Злобно скалясь, мне навстречу вышел бойцовский пес. Изогнутый, раскоряченный намордник болтался на его шее, словно украшение, демонстрирующее статус. И оно так и было. К главарю сзади присоединились другие дворняги, по ошейникам которых несложно понять: когда-то они были домашними любимцами, пока не одичали без хозяев.
— Ребята, я не собиралась трогать ваши припасы, — мирно говорила, отступая медленными шагами. Но бойцовский пес, видимо, не собирался останавливаться на одних только угрозах. Что ему те припасы, когда тут перед ним кусок мяса, так сладко пахнущий кровью.
Чем дальше я пятилась, тем скорее перебирали лапами псы мне навстречу. У них были настолько огромные и клыкастые пасти, что они явно смогли бы переломать мою ногу как спичку. Возможно, они потом упали бы навзничь, испуская дух, как тот жук. Но это явно стоило бы мне сломанных ног.
Не сводя с псов взгляда дольше чем на секунду, я надеялась приметить рядом что-то, чем могла бы защититься от них, и не видела ничего, кроме голых кирпичных стен домов и пустой земли.
Выход один — бежать.
Я сорвалась с места, разворачиваясь на ходу, и понеслась прочь. Псы вмиг бросились вслед за мной, лая и захлебываясь от слюны.
На сколько меня хватит? Как далеко смогу от них оторваться? Не было времени даже на мгновение обернуться, но я чувствовала, что они бегут немного быстрее, чем я, и постепенно догоняют.
Стать тряпичной куклой, которую они с удовольствием разорвут между собой, я точно не желала! Поэтому изо всех сил старалась бежать еще скорее.
Но, кажется, у псов запас сил был намного больше, чем у меня.
Мартин, где же ты? Почему ты меня не спасаешь? Неужели ты позволишь им меня догнать? Неужели ты бросил меня?
— Мартин! — крикнула я на всю улицу.
Только эхо моего голоса стихло, услышала за спиной приближающееся рычание. Мне даже казалось, что псы клацали зубами, пытаясь поймать мою ногу.
— Мартин! — орала, срывая голосовые связки.
Легкие горели, будто в них тлели угли. Дышать невыносимо трудно. Ног я не чувствовала, но понимала, что бегу все медленнее.
— Мартин… — Отчаянный шепот сорвался с моих губ, кричать не было сил.
Где-то из-за угла ко мне донесся рев двигателя и визг шин. Воодушевившись скорым спасением, я поднажала. Серый седан выскочил из-за многоэтажки, которая замыкала собой квартал, и резко повернул, стирая колеса об асфальт.
Автомобиль остановился приблизительно в метрах двадцати от меня, и Мартин открыл дверцу, крича:
— Скорее!
Чтобы не влететь в машину вместе с псами, мне нужно было хорошо от них оторваться, что казалось нереальным. Но я собрала последние, оставшиеся силы и увеличила скорость.
Несколько секунд спустя впорхнула на сидение через открытую дверцу и поспешила захлопнуть ее за собой. Разъяренные псы впечатались мордами в окно, лая, забрызгивая стекло слюной, сходя с ума от того, что их сладкий стейк с кровью скрылся за прозрачной, но крепкой преградой.
Хоть я и сомневалась в том, что они разобьют окно, вздрагивала каждый раз, когда кто-то из псов со всей дури бил лапами по стеклу. Мартин, видимо, тоже проверять его на прочность не хотел, поэтому поспешил завести мотор.
Машина сорвалась с места и выметнулась на главную дорогу. Ноги ныли тягучей болью, я тяжело переводила дыхание, но не могла нарадоваться спасению. Вот только спаситель моей радости не разделял. Мартин, нахмурив брови, внимательно следил за дорогой. Он выглядел ненамного лучше меня. Изношенная кожаная куртка, выцветшие джинсы, руки до костяшек перемотаны посеревшими бинтами.
Что же произошло? Почему мы носим столь старую одежду, а улицы высохли, вымерли, превратились в исторические памятники?
Но первой вопрос успела задать не я.
— Почему ты сбежала?
— Сбежала? Я… я не помню…
— Опять провалы в памяти.
Действительно, складывалось такое впечатление, будто моя жизнь началась с пробуждения в автобусе-призраке. Ведь до этого момента в моей голове не хранилось никаких воспоминаний. Точно меня раньше не существовало. Но как я тогда вспомнила, что Мартин должен меня спасти?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Пока мы ехали дальше, за окнами картина опустевшего города не менялась. Мимо проплывали похожие друг на друга многоэтажки, закрытые магазины, брошеные машины, одинокие остановки. Пора бы расспросить обо всем человека, которого мне наконец-то удалось встретить. Когда Мартин вырулил на трассу, ведущую за город, я нарушила тишину:
— Что произошло?
— Сейчас поймешь, когда приедем на место.
— Это действительно я во всем виновата?
Не ответив, Мартин продолжал смотреть на дорогу перед собой. Меня ранило его молчание.
— Скажи, пожалуйста, это из-за меня? На тех билбордах написана правда?
Казалось, я разговариваю со стенкой, или со статуей, или говорю на инопланетном языке. Какая еще причина тому, что отвечать мне никто не хотел?
— Мартин, не молчи, прошу, скажи... Я должна знать. Почему улицы пустые? Где все?
— Не плачь. Сейчас приедем, и я все объясню. В который раз. — Он тяжело вздохнул.
Выходит, я почему-то сбегала от него, после чего убивала людей, а дальше засыпала где-то и забывала обо всем? Меня передернуло от такого вывода. Нет, нет, нет! Лучше подождать объяснений Мартина.
Скоро он свернул с главной дороги, заезжая на другую, которая вела к крытой автостоянке гипермаркета. Огромное здание казалось белым айсбергом среди пустующего пространства пригорода. А когда-то, я помнила, гипермаркет мигал зелеными огоньками, встречая покупателей, и автостоянка всегда была наполовину заполнена. Сейчас же Мартин припарковал машину на одном из сотни пустующих мест.
— Ты отдохнула? Сможешь быстро идти? — спросил он.
— Да, я постараюсь.
— Тогда не отставай.
Выскочив из машины, Мартин побежал к железной двери с надписью «служебный вход», а я поспешила его догнать. Зачем торопиться? Вполне возможно, бродячим псам вымирание не грозило и они любили прятаться в засаде. Тогда разве не они частично виновны в исчезновении людей?
От вопросов отвлекла открывшаяся дверь. Мартин пропустил меня внутрь здания, оглядываясь по сторонам.
Вперед протянулся длинный коридор, где-нигде освещенный мерцанием люминесцентных ламп. Возле голых стен на бетонном полу валялись груды пустых коробок. Мартин прошел мимо быстрым шагом, зовя следом и чудом не задевая ничего на полу. Будто ходил здесь каждый день.
Недолго побродив по лабиринту служебных помещений, мы вышли в торговый зал гипермаркета. Мартин не остановился, двинулся дальше, а вот я замерла, смотря на полупустые полки с товарами, срок годности которых будто истек десятки лет назад. Лампы вверху мигали, скрывая в темноту и затем снова показывая в свете унылые, заброшенные ряды. На полу валялись ценники, обрывки одежды, бутылки из-под спиртного, а некоторый мусор и вовсе не поддавался опознанию. Как Мартин прошел через весь этот бардак не споткнувшись и ничего не раздавив, я не знала.
Наконец он вышел на центр зала и рукой поманил к себе. Прошла не одна минута, прежде чем я догнала его.
— Теперь ты мне расскажешь? — спросила, когда подошла достаточно близко.
— Я тебе покажу.
Мартин протянул ко мне руку, обмотанную бинтами. В ответ я протянула свою, с которой по-прежнему капала кровь. Только наши пальцы соприкоснулись, как теплое сияние озарило наши руки. Кровь растворялась, бинты таяли, даже лампы с потолка засветили ярче, словно зарядились от неведомого источника энергии. Мартин сомкнул свои пальцы с моими, подводя меня ближе, и чем меньше между нами оставалось расстояния, тем светлее становилось вокруг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А вместе с тем витрины выталкивали из себя грязь, товар оживал, возвращаясь к первозданному виду, мусор под ногами рассыпался в пыль, которую спешили вытянуть вновь заработавшие вытяжки. Еще один мой шаг — и товары на полках принялись размножаться, заполняя пустовавшее раньше место, акционные ценники самых разных цветов запестрели между ними, и у меня даже появилось желание купить килограмм тех заманчиво желтеющих бананов по акции.
