словно панцирная сетка ожила и выплюнула его. Он не может здесь больше лежать. Он должен увидеть Её. Он должен сказать Ей об этом. Его разорвёт к чёртовой матери, если он Ей об этом не скажет.
И плевать, от кого она беременна. Он не отдаст её никому. Он воспитает этого ребёнка как своего. И у них будут свои дети, которых он готов был вот прямо сейчас и делать, как только вырвется из этой больницы.
— Э, ты куда? Куда? — крикнул ему в спину мужик.
— Я должен идти, — возмутился Кайрат, что его задерживают.
— А деньги?! — расстроился мужик.
— Сбежать в таком виде? — заржал Иваныч.
Кайрат посмотрел на свои голые ноги, торчащие из-под больничной «ночнушки».
— Чёрт!
Потом посмотрел на погрустневшего мужика.
— Сколько? — завис его палец над телефоном, когда мужик продиктовал ему номер своей карты.
— Ну, как договаривались, — замялся он.
— Ладно, хрен с тобой! — нажал Кайрат на цифры, которые мужика явно порадуют. — Заслужил!
— Да ну-на! — прозвучала радость более чем убедительно.
— Кстати, с праздником, мужики! Первое ж мая сегодня! — Кайрат показал пальцем на зависшего в шоке дядьку. — Он проставляется!
И выскочил из палаты.
— Вадик, тут такое дело.
— Нет, Кай, нет! Не отпущу и не проси! — замотал головой доктор.
— Я вернусь. Только дай мне во что переодеться.
— Хм, — сдёрнул вниз с лица маску Вадик. — Ну, разве что больничную робу. Вот, как у меня. Куртку, так и быть, твою отдам.
— Ты настоящий друг, Вадик! — Кай чувствовал себя настоящим хирургом. Он мог даже сделать пару операций на открытом сердце с закрытыми глазами, так уверенно он себя чувствовал.
— Данке, привет! — крикнул ему вдогонку Вадик. — И форму не забудь вернуть!
— Я верну! Наверно, — ответил Кай, сбегая по лестнице.
Он проверил сколько денег у него осталось в карманах. Оттёр как смог засохшую грязь. Вызвал такси. И подставив лицо палящему по-летнему солнцу, курил у шлагбаума, стрельнув сигарету у доверчивого охранника.
Кайрат прыгнул в машину, назвал адрес, и всё вертелся на месте как волчок, разглядывая украшенные флажками улицы. Он словно только что родился, или сбежал из тюрьмы. И этот мир вокруг него был прекрасен!
Он стучался в знакомую дверь кулаком, совершенно забыв, что есть звонок.
— Оксана, открывай! — кричал он радостно. — Нет, сначала спроси меня зачем! Я знаю, что тебе ответить!
Парень с засаленными волосами, в очках и трусах, открывший ему дверь, выглядел инопланетным существом. С не меньшим недоумением Кайрат рассматривал и выглядывавшую из-за его плеча круглолицую девушку.
— Оксана съехала, — сказала как раз она, пока парень зачем-то поправлял очки, словно это они пережали ему горло.
— Куда? — не понял Кайрат.
— Мы жильцы, — наконец произнёс парень высоким голосом студента-заучки, и сразу захотелось его заткнуть. — Мы снимаем эту квартиру. А куда переехала хозяйка она нам не докладывала.
— А её номер у вас есть?
— Она просила его никому не давать, — вещал студент.
— А если это вопрос жизни и смерти?
Парень смерил осмысливающим взглядом врачебную униформу Кайрата.
— Я не уполномочен.
— Слышь, посол, — вломился в квартиру Кайрат. — Давай номер и я уйду. Или не уйду, тут уж ты сам решай.
— Вы не имеете права, — попятился парень, но Кайрат видел, как испуганная девушка уже царапала что-то поспешно на бумажке.
— Вот, вот, — протянула она над плечом парня. — Только не бейте его, пожалуйста!
— Умница! Спасибо! — растянул губы в улыбке Кайрат. — Не смею вас больше задерживать.
Он слышал, как поспешно заперли за ним дверь, видел, как мелькнула испуганная тень в дверном глазке напротив. И ему всё было по барабану.
«Девочка моя, я люблю тебя!»
Стоя на крыльце, он набрал номер с бумажки.
«Извините, набранный номер не существует!»
Он сверился с цифрами и снова набрал вызов.
«Извините, на…» — он нажал отбой.
— Сука! — выругался он вслух. Эта студенческая подстилка написала цифры «от балды».
Не было смысла возвращаться. Дверь ему больше не откроют. Бабка на стрёме — наверняка вызовет полицию. Нет, полиция в его планы сегодня не входила.
Он звонил Данке. Гудки проходили, но трубку она не брала — как всегда, когда кто-то очень нужен. А у неё это вообще любимая привычка — отключать телефон или ставить в беззвучный режим.
Он думал, что же ему делать, когда телефон в руке ожил сам. Данка! Слава Богу!
— Дан, скажи мне где сейчас живёт Оксанка. Обещаю, я этого Рому и пальцем не трону. Мне просто нужно с ней поговорить.
— Кай, не живёт она ни с каким Ромой. Она к родителям переехала.
«Да!» — сжал он руку в кулак и довольно улыбнулся.
— Тогда адрес родителей скажи.
Кажется, она услышала его улыбку, потому что объяснила, как добраться. Как смогла. Как обычно объясняют девочки. И он три раза перезванивал ей из машины под тихий матерный шёпот таксиста, подъезжая к третьему дому, в котором толи мебельный салон, толи «Связной».
— Кайрат?! — удивилась Оксанкина мама. — Да, ты пройди. Только Оксана на работе.
Он шагнул в прихожую. Зеркало немилосердно отразило небритого спивающегося врача после двух ночных смен в грязной куртке, с заклеенным пластырем лбом. Да, ещё с лихорадочным блеском в глазах.
— А где она работает?
— Вроде в «Золушке» — присоединился к их разговору её отец и почесал затылок. — Ты с больницы что ли сбежал?
— Ага, — улыбнулся Кайрат. Он так был рад их видеть.
У Оксанки папины глаза и мамин овал лица. И он только сейчас это заметил.
— А в какой «Золушке»?
Отец снова почесал затылок и пожал плечами:
— Да, кто ж его знает.
— Ладно, я найду! Спасибо!
Нет, он бы поехал. Ему всё равно. Но вид у него действительно был непрезентабельный. Таких помятых принцев обычно не пускают дальше дворцовых ворот. Он не хотел, чтобы девушке пришлось его стыдиться.
Его вещи дожидались в камере хранения отеля. И за стойкой ресепшен ему любезно выдали ключи от нового номера.
Рубашка. Костюм. Первый раз он сомневался с галстуком. И он волновался. Как перед экзаменом. Как на выпускном. Как в тот раз, когда, прыгнув через борт военного грузовика, притормозившего
