Дом построен так, что со стороны улицы видна та часть, которую составляют второй и третий этажи. Заходя в дом через парадный вход, попадаешь в просторный холл, из него ведут лестницы вверх, на третий этаж и вниз, на первый. Под первым этажом находился бельэтаж со множеством подсобных помещений и внизу погреб с двумя входами – со двора за домом и через узкий коридор и далее по крутой лестнице вниз с первого этажа. Лестница ведет через первый этаж вниз, очень удобно в холодное время года спускаться за бутылкой вина или за провиантом.
С торца здания внешняя лестница, которая вела на галерею, была деревянная. Деревянной была также винтовая лестница, ведущая на третий этаж, все второстепенные лестницы и переходы в три-четыре ступеньки, с одного уровня на другой, были также выполнены из дерева. Полы во всех комнатах были из деревянного паркета, в коридорах дощатые полы из хорошо обработанной древесины. Мне всегда нравились полы из широких досок. Стены коридоров до половины покрыты деревянными панелями, что придавало особый уют. На первом этаже размещалась большая комнат в старинном болгарском стиле, с огромным камином, вернее, это была ниша, в которой был и камин, и огнище, над ним на металлических цепях и крючьях висел котел.
На первом и втором этажах этаже абсолютно все – начиная от полов, стен, каминов, даже в кухне и в столовой комнате – было из белого камня или покрыто белой штукатуркой. На третьем этаже, где располагался кабинет, к которому была прилеплена моя комнатушка с ванной комнатой, по коридору было еще несколько дверей, но в тех помещениях я еще не успела побывать.
Дом ремонтировался, обновлялся внутри, перестраивался и достраивался. Это было видно по материалам разных эпох. И приятно радовало, что даже недавний ремонт был сделан так, что обошлось без использования дешевого современного материала – гипсовой плиты, пластиковых плинтусов и мебели из стружки. Мебель на всех этажах также была разная, начиная со старинных комодов и шкафов начала прошлого века в трех больших комнатах в левом крыле дома и до современного кожаного дивана и полок из вишневого дерева в гостиной. Книжные шкафы были пусты, ни одной книги не было оставлено и на встроенных в стенные ниши стеллажах, но все равно они произвели на меня глубокое впечатление своей монументальностью. И все прекрасно сочеталось между собой: белый натуральный камень полов, белая штукатурка стен и темное дерево благородных ценных пород, из которых были выточены перила, панели, двери. Темно-коричневые потолочные перекладины, балки, опоры лестниц, двери и ступеньки многочисленных лестниц в этом доме со сложными переходами с одного этажа на другой, полы коридоров верхних этажей – все было деревянное. Коричнево-вишневых тонов шерстяные ковры и дорожки, покрывавшие полы в комнатах и кабинете, были в абсолютной гармонии со всем убранством дома. Даже низкий, почти весь из стекла, длинный супермодный диванный столик в кабинете, где стоявшие перед камином пуфики с обивкой из гобеленовой ткани, как и все остальные предметы мебели здесь были из позапрошлого века, не вызывал диссонанса. Все было выдержано в одной тональности, начиная от мелочей в виде напольных ваз, многочисленных светильников на стенах и в нишах и заканчивая огромным письменным столом и рабочим креслом с кожаным сиденьем и подлокотниками и спинкой из гнутого дерева. Прикрепленная цепями к поперечной балке потолка гостиной люстра в виде огромного колеса от телеги представляла собой произведение кузнечного искусства, только не знаю какого периода. С центра колеса свисали на цепях три матовых шара. Снизу по кругу шли обрамленные железными листьями гнезда для электрических лампочек. В них чередовались матовая лампочка с обычной. Насчитав двенадцать штук, я сбилась со счета и тогда принялась считать свечи в бутонообразных подсвечниках, которыми сверху дублировалась каждая лампочка. Свечами пользовались, многие подсвечники были пусты, и я опять сбилась со счета. На что я сразу же обратила внимание, так это на отсутствие предметов мебели и деталей интерьера 60–70 годов прошлого столетия. Минимализм в интерьере того времени, скорее всего, был обусловлен небольшими размерами строящихся тогда малометражных квартир. А здесь был простор. А если что-то и обновлялось, то уже теперь, в начале XXI века. Все было или очень старинное, или последнее слово современного дизайна, что в целом создавало интересный симбиоз. Думаю, для этого потребовалось и богатое воображение, и хороший вкус, и, конечно же, финансовые возможности: все немногое современное в этом доме было добротным, изготовленным из натуральных дорогостоящих материалов.
Комната, в которой обосновалась я, была достроена или переделана из большого помещения совсем недавно. Очевидно, ванная комната раньше составляла с моей комнатой единое помещение, поскольку в ней было три высоких узких окна, а в комнате лишь одно оконце, но для спальни это даже хорошо, солнце не мешает. Это юго-западная сторона, потому даже на этом маленьком окошке установлены жалюзи из деревянных полосок. Окна ванной комнаты выходили на запад. Из них открывался прекрасный вид на простиравшиеся до самого горизонта круглые холмы и на самой кромке горизонта уже виднелись острые зубчатые горные хребты. С южной стороны виднелись бурые холмы, увенчанные зубчатыми серыми скалами – горные хребты в миниатюре, и над всем этим клубился белесый туман. С западной стороны, за котловиной, по центру которой протекает речка, на подступах к горе виднелась небольшая деревушка. Я насчитала двадцать домов. Но они так хитро построены, почти дом в дом, крыша над крышей, так что я могла и ошибиться. А левее, на склоне, раскинулась еще одна деревня. Уже побольше. Дворов с полста. За ними, вернее, над ними виднелись многоэтажные виллы одного из горнолыжных курортов со SPA-бассейнами, барами и ресторанами.
Если описывать все то, что открывается взору, всю красоту природы, неба, облаков, у меня не хватило бы никакого времени. Вот они, мои с редкой порослью сопки Карелии, и поросшие густым ельником купола холмов юга Эстонии, и финские порожистые реки и каньоны, все, что я люблю, все, о чем мечтаю – все собрано здесь, в Родопах. Описать это невозможно, это надо видеть, а еще точнее – прочувствовать. Настолько уникально здесь все: мягкость, величественность, отсутствие резкости, приглушенность тонов в размытых туманами пейзажах, серо-сиреневые скалы и седые горные хребты, прозрачная синева неба и всевозможные оттенки зеленого цвета лесных массивов.
– Ана! – позвал меня Марко. Вот так из Анны я быстро превратилась в Ану. Я заметила, что здесь не используются двойные согласные. Я оглянулась, Марко потряс связкой ключей. Положив их на столик рядом с вешалкой, он махнул мне рукой и вышел из дома, следуя моему примеру, через дверь черного хода. Я поспешила за ним, чтобы проводить до машины и заодно узнать, когда он вернется, но замешкалась, подбирая нужный ключ от двери. И к тому времени, когда, взбежав по ступенькам вдоль торцовой стены дома, я еще только огибала угол дома, Марко уже выезжал со двора. Я закрыла за ним ворота и вернулась назад, в нижний дворик, за дом, но уже с другой стороны. Здесь спуск был еще круче. Ступенек не было. Осторожно, придерживаясь рукой за стену дома, я стала спускаться по желобу для дождевой воды, пока не наткнулась на металлические поручни и ступеньки, ведущие, видимо, в погреб, к узенькой металлической двери. У этой двери не было ручки, только врезной замок. «Скорее всего, здесь находится главный щит и, наверное, вся электрическая часть дома», – подумала я с опаской. И хотя у меня в кармане лежала тяжелая связка ключей, мне даже в голову не пришло дотронуться до этой двери.
Справа внизу, на более отлогом склоне, росли фруктовые деревья и виднелись вскопанные прямоугольники грядок. Сад был многоярусный, с каменными тропинками и ступеньками. Осторожно продвигаясь по мокрым камням вниз, я обнаружила одну довольно крутую лестницу с деревянными ступенями и даже с перилами с одной стороны и каменной стеной – с другой, со встроенными в нишах красивыми деревянными скамейками. В одной из ниш была сооружена беседка с красивой деревянной скамьей; ее спинку украшала резьба; стоял здесь и небольшой столик. Я присела: очень удобно и хорошее укрытие от ветра или палящего солнца. И я представила, как здесь хорошо летом. Внизу участок заканчивался каменной грядой: сдвинутые в кучу валуны создавали довольно колоритную ограду. И вдруг в этой громадине я разглядела за кустами шиповника калитку: сколоченная из простых реек покосившаяся дверца обвисла и подпиралась снизу плоским камнем. Ни замка, ни засова не было. Очевидно, что он здесь и не нужен, подумала я, выглядывая за ограду. Но какое несоответствие: кованые ворота, так сказать, парадного въезда и вот такая жалкая, висящая на одной петле дверца. Я все же решилась и пролезла на улицу через щель в калитке, которую не стала открывать до конца, боясь сломать окончательно. Какая-то тропа здесь все же была, только видно, что ею давно не пользовались. Обходя камни, чтобы не поранить ноги об их острые края, я для сохранения равновесия опиралась на каменные глыбы или руками хвататься за колючие ветки кустов. Нет, эти заросли для простого смертного непроходимы. Я пришла сюда лишь для того, чтобы убедиться в этом. Всегда начинаю издалека. Потому и отправилась в самый дальний угол участка, чтобы, постепенно сужая круг поиска, к наступлению темноты уже перейти к исследованию помещений внутри дома.
