Затем она начинает нести какую-то чушь насчет групп качественного анализа статей и мнения избалованных подопытных кроликов из вышестоящих организаций, которые принимали участие в данном проекте.
— Техника фелляции, ноу-хау минета — вот что сейчас прежде всего вызывает читательский интерес…
Пока она вещает, я не могу отделаться от неприятного чувства, будто на меня кто-то упорно пялится. Это Гай. В чем же дело? Может, у меня к подбородку что-то прилипло? Нет, этот взгляд говорит совсем о другом. Словно этот урод почувствовал, что я снова осталась одна и ищу партнера.
Только бы не посмотреть ему в глаза.
Сопротивляйся, Марта, держись!
Он просто решил немного поиграть с тобой, и, если ты на него посмотришь, он выиграет.
Ах, ты!
Кретин недоделанный!
Ну, вот, теперь, чтобы уж окончательно все испортить, ты вдобавок еще и краснеешь. Жалкая, несчастная деваха.
… — буквально все, начиная от гороскопа и кончая «Полицией моды» теперь должно быть написано с сексуальным уклоном. И тебя, Марта, это тоже касается.
— Простите, что?
Вероника бросает на меня усталый взгляд отчаявшейся женщины:
— Я говорю о сексе. Тебе нужно побольше секса.
Зара закрывает рукой рот, чтобы не расхохотаться, а уголки рта Гая чопорно опускаются. Я начинаю себя осматривать и только сейчас обращаю внимание, во что я одета: поношенные джинсы и застиранная футболка. Может быть, я всегда стремлюсь одеваться соответственно, но сегодня, видимо, кому-то показалось, что мой вид достоин, разве что, городской ночлежки.
— Да нет, Марта, не лично тебе, разумеется, а твоим советам.
— Ах, да. Конечно.
— Поменьше статеек типа «Мой парень меня бросил, что мне теперь делать». Пусть это прозвучит так: «У моего парня плохо стоит, поэтому я решила его бросить». Любовь теперь мало кого интересует. Ее время прошло. От поколения «икс», быстро минуя поколение «игрек», мы пришли к поколению полных пофигистов.
И тогда смущение во мне плавно переходит в праведный гнев. Ну, уж с этим я мириться не согласна. Когда Вероника решила нанять меня, прочитав всего одну мою статью, она дала мне полную свободу, так сказать, карт-бланш. У меня же не было никакого практического опыта. И она это очень быстро поняла, заявив, что он и не нужен. Ей необходим был психолог с перспективой, и это она во мне нашла. Ей было наплевать на то, что мне только исполнилось двадцать четыре года и единственный жизненный опыт насчет привязанности, которым я могла поделиться, была история моего горячо любимого и оплакиваемого бассета, перенесшего тяжелую операцию. Но вот недавно я поняла, что как раз опыт играет в моей профессии немаловажную роль. Ну, хорошо, хорошо. Она отнеслась ко мне с пониманием, и я это оценила. Но вы посмотрите хотя бы на наши нынешние сайты. Она могла бы просто выделить мне место на страничке самого журнала «Глосс», но она решила сделать по-своему, и выделила мне самостоятельный сайт, потратив на это чуть ли не половину всех денег рекламодателей. И все же немного уважения к моей теме не помешало бы иметь.
— Нет проблем, — весело заявляю я. — Я об этом мечтала всю свою жизнь. Секс — мое хобби. Я сплю и вижу его.
Тут уже Зара не выдерживает и хохочет в открытую. Все, включая Веронику, дружно подхватывают ее веселый, заливистый смех. Вот видите, какая я разносторонняя. Пока я умело притворяюсь, что работаю экспертом по любовным отношениям, я еще успеваю прислуживать и выполнять обязанности придворного шута.
Глава 9
— Ты все же считаешь, что поступаешь правильно? — Фиона — храни ее Господь — искренне волнуется.
— Ну, почему и нет?
— Во-первых, ты ее совсем не знаешь. Во-вторых, она, как мне кажется… — Фи старательно подыскивает нужное слово. — Опасная, что ли.
Я не сдерживаюсь и от души хохочу:
— Опасная? В каком смысле? Что же она такого плохого может совершить?
— Если бы я только знала, — вздыхает Фиона, всем своим видом признавая, что зашла чересчур далеко и сболтнула какую-то ерунду. — Может быть, она знакома с нехорошими людьми. Последние два слова она нарочно произносит, как в дешевой мелодраме. Ну, как тот скороспелый, не по годам развитый отпрыск из «Шестого чувства», когда он сообщает Брюсу Уиллису, что видит мертвых людей. А так как этот фильм у Фионы один из самых любимых, значит, и фразу она подобрала тоже специально для меня. Но за всеми этими словами я чувствую ее искреннюю любовь и заботу обо мне.
— Погоди-ка. Ты только что призналась, что мы ее совсем не знаем. Как же мы можем судить о том, насколько она опасна?
— Не знаю. Мне так показалось.
Если у Фионы и есть какой-то роковой недостаток (что вряд ли, по крайней мере, насчет рокового), так это то, что она привыкла сразу же, в одно мгновение, составлять свое мнение о человеке и потом еще долго придерживаться его, даже несмотря на то, что оно иногда оказывается ошибочным. Мне кажется, такая привычка исходит от ее желания привести в порядок все то, что ее окружает, разложить людей и все предметы по коробочкам, и пусть они там себе лежат и хранятся.
— Послушай, Фи. Я не стараюсь притворяться и делать вид, что нашла идеальный выход из положения. Но ведь это не свадьба, которая должна быть продумана тщательнейшим образом. Я просто переезжаю к ней жить.
Именно так. Переезжаю. Ну, что еще я могу добавить? Мне показалось, что это чудесный выход. У нее имеется лишняя комната. А мне как раз и нужна такая комната. Может быть, это и есть идеальное решение.
— Я все понимаю. И все равно, мне как-то странно слышать и сознавать это. Я же не против, что ты живешь у меня. Только и всего. — Она обеими руками одновременно заправляет волосы за уши.
— Фи, дорогая, мне здесь очень нравится, но ты же сама знаешь, что я поступаю так, чтобы нам обеим было лучше.
Мы от всей души обнимаемся, и в этот момент у меня возникает такое странное чувство, будто сейчас я предаю подругу, и она буквально сникает у меня в руках. Фиона вздыхает, и этим опять напоминает мне проколотую шину.
Как это ни парадоксально, Джеки живет в церкви. В церкви святого Лаврентия, гордо возвышающейся в Холланд-парке на Лэнсдаун-роуд. Несколько лет назад она была переоборудована в жилой дом из шести претенциозных квартир. Надо заметить, что мастера здесь потрудились со вкусом. Ажурные решетки из нержавеющей из стали. Массивная щитовая дверь, отделанная вишневого цвета шпоном. В коридорах — паркет из мореного дуба. Специалисты старались по возможности сохранить архитектуру церкви, оставив без переделки каменную кладку, арки, все деревянные части строения и даже витраж в ванной комнате, изображающий сцену Нагорной проповеди. Разумеется, Джеки добавила в квартире и немало своего: развесила по стенам японские гравюры, расставила комплект ярко-красной мебели, модные стеллажи для книг и широкоэкранный телевизор.
