Поняла она меня или нет — не знаю.
Когда мы похоронили Байонса, Ресту-Влайя прикоснулась к моему локтю и сказала:
— Я все проверила. Ты был прав. Твой солдат действительно имел возможность убить меня.
— Стал бы я врать.
— Выходит, ты спас мне жизнь. Зачем?
— Это невозможно объяснить. Единственное, что могу тебе сказать — не от большой любви к тойлангам.
— Хорошо. Давай отдохнем четырнадцать тиков и пойдем дальше.
— Годится.
Не глядя под ноги (везде были лужи, выбирать не приходилось), я лег на спину и сладко потянулся. Ресту-Влайя последовала моему примеру.
Я лежал сперва с открытыми глазами, потом прикрыл их, потом начал впадать в блаженную дремоту. Но полноценно отдохнуть Ресту-Влайя мне не дала.
— Хочу спросить, — сказала она.
— Изволь.
Я приподнялся на локте.
— Что это такое?
Она похлопала себя по поясу. Там в числе прочих трофеев висел мой инъектор.
Все военные знают наизусть правила поведения в плену у инопланетян. Разрешается назвать свое имя, пол, биографические и биологические данные (например: дышу кислородом, питаюсь молоком). Разрешается говорить на общие темы, выставляющие Сверхчеловечество миролюбивой и толерантной расой. Все, что касается вооруженных сил, — секретно. Технология — секретна. И еще: история человечества до двадцать второго века — секретна.
Вопрос Ресту-Влайи насчет инъектора был явно технологическим. Отвечать на него я не имел права.
Ну а с другой стороны — неучтиво отказываться от беседы. Могут и пристрелить.
— Это устройство предназначено для того, чтобы вводить в кровь различные химические препараты, — ответил я.
— Целебные?
— Да… Целебные.
— Чувствую, ты говоришь неправду, — с этими словами Ресту-Влайя сняла инъектор с пояса и взвесила его на своей шестипалой руке.
— Ты проницательна. Я сказал неправду.
В разговоре с тойлангами главное — всегда признавать свои ошибки. И побольше лести!
— Скажи правду.
«Подумаешь, инъектор! Да это любому тойлангскому эксперту по землянам известно! Никакой тайны не выдам, если объясню», — решил я.
— При помощи этого устройства я потребляю новостные пилюли. Новостные пилюли — это…
Я объяснил.
Ресту-Влайя задумчиво хрюкнула. У тойлангов две обонятельные ноздри расположены там же, где у человека, а еще две ноздри — атавистические — на затылке. Они служат для охлаждения мозга. Ими-то задумавшийся тойланг и похрюкивает.
— Неясно. По-моему, снова уклоняешься от правды. Как молекулы могут превращаться в мысли?
— Не в мысли, а в образы! Точнее даже так: импульсы, которые идут по нервам от органов чувств…
Я говорил довольно долго — насколько мне хватило познаний в биохимии и тойлангском языке.
— Теперь ты говоришь правду, — признала Ресту-Влайя и, подумав еще немного, добавила: — А не лучше было бы прочесть книгу, вместо того чтобы вводить себе в кровь такой опасный препарат?
— Книгу надо еще написать, а пилюли наша техника синтезирует автоматически. В книге не будет ничего, кроме текста, а в пилюлях есть звук, зрительные образы, осязание, обоняние…
— Это все не к добру.
— Почему?
— Вредно подменять естественную правду, поступающую от органов чувств, искусственной ложью.
«Ну разве что с философской точки зрения», — подумал я, начиная скучать. Но, изображая заинтересованность, ответил:
— Пойми, это всего лишь способ быстрого получения информации, которую другими путями пришлось бы воспринимать в сорок, а иногда и в сто раз дольше. Я уже сказал, что информационные гипервирусы сохраняются в крови совсем недолго, В ваших временных единицах — пять — восемь тиков.
— А если бы гипервирусы в вашей крови сохранялись долго?
— Это невозможно. Насколько я знаю биохимию…
— И все-таки ответь: если бы сохранялись долго? Четыреста сорок тиков? Или сорок тысяч четыреста тиков?
— Тогда… тогда, в зависимости от конкретной информационной программы, вписанной в гипервирусы…
Я попытался представить себе — каково это: пробыть сутки, а то и неделю в психопространстве новостной пилюли. Картинки получались жутковатые.
— Что? Что произойдет тогда? — не унималась Ресту-Влайя.
— Не знаю, — сдался я. — Человек станет жить в иллюзорном мире. В то время как его тело будет покоиться без движения. Когда начнется истощение организма, возможно, сработают какие-то экстренные аварийные механизмы. Допускаю, что базовые инстинкты победят, и тело человека вслепую, на ощупь, отправится попить водички, чтобы не умереть от обезвоживания. А его сознание будет по-прежнему переживать синтезированную программу. Возможно еще много разных вариантов. Я не специалист, ответить тебе исчерпывающим образом не могу.
— Хорошо. И после этого ты продолжаешь утверждать, что гипервирусы безопасны?
— Они совершенно безопасны. Ученые предусмотрели все мыслимые варианты поведения гипервирусов в крови человека. Они эффективно уничтожаются иммунной системой в любом случае.
— Тогда доставь мне удовольствие, — Ресту-Влайя протянула мне инъектор.
— Ты хочешь, чтобы я принял новостную пилюлю?
— Да.
«А ведь она не знает, что именно нужно для ввода новостных пилюль! — осенило меня. — Значит… Значит, ничто не мешает мне…»
— Подай мне, будь добра, вон ту коробочку… Благодарю…
«Ну что, полковник Искандер Эффендишах… Сейчас или никогда!»
— сказал я себе и, не изменившись в лице, продолжил:
— Так, а теперь сними со своего топора вон то кольцо.
— Зачем?
«Уклоняться от прямых ответов! Во что бы то ни стало!»
— Ты слишком подозрительна и слишком любопытна. Ты хочешь, чтобы я сделал себе инъекцию? Или без лишних проволочек пойдем дальше?
Ресту-Влайя повиновалась. После встречи с Байонсом она имела некоторые основания доверять мне, не так ли?
Я взмолился, чтобы мое многострадальное кольцо не оказалось намертво пригоревшим к лезвию топора. К счастью, оно держалось на наконечнике лишь за счет трения. Ресту-Влайя с третьей попытки сняла его и дала мне.
Я взял кольцо. Рука моя не дрогнула.
Оно было сплющено, на его некогда матово-серой поверхности появилась синюшная окалина и несколько ржавых пятнышек крови. Я осторожно сжал кольцо двумя пальцами, добиваясь, чтобы оно приобрело форму, близкую к изначальной.
В итоге кольцо-катализатор превратилось в квадрат со стороной два сантиметра. Но уродский дизайн и неопределенный размер меня не смущали. Для того, чтобы кольцо послужило катализатором «горячего» режима, требовалось лишь символически надеть его на любой из пальцев до упора.
— Так, теперь смотри, как это делается…
С этими словами я надел кольцо на средний палец правой руки.
Ресту-Влайя. не сводила с меня глаз.
Я не сводил глаз с кольца.
Ничего не произошло.
Совсем ничего.
Катализатор не работал.
Оставалось лишь делать вид, что так и должно быть.
Я зарядил новостную пилюлю в инъектор и безучастно наблюдал, как она превращается в прозрачную, будто слеза, водичку.
Конец. Это конец.
Спасения нет.
И все-таки повстречаться с дружиной ее двоюродного брата мне было не суждено.
Прошли еще два времени суток. Лес сменился лабиринтом коралловидного кустарника. Вдали торчали белые башни, сотканные из облаков, которые, казалось, вырастали прямо из земли и уходили в серые тучи. Таких облаков я не видел ни до, ни после. Это были выбросы мусорной материи над тойлангскими стрельбовыми телепортерами в районе замаскированного под заурядную сопку объекта, который впоследствии получил в наших документах название «Оазис Мальстрим».
Да-да, то, что не удалось Сверхчеловечеству, было, как оказалось, достоянием цивилизации тойлангов. На Утесе наша армия впервые столкнулась со стрельбовыми телепортерами, через которые тойланги перебрасывали прямо с Эрруака свои дружины и их амуницию. Отсюда взялось самоуверенно-ироническое «Ресту-Влайя не летает». Именно при помощи телепортера она намеревалась убраться с планеты восвояси. Что ей и удалось — только без меня.
Но когда мы, качаясь от усталости, стояли на опушке леса, я ничего не знал об Оазисе Мальстрим. Просто смотрел на сгущенное молоко дивных облаков и прикидывал, суждено ли мне в этой жизни когда-нибудь поспать на нормальной кровати, а поутру съесть пару ложечек хотя бы вот сгущенного молока.
— Я ложусь спать, — сказала Ресту-Влайя.
Не успел я промычать что-нибудь вроде «спокойной ночи», как она завалилась на бок. Похоже, она крепилась до последней секунды в надежде, что мы вот-вот дойдем до тойлангских передовых дозоров. Но не рассчитала силы и мгновенно отключилась, даже не позаботившись о том, чтобы связать меня своей чудо-лентой.
