Верёвки в воду, живо!
Судно выровнялось. Если у Эрика получится удержать корабль в правильном положении, они переживут шторм. По палубе пронёсся шквал, и корабль накренился. Молния ударила в мачту, и та загорелась. Хлопнули неубранные паруса, и штурвал выскочил из рук Эрика. Эрик упал на колени. Огонь пожирал гротовый парус и освещал ночь. Сквозь волны впереди прорезалась тёмная тень.
– Скалы! – закричал матрос на носу корабля и отскочил назад.
Оборвалось сразу несколько тросов. Эрик выругался, штурвал бешено завертелся. Корабль врезался в скалы. Эрика сбило с ног, и он упал за борт.
Темнота и холод воды сдавили ему грудь. Эрик размахивал руками и дрыгал ногами, пытаясь вырваться на поверхность. Сильная рука схватила его за плечо и затащила в лодку. Ванни похлопал его по спине.
– Грим! – Эрик перегнулся из лодки, привстав, чтобы посмотреть на волны. Мерцающий свет пламени блеснул на перстне с государственным гербом. Эрик ринулся к показавшимся из воды рукам. – Погоди.
Он затащил Гримсби в лодку и упал на спину. Как вдруг над водой пронёсся скулёж.
– Макс! – Эрик нырнул не раздумывая, надеясь, что остальным ничего не угрожает. Он не мог оставить друга! Юноша схватился за свисающую с борта верёвку и поднялся на тонущий корабль. Огонь охватил палубу корабля и уже превратил кубрик в щепки. Макс гавкал и выл на пламя, пожиравшее верхнюю палубу, где он очутился в ловушке. Эрик бросился к нему, зовя на помощь. Никто не ответил.
– Прыгай, Макс! – поманил его Эрик и поморщился от жара, обжигавшего кожу. – У тебя получится. – Он протянул руки, постучал по груди и взмолился. Огонь на палубе подбирался всё ближе к перевёрнутой бочке с порохом. – Ну же, мальчик, – крикнул Эрик.
Пёс гавкнул и прыгнул. Он с воем врезался в грудь Эрика. Тот рванул к корме, и палуба треснула. Нога провалилась сквозь дерево, и Эрик подкинул Макса что было сил. Пёс исчез за бортом.
– Эрик! – Крик Гримсби едва доносился до него.
Принц попытался ответить, но закашлялся от дыма. Боль пронзила лодыжку, а сердце замирало с каждым стуком открепившихся бочек, которые катались по раскалённой палубе. Эрик пробовал высвободить ногу, но сломанные доски не поддавались. Корабль налетел на скалы.
И мир взлетел на воздух.
7
Наваждение
Незнакомка и её голос были единственным, что стояло между Эриком и участью утопленника.
И они ускользнули от него, словно песок сквозь пальцы.
Проснувшись, Эрик испытал замешательство. Боль плескалась за глазами, усиливаясь, когда он открывал рот. К губам прилип песок. Огромный влажный язык смахнул его. Эрик простонал и отодвинул Макса в сторону. Пёс заскулил.
– Привет, приятель, – пробормотал Эрик хриплым голосом. – Я тоже рад тебя видеть. – Он подталкивал Макса, пока лохматый великан не подвинулся, садясь. В ушах звенело, в горле полыхало, но Эрик был цел и невредим. – Эй...
Эрик попробовал позвать девушку, которая спасла его на этом самом месте, но у него сорвался голос. Он снова застонал и поднялся. Солнечный свет был таким ярким, что обжигал, и Эрик прикрыл один глаз. Перед ним простиралась полоска светлого берега, у ног плескалось спокойное море. Не было ни девушки, ни её песни. Но ведь она здесь была, верно? Макс обнюхал землю вокруг Эрика и залаял на море. Единственный след руки – меньше, чем у Эрика, с длинными изящными пальцами – отпечатался на песке рядом с тем местом, где была его голова. Пляж, на который Эрика выбросило, был голым и пустым, не считая их с Максом. Эрик поднёс ладонь к щеке, прикосновение спасительницы таяло. Не может быть, что ему это приснилось. Эрик не помнил, как добрался до берега.
– Макс? – Эрик свистнул, и пёс вприпрыжку побежал к нему. – Я рад, что ты в порядке, но как ты сюда попал?
Берег резко обрывался в воду, его усеивали камни с нависавших над ним утёсов. Из-за скал показалась знакомая копна седых волос.
– Эрик! – Голос Гримсби зазвенел в ушах Эрика. – Ах, Эрик. Признайся, ты получаешь удовольствие, играя на моих нервах?
Гримсби добрался до него, карабкаясь по камням, и Эрику слегка полегчало. Старика потрепало, но он явно был цел. Гримсби помог Эрику подняться и сжал его в крепких объятиях. Эрик сбросил с себя руку Гримсби и, шатаясь, пошёл вперёд, вглядываясь в море.
– Меня спасла девушка, – сказал Эрик. Он опустился на колени и как можно аккуратнее дотронулся до следа ладони на песке. Она не была плодом его воображения, и он её помнил. Он чувствовал её прикосновение. – Она пела. Я никогда не слышал голоса прекраснее.
Эрик встал и повернулся, перед глазами замелькали пятна. У него подкосились ноги. Гримсби подхватил его.
– Ах, Эрик, кажется, ты наглотался морской воды.
Кораблекрушение чудесным образом обошлось без жертв. Это первое, о чём поинтересовался Эрик, проснувшись в своей кровати после того, как потерял сознание по пути во дворец. Врач, осматривавшая его ушибленные рёбра, удалилась, и Гримсби заверил Эрика: никто не пострадал. Недавно рассвело, а Эрика, по-видимому, искали на пляжах всю ночь. Одежда Гримсби была рваной и мокрой, от него всё ещё пахло дымом. Перед уходом доктор объявила, что Эрик вполне здоров, и настояла на том, чтобы он отдохнул, по крайней мере, несколько дней. Гримсби плюхнулся на стул возле кровати принца.
– Ну и напугал же ты нас, Эрик, – сказал он и похлопал Эрика по колену. – Больше так не делай, ладно? Не уверен, что у меня выдержит сердце.
– Не могу поверить: ты думал, что я умер, – произнёс Эрик. Горло болело, каждое слово давалось с трудом, ныло всё тело. И всё же, к счастью, он отделался лишь синяками да царапинами.
– Ты пережил взрыв, – фыркнул Гримсби. – Так что, когда Карлотта начнёт суетиться, не прогоняй её.
Эрик прикрыл глаза рукой:
– Она сильно переживала?
– Была безутешна. Да и как иначе?
Карлотта была горничной его матери и взяла на себя роль камердинера, чтобы Эрику не пришлось ни рассказывать о своём проклятии кому-либо ещё, ни нервничать, взаимодействуя с кем-то новым. Карлотта была властной, как Элеонора, но по-своему. Она обращалась с Эриком словно с ребёнком, невзирая на его возраст. Порой он находил её отношение к себе милым, после смерти матери оно даже начало ему нравиться. Нельзя
