такие как Ахтыркин. Я вернусь из Администрации, доведу, что решили.
Быстро развернувшись, командир пошел в сторону входа в Администрацию Президента. Иван залез в автобус.
– Одас, закрывай двери, и так все тепло выпустили.
Найдя взглядом на задних сиденьях Ахтыркина, обратился к нему:
– Миша, у тебя язык без костей.
– Ну а шо, пацанов жалко. Ты видел? Они как пингвины в Антарктиде, в кузове синие от холода сидели, когда их сюда привезли. Там дует со всех щелей, – возмутился Миша.
– У них командиры есть? Почему молчат, ничего не говорят? Значит, их все устраивает, – уже примирительно сказал Иван, поворачиваясь к водителю. – Рано ты меня разбудил, еще можно было поспать, пока все эти начальники разъедутся.
– Может, перекусим, пока время есть? – предложил Одас.
– Это идея, – поддержал его Каустович. Накрывайте на стол, я соберу, что командир просил. Схожу отнесу, а на обратном пути зайду, пацанов позову из комитета, хватит им там сидеть, телефоны заряжать, – поделился своими планами Иван. Собрав несколько шлемов с побитыми забралами и следами ударов камней, наколенники с вмятинами от булыжников, разорванный бронежилет, он нагрузился всем этим и отнес к машине командира. Возвращаясь назад, заскочил в комитет Верховной Рады, где увидел сидящего на окне Железного. Как всегда, он был в центре внимания, милиционеры слушали, раскрыв рот, его очередную байку. Иван громко, чтобы все слышали, передал распоряжение командира. Бойцы засобирались по своим местам. Вернувшись в свой автобус, Иван почувствовал вкусный запах копченой колбасы, тушенки и резкий запах лука.
– Где ты ходишь, здесь уже можно слюнями подавиться, – возмущался Гена, накладывая на хлеб тушенку.
– Давайте присоединяйтесь, – позвал остальных Игорь. Поев и запив обед чаем, который час назад в термосе Журбы заварил Леха Каустович, все стали расходиться по своим местам.
– Может, в картишки раскинем? – предложил Саркис.
– Можно. Только предлагаю на приседания, так интереснее, – поддержал товарища Иван.
– Тогда приседать с выпрыгиванием, на улице, – азартно загорелся Одас. Подложив вместо стола бронежилет, милиционеры расселись играть в карты. За игрой время летело незаметно. Одасу сегодня явно не везло.
– Ничего, не везет в картах, повезет в любви. Играть не умеете, хотя бы спортом позанимаетесь, – смеялся Гена с Игорька, еле переставляющего ноги.
– Может, отыграться хотите? Вдруг повезет, – поигрывая колодой перед Игорем, предлагал Гена. У Ивана зазвонил телефон.
– Да. Что? Плохо слышно. А, понял, сейчас идем. Положив телефон в карман, он сказал:
– Пошли, старшина спальники привез.
– Я не пойду, у меня есть, – отказался Одас, растирая икры ног. Выйдя из автобуса, милиционеры гурьбой пошли к бежевому микроавтобусу «Фольксваген». Иван подметил, что во дворе людей стало поменьше, и фургон телевидения уже уехал. Машина, к которой они шли, стояла чуть в стороне от главного входа в Администрацию Президента, недалеко от таблички на стене с надписью золотыми буквами «Президент України». Поначалу к ней было не протолкнуться, все старались сфотографироваться так, чтобы надпись «Президент України» занимала половину фотографии. Сейчас на нее уже не обращали внимания. Возле микроавтобуса была толкотня и галдеж.
– Не толкайтесь, всем хватит. Привезли с запасом. У кого попался разорванный, можно поменять на другой. Иван, услышав знакомый голос старшины, улыбнулся и протиснулся к товарищу. Следом за ним протолкался и Гена. Они горячо обняли друга.
– Привет, Санек! – похлопывая товарища по спине, радовался Гена.
– Что там на Родине? Как жена, сын? – поинтересовался Иван.
– А что ты нам привез хорошего? – спросил Гена, вытянув шею и пытаясь заглянуть в открытые боковые двери микроавтобуса.
– Подожди, – сказал Кротков, оттесняя плечом Находько от дверей.
– Спальники привезли, не новые, правда, но хорошие, теплые. Да подожди ты, сейчас выдам, – злился Санек, отпихнув в сторону настырного Находько, который уже тащил спальник. Гена, отходя в сторону, все же ухитрился выдернуть скрученный в рулон спальный мешок и теперь, развернув, осматривал его.
– Держи! – протянул спальник Ивану старшина. – Это большой, как раз для тебя. Батя привет передавал, сказал, быстрее тунеядцев разгоняйте и когда домой приедете, на рыбалку поедем, как позапрошлой зимой. На плотву.
К милиционерам подошел Железняк, стряхивая с воротника снег, и громко, чтобы все услышали, объявил:
– Относите полученные спальники в автобусы и через пять минут построение возле командирской машины.
Милиционеры, сворачивая на ходу обновку, потянулись к автобусам.
– Гена, ты не захватишь мой спальник? – попросил Иван.
– Да без вопросов.
– На мое сиденье положишь, – передавая спальный мешок, предупредил он товарища. – Василич, ты сейчас к командирской машине идешь? – обратился боец к ротному.
– Да.
– Я тогда с тобой пройдусь. Ты не возражаешь?
– Пойдем. – Иван повернулся к старшине. – Санек, я пошел. Построение. Еще увидимся. Если, что передавай привет семье.
– Хорошо, передам, – ответил Кротков, укладывая в машине оставшиеся вещи. Идя рядом с Железным, милиционер спросил:
– Как настроение у начальства?
– Хорошее. Сказал, в министерстве довольны, не ожидали, что все так по красоте выйдет, – уже возле машины ответил Сергей Васильевич.
– Понятно. Ладно, пойду строиться.
После того, как построились возле командира, офицеры доложили ему, что все в строю. Полковник с довольным видом сказал:
– Министр поблагодарил всех за грамотные и слаженные действия по пресечению массовых беспорядков на улице Банковой. Пообещал, что задержанные зачинщики будут строго наказаны. Офицеры, подадите мне список по два-три человека из взвода для поощрения министерским приказом. Сегодня ночью находимся здесь.
Повернувшись к Силенкову, который стоял чуть сбоку, командир сказал:
– Олег Викторович, организуйте с девятнадцати до восьми утра несение службы. Наша сторона Банковой, выходящая на Институтскую. Поделите людей по сменам. В каждой смене офицер.
Развернулся к милиционерам и спросил:
– Вопросы есть?
– Кормить будут? – выкрикнул кто-то из строя.
– А, совсем забыл. Замотался, – подняв руку с указательным пальцем, вспомнил командир.
– Олег Викторович, ты звонил? Где машина с бачками под ужин?
– Звонил. Через полчаса будут.
– Все слышали? Ужин через полчаса. Старшие автобусов, подойдете получите командировочные на своих людей. Еще вопросы есть? Нет, тогда разойдись.
Иван вместе с офицерами остался ожидать, пока освободится командир, чтобы получить командировочные. Мелочи, но хотя бы на печенье и чай хватает.
– Я думаю, нас на Администрации и оставят, – поделился своими мыслями Барсуков.
Никто из присутствующих даже не подозревал, что на Администрации Президента им предстоит встретить Новый Год.
Дни тянулись уныло и однообразно, служба – общага. Правда, иногда развлечения устраивали себе сами. Дней пять назад у вэвэшников, что стояли на Банковой в сторону Институтской, перед постами протестующих появился мяч. Он был старый, потертый, немного спущенный, но все это не мешало мужикам весело носиться по брусчатке, оглашая криками и смехом улицу. Смех, эхом отражаясь от стен, выскакивал на Институтскую, пугая дремавших в палатке дежурных активистов. Они выскакивали на мороз и, подпрыгивая или поднимая один другого, пытались заглянуть за шеренгу солдат, переживая, что начнется штурм. Но штурмовать особо и некого было. На ночь в палатках оставалось пять-семь человек, они часов в одиннадцать-двенадцать ночи забивались в палатки, возле которых громко тарахтел дизель-генератор. Постепенно все привыкли к орущим спецназовцам, весело гоняющим мяч в любой мороз. Перестали взволнованно выглядывать из-за черных светозащитных штор сотрудники УГСО, охраняющие правительственные здания, выскакивать из палатки перепуганные бойцы майдановских сотен. Иногда устраивали дружеские матчи между «Беркутом» и вэвэшниками. Выигрывали, проигрывали, громко спорили, был гол или нет. Убивали время в сменах. Подразделение разбили на несколько групп. Каждая группа стояла по два, когда три часа, за ночную смену выходило стоять пару раз, если без усиления. Сменившись, бойцы шли отдыхать на одном из этажей в Администрации Президента. Спали на полу, завернувшись в бушлаты и спальные мешки. Сквозняки гуляли по коридорам, завывая в вентиляции и щелях под дверями кабинетов. Утром из-за этих сквозняков просыпались охрипшие, с заложенными носами. Около половины пятого приходили уборщицы. Они из подсобок вытаскивали громадные пылесосы, ведра со швабрами и, открыв двери кабинетов, приступали к уборке. Начинался новый день. Бойцы «Беркута», разбуженные громкими звуками, просыпались, собирали свои спальные места. Переговариваясь между собой, пили воду из кулера, стоящего у окна. Кто хотел, делал чай и, попив, не спеша спускались вниз, собираясь у автобуса. После приезда смены автобусы не спеша выруливали на сонные киевские улицы.
