Стриптизёрша наконец-то разглядела шар кислоты. Она подмигнула Антону:
– Спасибо.
Антон огляделся. Теперь комната не выглядела такой уж красивой. Столкнувшись с поднятой с пола тучей воды, шар слился с ней и сейчас висел посреди комнаты: громадный и расплёскивающий вокруг смертельно опасные капли. Пусть кислота и была разбавлена, но Антон не сомневался, что если даже самая маленькая капелька коснётся его скафандра… Дальше он предпочёл мысль не продолжать.
Отливающие зеленью капли висели в воздухе почти везде.
Одна плыла к Прокофьеву, он медленно убрал голову, и капля прошла мимо его головы, не задев.
Простой подъём от пола к потолку, каких-то три метра, теперь превращался в довольно сложное и опасное задание.
– Давай пока без танцев, – ответил он наконец стриптизёрше. – Нужно думать, как нам теперь добраться до потолка.
Танцовщица огляделась.
– Всего лишь? – спросила она.
И пока Антон собирался возмутиться по поводу этого самого «всего лишь», танцовщица схватила его в охапку, сказала: «Не дёргайся» – и оттолкнулась от пола.
Толчок был такой силы, что расстояние до соседней стены они преодолели в доли секунды. Не хватаясь ни за что, танцовщица оттолкнулась от металла, и они понеслись в другую сторону.
– Кабздец, – успел сдавленно выговорить Антон и невольно закрыл глаза. Похоже, танцовщица так и не осознала опасности, подстерегающей их вокруг.
«Вот и всё», – подумал Антон, чувствуя встряску в моменты, когда танцовщица отталкивалась от очередной поверхности. За пару секунд таких толчков было шесть.
А больше он ничего подумать не успел. Его ещё раз тряхнуло, и полёт остановился.
– Хватайся, – сказала танцовщица, и Антон открыл глаза. Они находились под потолком, стриптизёрша держалась за тот самый силовой кабель, к которому изначально стремился Антон. Скафандр был цел.
Прокофьев ухватился за кабель, глядя на колышущуюся под ним зеленоватую муть. Стриптизёрша тем временем просунула ногу под кабель, одной рукой схватилась за решётку, преграждающую путь к инкубатору, второй упёрлась в потолок.
– Это… Это ты как? – наконец-то смог выдавить что-то связное Антон.
– Пустяки, – ответила танцовщица. Одно из креплений решётки со скрипом вылетело из паза. – Ты ещё не знаешь, что такое приват-танец на лианах, закреплённых над озером лавы. Я же говорила – любой танец могу.
Раздался скрип, и решётка окончательно сорвалась с креплений. Стриптизёрша медленно толкнула её в сторону, подальше от кислоты, и снова повернулась к Антону.
– Кстати, за экстрим-танец в невесомости среди кислоты – с тебя пятьсот кредов.
Оказавшись в инкубаторе, Антон вызвал Семёныча:
– Всё. Я на месте. Вы где?
– Уже совсем близко. Справа от люка есть вентиль, поверни его, открой купол и полюбуйся на звёзды.
– Не хочу я никаких звёзд! Я хочу на станцию!
– А я сказал, открой купол!
Антон сдержал поток речи, упёрся ногой в скобу и начал крутить вентиль в стене. Металлическая пластина поехала в сторону. В открывающемся проёме он и увидел обещанные звёзды.
А когда купол сдвинулся дальше, появился висящий прямо за куполом катер ГАИ. Сквозь лобовое стекло Прокофьев без труда рассмотрел сидящего в кабине Семёныча. Тот помахал рукой. Антон махнул в ответ.
– Гляжу, у тебя компания, а ты жаловался.
– Какого чёрта вы там делаете! Вы же должны резать стену!
– Не ори. А сейчас…
– Вы почему не режете стену?!
– Да нету у нас горелки на станции! Нету! Я её в прошлом году на годовую подписку «Лучших кроссвордов галактики» поменял! А теперь замолкни и слушай меня! Закрывай скафандр и покрепче уцепись за что-нибудь. Сейчас будет разгерметизация. Как выберешься с корабля – направляйся к аварийному люку поста. Я открыл его.
– Что… Как… Вы собрались таранить купол? Вы с ума сошли! Вы без скафандра!
– Ухватился? – спросил Семёныч, игнорируя вопли Прокофьева. – Держись крепче.
За катером вспыхнул выхлоп, и катер начал двигаться в сторону купола.
Прокофьев ухватился за скобу. Он не отрываясь глядел на Семёныча. Неужели старшина надеется, что при столкновении выдержит лобовое стекло? Оно же разлетится вдребезги! И старшина задохнётся.
Когда катер почти упёрся в купол, Семёныч вытащил стазис и выстрелил в себя. Пурпурное сияние окутало старшину, а в следующий миг катер врезался в купол. Стекло, полетевшее во все стороны, не повредило старшину, так как из-за разгерметизации его сразу же вытащило в космос.
Когда тряска прошла, Прокофьев направился к кабине пилота. Нужно освободить Семёныча и поскорее доставить на станцию! Хоть он и в стазисе, но сильного переохлаждения не выдержит.
Крепления пристяжных ремней покорёжило, так что Прокофьеву пришлось поймать пролетающий мимо кусок стекла и перерезать ремни.
Антон вынул бесчувственного старшину из кабины и оглянулся. Громада станции висела сразу перед кораблём. Промахнуться мимо неё было бы очень тяжело. Вся поверхность была покрыта скобами для ремонтных работ, так что добраться до входа можно было без труда.
Антон махнул танцовщице рукой в сторону станции и потащил Семёныча к выходу. Придерживаясь рукой за крыло катера, он глубоко вдохнул, присел и оттолкнулся от борта.
– Ну, прими, Боже, за лекарство!
Семёныч опрокинул рюмку коньяка и сморщился.
– У вас же не похмелье, – заметил Антон. – Голова после стазиса болит.
Старшина отмахнулся и закусил долькой лимона. На его небритом лице появилось выражение блаженства.
– А теперь рассказывай, – скомандовал Семёныч, поудобнее устраиваясь в кресле. – Для начала, сколько я был в отключке?
– Почти сутки. За это время уже всё выяснилось, решилось, и я даже отправил отчёт в штаб. Так что всё сложилось как нельзя лучше.
– А поподробнее?
– Ну, если поподробнее, то дело было так. После того как мы вернулись на станцию, первым делом я отстыковал грузовик и включил вокруг станции защитное поле. Оно оттолкнуло корабль и защитило станцию от осколков. Почти сразу после этого прибыли спасатели.
– А они откуда взялись? Передающая антенна же отключилась.
– Полковник Рыков прислал. Оказывается, вы ему ещё с утра отчёт должны были отправить, он пытался связаться со станцией, чтобы устроить вам взбучку, но не смог. Он-то и послал спасателей.
– Ясно. Про взбучку он, конечно же, не забыл, несмотря на случившееся у нас?
– Нет, не забыл. Пообещал снова связаться с нами завтра утром. Чтобы вы наверняка вышли из стазиса.
Семёныч довольно улыбнулся.
– Как хорошо, что у нас не работает антенна!
– Уже работает. Со спасателями и ремонтники прилетели. Они починили поломки на нашей станции, убрали обломки грузовика и забрали пилота со стриптизёршей.
– Тут ещё и стриптизёрша была?
– Ага. Киборг.
– То есть попросить её задержаться у нас на денёк ты не додумался… – Старшина скривился. – А хорошие новости есть?
– Мы живы! Разве это не хорошая новость?
Семёныч хмыкнул, вдруг скривился и обхватил голову руками.
– Да уж… Хорошая… – Семёныч взял бутылку с коньяком и приложил её ко лбу. – А что с пилотом сталось?
– О! Тут вообще всё отлично сложилось! Мы даже выяснили, кто заложил в подарок бомбу с электромагнитным импульсом! Сыночек одного очень престарелого мультимиллиардера. Алекса Кресса. Может, слышали? В общем, старику уже за полторы сотни завалило, половина органов заменена искусственными. Сынку надоело ждать наследства, и он послал папеньке такой вот подарок. В надежде, что Э.М.И. отключит старику сердце и сынок сразу же унаследует всё состояние. Но из-за задержки корабля бомба взорвалась до того, как подарок доставили. Узнав об этом, старик пообещал за свой счёт купить новые подарки всем, кому они не достались из-за взрыва, да ещё и покрыть все возможные неустойки. Так что пилота даже не уволили.
– Я счастлив за него! А нам-то он что-то пообещал?
– Ну… – Прокофьев потупился. – Вам нет. Он посчитал, что спасли его я с пилотом.
– Ясно. И что же ты запросил в подарок? – спросил старшина обречённо. – Грузовик полироля для кокарды? Позолоченную обложку для Устава? Или мне повезло и ты себе заказал новый мозг?
– Вообще-то я заказал вот это. – Прокофьев достал из-за спины упакованный в пластик лист пожелтевшей бумаги и протянул его Семёнычу. – Это вам. Спасибо.
Семёныч безразлично взял подарок и поглядел на него. Это была газетная страница. Очень-очень старая.
– Двадцать первое декабря тысяча девятьсот тринадцатого года, – шёпотом прочитал Семёныч.
Видя реакцию старшины, Прокофьев довольно кивнул.
– Мне сказали, что именно в этой газете впервые появился кроссворд. Я даже не знаю, как она сохранилась до сих пор и где мистер Кресс её достал, но… – Антон осёкся, увидев, что старшина его не слышит. – Семёныч, – позвал он. – Семёныч!
