меня снова кто-нибудь не поймал в матримониальных целях.
* * *
На каждом столе шла своя игра: пикет, фараон, ломбер, квинтич и вист. Но центральное место занимал юрдон. Азартная игра, где выигрыш зависел не от умения, а от удачи и блефа.
Я прогулялся между столами. Игроки, зрители, ставки, шлепки карт по зелёному сукну. Возгласы победителей и проигравших.
— Есть! Мой выигрыш, господа.
— Пошла, старая попадья! — кричал кто-то, бросая на стол пиковую даму.
— А мы её тамбовским мужиком! — били карту королём.
— Три рубля сверху!
— Пас.
— Четыре рубля сверху!
— А мы ещё два.
— Вот вы как? А мы вашего короля по сусалам козырной десяткой.
— Пять рублей сверху!
— Что?! Не может быть!
— Поздно, Василий Иванович, поздно. Коль проюдонились, извольте вести себя прилично.
Больше всего зрителей было вокруг стола с левого края. Там играли седой старик с бакенбардами, женщина в пышном парике и молодой человек с детской улыбкой. Четвёртый участник менялся раз в несколько партий — то один, то другой дворянин проигрывался, бросал карты, но неизменно вежливо раскланивался с остальными. Похоже, эта троица и была теми самыми “разувальщиками”.
— Костя, — рядом появилась княгиня и взяла меня под локоть, — как тебе здесь нравится?
— Неплохо. Кто это играет?
— Лучшие картёжники Мурома: Чагин Матвей Иванович, вдова Чулкова и Гришка Хомутов. Другие с ними садятся играть ради разговоров.
— Каких?
— Разных. Кому продать, кому купить, дела всякие уладить. Через них большинство слухов и новостей проходит.
Так-так, забавный расклад получается. Прямо какая-то местная “мафия”, решающая проблемы неформальными методами.
— Я правильно понимаю, что это влиятельные люди?
— Соображаешь. Чагин с градоначальником и Поместным судьёй по воскресеньям пьёт. Чулкова торговыми рядами владеет и купцов муромских в кулаке держит.
— А Хомутов с разбойниками знается?
Княгиня пожала плечами.
— По-разному говорят.
— Марья Алексевна, а их кто-то из больших родов прикрывает?
— Свечку не держала, не знаю. Только говорят, они частенько к князю Мышкину ездят.
И правда, мафия с высокой крышей. Пожалуй, знакомство с ними будет полезно.
— А с Шереметевыми они в каких отношениях?
— В сложных, Костя, в очень сложных. Шереметев с ними даже не здоровается, когда здесь бывает.
— Нужные люди.
— Я тебе так и сказала, — улыбнулась Марья Алексевна. — Сейчас место освободится, ты с ними сядь, оставь за столом рублей пятьдесят.
— Проиграть?
— Костя, — она скептически посмотрела на меня, — Чагин три года назад обещал подарить тройку авалонских лошадей тому, кто его обыграет. Думаю, эти лошади прежде заржавеют в конюшне, чем сменят хозяина. И учти, магия за столом запрещена. Видишь, невзрачный тип стенку подпирает? Следит, чтобы эфир даже не шелохнулся.
Из-за стола встал пожилой господин, кивнул Чагину, поцеловал руку Чулковой и ушёл прочь. Никто не торопился занять место, так что я шагнул вперёд и поклонился троице.
— Добрый вечер, господа. Составлю вам компанию?
* * *
Мы представились друг другу, и я сел за стол. Три пары глаз внимательно рассматривали меня. Кто такой? С чем пришёл?
Старик Чагин огладил ладонью бакенбарды и прищурился:
— Слышал, знатную дуэль вы устроили, Константин Платонович. Весь город только и говорит об этом.
— Так уж и весь, — я улыбнулся, — тем более что обошлось даже без членовредительства.
Чагин хохотнул, запрокинув голову.
— Ха-ха, вредительства! Это как посмотреть. Дурь молодому Белинскому вы повредительствовали, — и без паузы спросил: — В юрдон играете?
— Не приходилось. Но правила знаю.
Чулкова снисходительно улыбнулась правой стороной рта. Такой кривой улыбкой можно было детей пугать, если честно.
— Я раздам, — подал голос Хомутов и вскрыл новую колоду.
Согласно кивнув, я выложил на стол пятьдесят рублей. Играть так играть! Будем считать эти деньги налогом на хорошее отношение.
Хомутов быстрыми движениями профессионального шулера перетасовал колоду и принялся метать карты игрокам. Три в открытую, три рубашкой вверх. Так-так, сейчас посмотрим, что мне пришло.
Юрдон простая игра — считай очки, делай ставки, пасуй, если не уверен. Очень похоже на покер, который ещё не придумали. Только выигрышные комбинации ограничены: три или четыре карты одного достоинства или масти. Валет, дама, король идут по десять очков. Двойка даёт двенадцать, тройка — тринадцать и так далее.
Первую партию я выиграл, как и положено новичку. Вторую проиграл. Противники смотрели на мои реакции, проверяя и подмечая особенности поведения. Впрочем, я постарался расслабиться и спокойно улыбаться. Всё равно деньги можно считать проигранными.
Анубис неожиданно заинтересовался происходящим. Вынырнул из глубины и холодным взглядом обвёл карточный стол.
“Спокойно, — скомандовал я, — нельзя трогать эфир, за нами смотрят”.
Талант рыкнул, но послушался и стал просто наблюдать.
После шестой проигранной партии, Анубис не стерпел и толкнул меня изнутри. Прорычав что-то, он напрягся, будто собираясь открывать могилу с мертвецом.
“Эй, ты что творишь?!”
Всё-таки мы были с Анубисом одним целым. Я почувствовал, как он вглядывается в карты, и одновременно услышал цепочку ассоциаций, если можно так выразиться. Прообраз карт шёл из глубокой древности — много-много лет назад что-то подобное использовалось для гадания. А ещё раньше это гадание-мистерия проводилось обязательно на свежей могиле. И значит, что? Анубис осклабился и заурчал, показывая мне вывод: карты — это родственная некромантии вещь.
Я моргнул. Ап! Картонки карт стали для меня прозрачными, будто сделанными из стекла. Масти и значения карт налились зеленоватым огнём и были видны как на ладони.
Скосив глаза, я посмотрел на контролёра у стены. Нет, дядька на мой фокус внимания не обратил и даже зевнул от скуки.
— Константин Платонович, ваша ставка?
Улыбнувшись, я окинул взглядом карты в руках противников и потянулся к деньгам.
Глава 11 — Игра
— Пас.
Я бросил карты на стол. Когда видишь карты противника, игра не становится проще, наоборот, мне требовалось прикладывать усилия, чтобы не выдать себя: здесь спасовать, тут повысить ставку и проиграть, там взять банк, но не выкладывать на кон слишком много. Со всеми этими ухищрениями на столе рядом со мной уже лежало пятьсот рублей.
— А говорили, что не играли раньше, — Чагин смотрел на меня с прищуром, будто подозревал в чём-то.
— Новичкам везёт, Матвей Иванович.
Противники если и удивились моим успехам, то не подали вида. Но, на удивление, начали жульничать. Поначалу
