дому мы знали хорошо.
Молодожёны прятались под тентом в телеге и спешно зачаровывали товары от промокания.
— Лим, тут вещички детские, — спустя время сказал Натар, тронув за плечо. — Колыбелька новая, какие-то приблуды для младенцев.
— Какие там могут быть для них приблуды, кроме материнской груди? — удивлённо спросил я.
— Понятия не имею, тем не менее. Кто-то из наших на сносях. Может, ты поэтому торопишься? К родам?
— Кто знает? Лилю попроси всё повторить. Она, вроде, какие-то книги по целительскому делу брала. Пусть читает всё, что есть по младенцам, беременностям и родам, — сказал я.
— Уже читает. Как думаешь, кто? Уж кабы не мать… — задумчиво проговорил Натар.
— Это вряд ли. В любом случае нечего гадать, надо торопиться.
Обиженные бычки шли резво. Дорогу в непогоду видно было плохо, и я лишь иногда цеплял взглядом знакомые признаки — разбитое молнией дерево, большой дорожный камень, покосившийся заброшенный домик на дальнем перегоне.
Мы двигались без остановки весь день и всю ночь. К утру нас всех терзал голод, но никто не пикнул, даже Лиля стойко держалась. До дома оставалось часа два езды, когда телега заходила ходуном и с треском перекособочилась. Быки яростно взревели, дёрнули, но не смогли сдвинуть намертво севшую в грязь повозку. Я спрыгнул на землю. Едрить твою налево — сломалась ось. Я проклинал погоду, телегу, давшего её Хассара и раскинувшееся вокруг поле, в которое за новой осью ещё поди сходи, это тебе не лес.
— Лиля, дальше мы вдвоём. Натар, останься с телегой, мы за тобой пришлём кого-то из братьев, — уцепил я за руку растерянную целительницу. — Давай, мать, дальше бегом.
Лиля прихватила вещи и спрыгнула в жидкую грязь.
Взяв себе её сумку, я перешёл на лёгкий бег, продолжая тянуть девушку за собой. Предчувствие крепло с каждым часом и гнало меня к родному долу. Издав особый свист, я продолжил бег, каждые десять минут повторяя призыв. Это наш с братьями условный знак, но ветер и дождь мешали звукам разноситься, поэтому шансов, что нас услышат, было немного.
— Лим, я больше не могу, — взмолилась Лиля спустя полчаса.
Щёки у неё пунцовели, волосы намокли и растрепались, одежда обвисла, а сапоги по колено вымазались в жидкой дорожной грязи. Небось, вся спина от бега по размокшей дороге тоже забрызгана.
— Надо, моя хорошая, потерпи! — срывающимся голосом ответил я.
Чувствуя, как постепенно слабеет и замедляется невестка, я старался тянуть нас обоих, но мои силы тоже не безграничны, да и беспокойная ночь сказывалась: половину я просидел на козлах, вторую провозился в неудобной телеге, где даже ноги вытянуть было некуда. На вещах спала Лиля, а мне достался деревянный настил. Чтоб я ещё хоть раз выехал в дорогу без мягкого одеяла и подушки!
Невестки хватило ещё на полчаса. До дома оставалось всего ничего, но её силы кончились. Она натужно хрипела и сплёвывала вязкую слюну. Воды с собой из телеги мы не взяли, забыли, и теперь оба даже радовались дождю — ловили ртом капли, но жажды они не утоляли.
Мы уже едва походили на людей: в какой-то момент Лиля поскользнулась, и мы вместе ухнули в жидкую дорожную грязь. Если бы не разрывающая изнутри тревога за близких, я давно бы сдался. Но глухая, рокочущая внутри злость давала силы, и я поднялся сам и поднял измученную подругу.
— Лим, я больше не могу! — жалобно сказала она.
— Можешь, Лиля. Ты гораздо сильнее, чем дождик и грязь. Пошли, — потянул я её за собой, в очередной раз подавая условленный сигнал.
Старший брат, Курел, встретил нас у ворот. По его мрачному лицу стало понятно, что дело плохо. Он с удивлением посмотрел на Лилю. Мы ведь не писали, что Натар женился, сюрприз хотели сделать.
— Это целительница, веди! — крикнул я, перекрывая дождь.
— Святы земли, а я уж думал, что показалось! Вышел проверить, думаю, слышалось али чудилось, — надежда расцвела на лице брата, и он подхватил Лилю под руки.
Под навесом у дома нас ждали ещё три брата.
— Солнечного! В двух часах отсюда сломалась телега, там остался Натар с товаром, возьмите инструменты и новую ось, — распорядился я и спросил Курела: — Что случилось?
— Ладига в родах уже вторые сутки, — ответил он, — Дело плохо. Давир уехал за целителем, но то ли найти не может, то ли случилось чего — не вернулся пока.
Скинув грязную верхнюю одежду и сапоги на крыльце, мы вошли в дом.
— Нужны чистые сухие вещи для меня и Лима, а ещё принесите кипячёной воды, — хрипло начала раздавать указания Лиля. — Ведите, чего замерли!
После её слов все пришли в движение. Мы наспех отмылись от грязи. Хотелось искупаться, но время поджимало. Лиля переплела косу, сноровисто переоделась, и вышла ко мне спустя считанные мгновения, собранная, готовая к не менее тяжёлой борьбе.
Ладига, учёная жена Давира, девицей была городской: тонкой, хрупкой, не привыкшей ни к деревенскому труду, ни к нашей жизни. Даже дом Давира отличался планировкой. Теперь-то я понимал, почему, а раньше это казалось блажью. Войдя в спальню, я ещё по запаху, по неуловимому духу в комнате понял, что дело — дрянь.
— Распоряжайся, — коротко сказал я Лиле.
Мать и другие невестки молча расступились, поедая нас удивлёнными взглядами, в которых рождалась надежда. Кто-то утирал слёзы, кто-то засуетился, уступая место. Деревенская повитуха молча отошла в сторону и устало осела на тумбочку возле кровати. В углу валялись кровавые простыни, в комнате пахло болью и смертью.
Ладига лежала бледная, точно немочь, и взопревшая. Она дышала надрывно и с трудом.
Лиля сделала несколько пассов руками, начертила на коже роженицы несколько магических знаков и напитала их силой и приступила к распознаванию болезни, а я лишь стоял рядом, готовый в любой момент поделиться силой. Конечно, базовые целительские навыки у меня были, но куда их применять в этой ситуации?
— Лим, подпитывай девушку. Как, говоришь, её звать?
— Ладига, — ответил я.
— Так вот, Ладига на тебе. Из хороших новостей — ребёнок жив, но очень слаб. Сейчас все лишние люди вон из комнаты! Мне нужна чистая тёплая вода, полотенца и моя сумка: ополоснуть от грязи, завернуть в чистое и принести сюда. Но близко к роженице не подносить!
Я почувствовал, как магия скрутилась узлом в животе у Ладиги. Сам я лишь со стороны мог наблюдать, как в полную силу разворачивалась целительская сила. Роженица чуть порозовела и глубоко вдохнула, но глаз пока не открыла.
Лилины распоряжения выполнили чётко и быстро, спустя пару секунд всё сделали и принесли. Я аккуратно
