отношении ко мне есть какая-то горечь, но ведь каждый заслуживает шанса, не так ли?
— Нет. Они не хотят, а ты слишком добра.
Камари сузила глаза.
Нет. Я ни при каких обстоятельствах не должна быть любезной с Ремо, когда он так избегает меня.
— Расскажи мне о покупках, которые сделал Рауль, — говорю я. Я не хочу превращать эту встречу в вечеринку жалости.
— Я узнала. Он сказал мне, что это для его матери.
— Его матери?
Она кивает, глядя на манекен слева от себя. Куски ткани, едва прикрепленные булавками, падают с него.
— Да, чтобы она могла подарить все это его сестре. Подарки от него для нее, — бормочет она, ее плечи напряжены.
Она ожидала чего-то другого?
— Ты что-то не договариваешь, Камари?
Она переводит взгляд на меня. — Да ладно. Мне нечего тебе рассказать. Моя жизнь довольно скучна. Думаю, ты даже можешь услышать сверчков с моей стороны.
Я прикусываю губу, чтобы не дать улыбке озарить мое лицо. Она выглядит так, будто ненавидит это.
— Он сказал мне, что хочет спросить меня о чем-то, и чтобы я ждала его сегодня возле твоего офиса.
Как по команде, у нее зазвонил телефон. Она мгновенно вскакивает, отвечая на звонок.
Она отводит трубку от уха и произносит "Рауль", и я киваю, желая дать ей понять, что она может идти.
Она целует меня и поворачивается, чтобы выйти из моего кабинета. Как только дверь закрывается, я приступаю к работе.
Проходит несколько часов, и у меня начинает гореть поясница. Я провожу рукой по плечу, чтобы снять напряжение, но безрезультатно. В главном помещении офисного здания выключен свет. Я осталась последней. Никого нет, когда я спускаюсь на пустую парковку и отпираю машину.
В периферийном зрении что-то шевелится, и я мгновенно поднимаю глаза. Я осматриваю пустую парковку, обхожу несколько оставшихся машин, но ничего не кажется необычным. Знакомое ощущение, что за мной наблюдают, вызывает ледяные мурашки по позвоночнику. Страх обхватывает горло шипастыми когтями и душит меня.
Я вскакиваю в машину и закрываю ее, сердце болезненно замирает в груди, руки трясутся, пытаясь завести машину. Ключ не входит с первого раза, и мое дыхание учащается. Я еще раз осматриваю парковку, не видя ничего, кроме кромешной тьмы в углах. Страх болезненно скручивает мою грудь, и мне вдруг становится трудно дышать.
Я продолжаю оглядываться по сторонам.
Никого. На улице темно, а я здесь одна.
Наконец, заведя машину, я выезжаю со стоянки и только выехав на дорогу, наконец, делаю вдох. Напряжение в моих плечах все еще сохраняется. Я постоянно смотрю в зеркала заднего вида, на машины позади меня, на всех вокруг.
Я снова чувствую себя параноиком.
Я не могу поверить, что он снова начал.
Я думала, что он ушел три месяца назад, но, похоже, это не так.
Он вернулся и снова начинает разрушать мою жизнь.
Я не знаю, как я расскажу об этом Ремо. Я и так ему не нравлюсь, и даже если бы я не хотела выполнять эту дурацкую миссию, чтобы понравиться ему, мне действительно нужен этот брак для того, чтобы развить свой бизнес до таких высот, о которых я могла только мечтать.
Мне это нужно, и я не уверена, что смогу доверить Ремо что-то настолько личное для меня. То, что сделало меня параноиком до такой степени, что я чувствую на себе пристальные взгляды и вынуждена постоянно оглядываться через плечо.
Я возвращаюсь домой и включаю свет в квартире, которую я покинула, а затем вздыхаю. Надо начинать собирать вещи. Заказав еду, я завязываю волосы в пучок и начинаю собирать вещи.
На следующее утро все происходит по той же схеме, только на этот раз к восьми часам вечера я успеваю собрать больше вещей, и когда наступает утро в день переезда, я уже готова и не тороплюсь, когда грузчики стучат в мою дверь.
Я взяла только самые необходимые вещи, ведь наверняка жена одного из самых богатых людей Лондона может приобрести новый гардероб, не так ли?
Один из рабочих проходит мимо с одной из больших коробок. Он пыхтит, похоже, с трудом справляется с этой коробкой, и я понимаю, что мои каблуки находятся в этой коробке, потому что на ней розовая этикетка.
Одна из трех коробок с каблуками.
Я озорно улыбаюсь ему, когда он бросает на меня взгляд за то, что коробки слишком тяжелые.
Я пью апельсиновый сок в гостиной, наблюдая за тем, как мужчины выносят вещи из моей квартиры, когда двое из них с коробками в руках останавливаются у двери. Я хмурюсь, не понимая, что заставило их замолчать, ведь они тихонько переговаривались.
Они оба отступают на несколько шагов назад. За ними останавливается и третий парень, спустившийся по лестнице. Обеспокоенная, я встаю.
Я вижу начищенные черные туфли. Я следую за ними вверх по прямым коричневым брюкам на длинных ногах к коричневой рубашке в паре с пиджаком того же цвета, вместе с черным галстуком. Аккуратный костюм от Tom Ford, словно сшитый на заказ для этого тела.
Фигура Ремо входит в мою квартиру, и вдруг в памяти всплывает весь тот беспорядок, который царит в моей квартире.
Я внутренне содрогаюсь, когда думаю о посуде в раковине, которая видна от входной двери, поскольку перед ней находится кухня. Перед кухней находится гостиная, отделенная от нее лишь стойкой с табуретом, и лестница, ведущая на второй этаж.
Мой взгляд останавливается на его аккуратной прическе. Волосы зачесаны назад, но я вижу намек на его полуночные кудри. Мой взгляд падает на резкие черты его лица, на суровые брови, слегка опущенные вниз, и все равно мое сердце колотится внутри меня.
Его красота кажется непревзойденной, и как я не заметила его до того, как меня с ним познакомили, я не знаю.
— Привет, — тихо говорю я. После разговора с Камари я поняла, что, возможно, мне следует называть его как-то иначе. Может быть, то, что я называю его "красавчиком", что-то в нем вызывает. А может, ему это просто не нравится.
Я быстро перебираю в уме, как его назвать, но ничего не нахожу.
— Ты закончила? — Его тон был отрывистым, когда он осматривал мою квартиру, изучая каждую щель.
Ремо хмурится, когда я не отвечаю сразу, и его черные глаза обращаются ко мне.
— Пойдем. Уже поздно, а ты даже не знаешь, где я живу. Оставь свою машину, — приказывает он, прежде чем повернуться и выйти, оставив меня в беспорядке собирать сумочку и бежать за ним по
