На пороге комнаты стояла женщина в спортивном костюме, какие обычно носят физкультурники и домохозяйки. Блондинка с отросшими черными корнями и злыми глазами. Сразу видно, стерва. Из-за ее ноги выглядывала хитрая мальчишеская мордашка.
– Сашенька, это не то, что ты думаешь! – пробормотал мужчина.
– Да-да, я сейчас все объясню! – Ника поправила растрепавшуюся прическу и попыталась застегнуть вырванную с мясом верхнюю пуговицу пиджака.
– Страсть захватила? – язвительно поинтересовалась Сашенька.
– Нет, вы все неправильно поняли… – начала Ника, но осеклась, вдруг увидев, что у мужчины расстегнута ширинка.
Когда он ее расстегнул, а главное, зачем?! От изумления она просто потеряла дар речи. Для штатной единицы «Алиби-агентства» – непростительная ошибка.
Сашенька в два прыжка очутилась рядом и залепила мужчине звонкую пощечину.
– Да успокойся ты, дура несчастная! – огрызнулся он, застегивая штаны.
– А я абсолютно спокойна! – Она схватила с подоконника, уставленного цветочными горшками, пластмассовую лейку и отпила из носика. – Уже привыкла к твоим выкрутасам! «Сашенька, у меня что-то живот прихватило!» – сказала она, жутко кривляясь. Видимо, передразнивала мужа. – «Я поднимусь, схожу в туалет, а ты машину сторожи, она ведь еще не застрахована!» А сам? К очередной бабе!
– Толика бы хоть в машине оставила, – мрачно сказал мужчина.
– А пусть ребенок видит, какой у него отец!
– Ты хоть закрыть ее догадалась?
– Что?! Я-то думала, ему перед сыном стыдно, а он о тачке своей печется, Шумахер хренов! Твои бабы у меня уже в печенках сидят! Все, завтра же подаю на развод!
– Что вы! Не надо развода! – испугалась Ника. – Давайте все успокоимся! Дело в том, что я ваша соседка сверху, Варвара. Новая няня Егорки, то есть Степана. – Она достала из кармана очки и с достоинством нацепила на нос. – Ребенок случайно запер меня на балконе, вот и пришлось лазать по этажам, как какой-то… вор-форточник, право слово!
– Хотите, чтобы я поверила во всю эту чушь? – Ревнивая стерва картинно рассмеялась.
Ника развела руками.
– Но это правда. А теперь простите, мне надо бежать, ребенок остался один дома. Еще раз большое спасибо! – Она протянула руку своему спасителю, но потом передумала и бросилась к выходу. Если человек выбегает из туалета с расстегнутой ширинкой, он определенно не успел вымыть руки.
Только по дороге в квартиру Егора Ника поняла, что у нее жутко болит нога, видимо, неудачно приземлилась при падении. К тому же из подола юбки был выдран клок, мама ее убьет! Она еще раз возблагодарила всех великих актеров за то, что ключи оказались в кармане ее пиджака, отомкнула замок и заковыляла по квартире.
Так. Следов разрушения вроде нет, запаха гари не слышно. Саквояж в порядке. А где ребенок?
– Степан! – Ника замерла на пороге детской.
Где же он?
– Ай! – Ключицу пронзила резкая боль.
К ногам упала резиновая пулька. Из палатки на четвереньках выполз хохочущий ребенок с игрушечным пистолетом в руке.
– Быстро иди сюда, – сказала она ровным голосом, превозмогая желание немедленно отлупить дьяволенка. – Давай обсудим твое безобразное поведение!
Ребенок с обезьяньим воплем выскочил из палатки, вскарабкался по шведской стенке на канат и, оттолкнувшись от лесенки, налетел на Нику – сбил ее с ног. Очки соскочили с носа на пол.
– Ах ты, маленький пр… прыгун! Ну-ка, стой! – Лежа на полу, она схватила убегающего пацана за ногу.
Визжа от восторга, он плюхнулся рядом, прямо на очки. Те жалобно хрустнули, словно маленькая косточка внутри ее собственного тела.
– А-а! Это же Версаче! Понимаешь, маленький варвар, Вер-са-че!
– Висаси, – ребенок показал язык и выбежал за дверь.
Ника склонилась над итальянским аксессуаром и застонала – позолоченная дужка была отломлена.
Нельзя ему такое спускать! Ясно – ребенок морально разложился и безнадежно испорчен, его надо наказать! Кровожадно потерла руки. Потом – зудящую ногу. С другой стороны, какое ей дело до морального облика ребенка? Зачем гоняться за ним, как грабитель из фильма «Один дома», если можно просто нейтрализовать дьяволенка при помощи зомбоящика?!
Ника подкралась к дивану, на котором сидел Степан с какой-то машинкой, и стянула с подлокотника пульт.
– Та нет. Не хосю мутики! Хосю пыга́ть, пыга́ть! – Ребенок вырвал у нее пульт, швырнул на пол и протянул машинку. – Писясяеца обота, – с важностью сообщил он.
– Что-что?
– Тансхомен! Писясяеца обота!
Ника хлопала глазами.
– Тансхомен! Писясяеца обота!
– Да, ты, безусловно, прав, – Ника кивнула с подобострастной улыбкой нерадивого студента на экзамене по хинди. Мальчишка раскусил ее с ловкостью опытного «препода» и треснул машинкой по голове.
– Ай! – Ника едва успела руки подставить!
Теперь понятно, как предыдущая няня умудрилась стукнуться зубом о железный пистолет! Ну, Полина, я с тобой еще поквитаюсь!
– Нельзя бить людей! – прошипела Ника, выдернув машинку из цепких детских пальцев. – Хочешь попасть в колонию для несовершеннолетних?
Степан посмотрел на машинку в ее руках и вдруг сделался серьезным. Выпятил нижнюю губу, красивое личико скривилось, и… он завопил, как иерихонская труба:
– А-а-а!!!
– Эй, ты чего? – испуганно пролепетала Ника. – Успокойся, насчет колонии я пошутила!
Ребенок замолчал. Но лишь для того, чтобы набрать в легкие воздуха и закричать еще громче! У Ники зазвенело в ушах. Мамочки! Соседи, наверное, думают, что она отрывает ему ногу!
– Тихо, успокойся, пожалуйста, не плачь! – Ника заметалась вокруг орущего пацана.
Какой противный голос! Что же делать? В отчаянии она бросила машинку на диван, мальчишка схватил игрушку, прижал к груди и тут же замолчал.
Если честно, гуляние Ника собиралась пропустить. Но потом испугалась, что соседи доложат Егору. Проблемы ей не нужны.
Вздохнув, принесла из шкафа и вывалила на диван детскую одежку: майку, трусы, колготки с машинками, штаны, к которым уже были прицеплены подтяжки, полосатый свитер и ветровку.
– Будем одеваться? – подмигнула она Степану.
– Та нет, – скривился он.
– Тогда гулять не пойдешь, – припугнула Ника.
– Ува! – обрадовался ребенок и вихрем унесся к себе в комнату.
Ника осталась наедине с горой одежды. И что теперь?
Заглянула в детскую, ребенок сидел на корточках возле своей великолепной кровати и возил машинку. Увидел Нику, крадущуюся с его трусами, как с сетью для ловли птиц, и с воплем бросился вон из комнаты.
– Стой! Я все равно тебя одену! Еще посмотрим, кто кого!
Через полчаса безумной гонки по квартире на Степана удалось натянуть: майку, трусы (задом наперед) и свитер (частично) – он топорщился на шее, как жабо.
