– Попахивает криминальным сериалом из девяностых, – хмыкнула Ника.
– Между прочим, это случилось три месяца назад, с теткой матери девочки, которую я готовлю к поступлению в институт! Все, моя очередь. Ника, не забывай звонить! Каждый день! Я хочу знать, как ты!
– Э-э-э… мам, забыла сказать, ты помнишь Алину? У ее мужа вилла в Италии, я еду к ней погостить, на два месяца. Там со связью плохо, так что я звонить не буду!
– Вот! А могла бы сейчас с Андреем в Италии прохлаждаться! Знаешь, я долго думала и поняла, в чем корень твоих проблем. Ты слишком худая! А мужчины – не собаки, чтобы на кость бросаться. И вообще, в твоем возрасте такой вес имеют только алкоголички и раковые больные.
– Мама! В каком «таком» возрасте? – прошипела Ника.
– Тебе тридцать лет, срочно помирись с мужем, не то останешься одна.
Ника хотела возразить, но передумала и просто кивнула, предвкушая двухмесячный отдых от маминых нотаций.
Наконец они распрощались. Ника долго тряслась в аэроэкспрессе, потом в метро. Возле дома матери расклеила объявления и поднялась в квартиру, не чуя ног, в предвкушении тихого вечера.
На ужин была припасена вареная индейка и обожаемый Вивальди. Ника включила музыкальный центр и уже собиралась сесть за стол, как раздался звонок в дверь. Кого это еще принесло? Посмотрела в глазок – темнота, в общем коридоре выключили свет.
– Кто?
– Сосед снизу. Вы нас заливаете!
Только этого еще не хватало! Ника распахнула дверь и… отлетела в сторону, сбитая с ног ударом в грудь.
В следующую секунду она очутилась в железных ручищах. Взлетела вверх, дернув в воздухе ногами, потеряла тапок и впечаталась затылком в стену. Из глаз посыпались искры, в голове разливалась пульсирующая боль, от которой узлом скрутило желудок. Попыталась закричать, но из пересохшего горла вырвался лишь какой-то сип.
Ее поволокли в глубь квартиры, с полки в коридоре упала ваза и разбилась вдребезги. В большой комнате Нику швырнули об пол, как мяч. Она проехалась коленками по ковру и отползла к дивану. Наверху, как небоскреб, возвышался лысый громила в кожаной куртке, а в руке… Нет, этого просто не могло быть! Он направлял на нее самый настоящий пистолет!
– Дернешься, получишь пулю в лоб!
«А мама права, надо было закрыть вторую дверь!» – как-то некстати пронеслось в голове.
В коридоре послышались шаги, и, поблескивая дорогими часами на тонком запястье, в комнату вошел мужчина в черном костюме. Ринат! Он огляделся, взял с полки и снова поставил на место мамину фотографию в деревянной рамке и вальяжно развалился в одном из кресел.
– Ну, здравствуй, Вероника. Или предпочитаешь, чтобы я звал тебя Кирой? – Ринат пронизывал ее ледяным взглядом.
Не в силах вымолвить и слова Ника смотрела на него, как кролик на удава, и терла затылок.
– Больно? – Он удовлетворенно кивнул. – Хорошо. Мне тоже было больно, когда я увидел кулон, подаренный любимой жене на годовщину свадьбы, в руках грязной мошенницы.
Он щелкнул массивной зажигалкой и закурил.
– Я дарил ей бриллианты, а она развлекалась с молодым любовником. Водила его по кабакам, покупала шмотки, вывезла на отдых. А кто должен платить за все эти плюшки? – Ринат стряхнул пепел на ковер. – Твое «Алиби-агентство». Думаю, это будет справедливо. Прикрываешь чужие грешки – так бери их на себя по полной.
– Вы… все неправильно поняли, – пролепетала Ника. – Я временно веду в агентстве дела, д-да, но я не хозяйка, а всего лишь актриса! Выполняю всякие мелкие поручения…
– Полтора миллиона рублей. Это то, что Ираида успела потратить на любовника, включая компенсацию моего морального ущерба. Отдашь через три дня.
Ника нервно сглотнула. Просто какой-то сюр! Под дулом пистолета у нее вымогает деньги свихнувшийся на любви к жене недомерок. И все это под музыку Вивальди, долетающую из кухни.
– Я не знаю, где взять такую сумму.
– Ну, ты же у нас выдумщица. Тренинг шопоголиков придумала, вот и с деньгами что-нибудь сообразишь.
Он поднялся и двинулся к выходу, громила – следом. В дверях Ринат обернулся:
– И смотри, без глупостей. – Он кивнул на фотографию в деревянной рамке. – Матушка твоя уже в летах, с ней всякое может случиться. И – да, спасибо. Мальтийский ликер – выше всяких похвал.
Капля дрожала на стекле, как слеза. Слилась с другой и лениво поползла вниз. Дождь штриховал пестрые зонты и машины, плывущие за окном.
Мишка мерил шагами офис с телефонной трубкой у уха.
– Абонент недоступен, – буркнул он, пряча глаза.
Ника закусила губу и прижалась лбом к холодному стеклу. Юрик был ее последней надеждой, он легко мог достать деньги и, возможно, даже нашел бы управу на Рината. С его-то связями! Но босс как в воду канул, ни один его телефон не отвечал второй день.
– Он проявится, вот увидишь!
– А если нет? Что тогда?
Мишка присел на подоконник рядом с Никой и ободряюще пожал руку.
– Выход есть.
– Какой?
– Сама знаешь. Взять деньги у мужа.
«Ты еще приползешь назад и будешь молить о прощении!» – слова Андрея, хлесткие, как пощечина, до сих пор звенели в ушах.
Ника уткнулась головой в коленки, в бессилии сжала кулаки и заплакала.
Мишка погладил ее по волосам.
– Не надо, – произнес он звенящим от жалости голосом. – Я в кредитах как в шелках, сама знаешь, но кое-что по сусекам наскребу. Плюс касса агентства – тысяч двести. Можно «финик» твой толкнуть. Андрей ведь предлагал его забрать?
Ника подняла заплаканное лицо и помотала головой.
– Пусть подавится! Да и машину все равно не продать, она оформлена на него.
– А может, тебе исчезнуть на время? Пока мать в Германии.
– Она не на ПМЖ уехала, вернется.
– А если в долг взять?
– У кого? – горько усмехнулась она. – У Роберта из массовки «Мосфильма»?
В сумочке зазвонил телефон. Ника бросилась искать трубку, может, это Юрик?
Оказалось, Полина.
Мишка взглянул на экран, светящийся входящим вызовом.
– У этой точно бабки есть. Наверняка на шопинге в Милане больше оставляет.
Ника сбросила звонок и решительно поднялась с подоконника.
– Пойду проветрюсь.
Вышла из кабинета и медленно двинулась по темному коридору. Из открытой двери соседнего офиса доносились оживленные голоса и женский смех. Как будто ничего не случилось и мир не разваливался на части.
Ника остановилась у окна, залитого дождем, оперлась о подоконник и с ненавистью посмотрела на экран телефона. Упрямо помотала головой:
– Не буду шпионить. Не буду работать няней. Никогда!
Поношенные туфли, костюм а-ля Мери Поппинс, старушечий пучок и специальный грим оттенка «бледная поганка». Плюс новый штрих к образу ННН – стильные затемненные очки, купленные в Италии. Прежние, круглые, мама забрала с собой в Кельн.
