щекам рассыпались слабые веснушки, и мне понравилось, что она их не скрывает.
Она смотрела на меня широкими, невинными глазами. Я знал, что она привыкла добиваться своего, так как она пыталась уговорить меня не выгонять ее. Я задавался вопросом, был ли я первым человеком, который сказал ей «нет», хотя формально я этого тоже не делал.
Насколько меня бесит наша игра в кошки-мышки, настолько же она меня и развлекает. И с тех пор каждый раз, когда она заходит в мой бар, мое сердцебиение учащается. Когда она опускает свою красивую задницу на табурет, меня охватывает нечто большее, чем возбуждение. Она нажимает на мои кнопки и не перестает смешить меня, и нет ничего более привлекательного, чем видеть ее реакцию, когда другие женщины флиртуют со мной. Я сдерживаю себя, чтобы не сказать ей, что они мне не нужны, что я хочу ее.
Проблема в том, что я не должен.
Она слишком молода для меня, мы из разных слоев общества, и у нас ничего не получится. Мы влюбились друг в друга, и так оно и останется. Мы никогда не пройдем через это.
— Не хочешь объяснить, почему Барби-бунтарка тащит дорогой на вид чемодан к тебе в квартиру? — спрашивает Лиз, врываясь в мой кабинет.
В квартиру есть два входа — один с другой стороны здания с лестницей, ведущей прямо в квартиру, а другой — с задней стороны бара. Я напомню Сьерре, чтобы она пользовалась боковым входом для большего уединения.
Лиз хмуро смотрит на меня, когда я поднимаю глаза от своих бумаг, готовый услышать, как она отрубит мне голову. По непонятным причинам ей не нравится Сьерра. Лиз сказала, что не хочет, чтобы я пострадал, хотя я ясно дал понять, что мои отношения со Сьеррой строго платонические.
Я откинулся в кресле и положил руки на шею.
— Она ушла от мужа, ей некуда идти, поэтому я предложил ей гостевую спальню, пока она не разберется с этим.
— Ты совсем охренел?
Я пожимаю плечами. Да. Да, это так.
— У нее есть деньги, и ее семья — королевская семья здесь. Она может найти квартиру за день, или, я уверена, у нее есть друзья или родственники, которые не будут против, если она поживет у них.
— Деньги есть у ее родителей, а не у нее, и она не хочет оставаться с кем-то еще. — Я потираю затылок. — Почему ты беспокоишься? Ты планируешь переехать обратно?
Мы выросли в квартире над баром. Все мои детские воспоминания связаны с ней — и хорошие, и плохие. Мой отец переехал во Флориду после того, как переписал бар на меня, а Лиз и моя племянница уехали через год. Теперь здесь только я — не то, чтобы я жаловался. Я отклонил все предложения по аренде до Сьерры. Черт, это предложение было от меня.
Я был шокирован, когда сделал это предложение. Мне нравится мое пространство и уединение, поскольку я постоянно окружен людьми. Клиенты не любят ничего больше, чем приходить в бар и выплескивать свои грустные песни бармену. Это чертово клише.
— Нет, — отвечает она. — Меня беспокоишь ты.
— У тебя нет причин беспокоиться обо мне.
— Я ясно дала понять, что она была плохой, когда играла в Маленькую Мисс Помощницу, и это еще худшая идея — играть с ней в доме. Если она слишком занята бранчем и маникюром со своими подругами, я с удовольствием подыщу для нее жилье.
Черт. Гнев моей старшей сестры никогда не был красивым.
— Будь с ней вежлива, — предупреждаю я.
Она поджимает губы.
— Я постараюсь, но я не буду держать язык за зубами, если все пойдет наперекосяк.
— Ничего не идет наперекосяк. — За исключением того, что я много раз прикладывал руку к своему члену, мастурбируя при мысли о Сьерре в другой комнате.
— Да, да. Теперь у нас есть еще одно дело.
— Что случилось?
— Я навещаю папу.
При одном упоминании о нем у меня поднимается давление.
— И что теперь?
После того как моя мать ушла много лет назад, мой отец слишком полагался на своих детей, особенно на Лиз. Он переехал во Флориду, встретив женщину на сайте Match.com, и через год они расстались. Вместо того чтобы вернуться домой, он решил остаться там — умный ход. В Блу Бич ему не очень хорошо. Там слишком много воспоминаний о матери.
— У него появилась новая девушка, и все пошло наперекосяк. — Она вздыхает. — Ладно, может, не другая девушка.
— Ты меня теряешь.
— Он женился.
— Что?
— Он сбежал, никому не сказав.
— Дай угадаю; дерьмо развалилось?
— Ты знаешь это.
— Значит, ему нужна помощь в разгребании этого бардака, и ты бежишь ему на помощь?
— Да.
— Ничего нового, — пробормотал я.
Ее лицо смягчается. Лиз — защитница и самая большая болельщица за то, чтобы наша семья не развалилась.
— У него разбито сердце, Малики.
— Он взрослый мужчина, у которого разбито сердце уже более десяти лет, и, напомню тебе, его сердце разбито из-за его дерьмовых поступков. Пора ему перестать ныть о прошлом. Он не заслуживает жалости ни от кого. Он был козлом по отношению к маме, предпочел карьеру семье и осознал свои ошибки только после того, как потерял ее. Черт, я беру свои слова обратно. Он до сих пор не признает своих ошибок.
— Дай ему передышку, ладно? Разве тебе все равно? Он наш отец.
— Не то, чтобы мне было все равно. Мы не можем изменить его, и наш единственный выбор — либо продолжать беспокоиться об этом, либо двигаться дальше. — Я встаю со стула и направляюсь к двери. — Я? Я выбираю жить дальше.
— Для некоторых людей жить дальше не так просто, как для тебя.
— Дай мне знать, если тебе понадобится совет, как научиться этому.
— Это ты будешь просить совета у меня, когда Блонди тебя погубит. — Она хватает меня за плечо. — Не делай глупостей, пока меня нет, и держись от нее как можно дальше. Эта цыпочка была проблемой тогда и будет еще большей проблемой сейчас.
* * *
— У тебя прогресс, — говорю я.
Сьерра улыбается мне, держа в руке футболку с вешалкой.
— Я работаю над этим. Элли подвезла меня до ресторана, чтобы я взяла машину, так что у меня, по крайней мере, есть одежда, которую я взяла вчера. Завтра я начну искать жилье, но, скорее всего, придется искать за городом.
Я не тороплю ее, чтобы она уезжала, но все может измениться. Я проводил с ней время в баре, но не более того.
