Марье Алексевне, — скомандовал я рыжей.
Она понятливо кивнула и бросилась к парадному входу. А я медленно развернулся к усатому.
* * *
— Убью!
Пьяный дурак сумел подняться и кинулся на меня, занеся кулак для удара. Ага, так я ему и дался. Сделав шажок в сторону, я пропустил его мимо себя и отвесил смачный пинок.
— Ы-ы-ы!
Что, не нравится? Погоди, я ещё не начал с тобой рассчитываться.
— Зарою!
Неугомонный какой дурак попался. Я вдарил ногой ему по голени, заставляя шлёпнуться на землю.
— Порву! Руками!
Офицер неожиданно резво вскочил. Глаза у него горели нехорошим огнём, а губы сжались в тонкую полосочку.
Мгновение, и он призвал Талант, накручивая вихри эфира для магической атаки. А навстречу ему уже из меня полез Анубис, оскалившись и желая подраться.
Мне пришлось разочаровать их обоих. Такое зло взяло — бал этот шумный, пьяный офицер, попытка украсть рыжую. Магия? И без неё справлюсь. Я сделал шаг и со всей силы ударил ему по лицу. Получи, сволочь!
Честное слово, не ожидал. Усатый с криком отлетел на пару шагов, упал на спину и задрыгал руками-ногами, как огромный таракан.
— Размажу!
Он опять вскочил, полный гнева и ярости. На этот раз на магию офицер надеяться не стал, а выхватил из ножен шпагу. Впрочем, Талант его не оставил, прикрывая магическим щитом.
— Как свинью! Заколю!
Выпад был резкий, хорошо заученный и смертоносный. Лежать мне с дыркой в животе, если бы не Анубис. Он с рыком кинулся вперёд, прямо у меня из груди, сомкнул призрачные зубы на клинке и с хрустом перекусил пополам, будто свежий французский багет.
А следом бахнул выстрел.
Огненная молния ударила в основание клинка, оставляя в руках офицера только рукоять с вычурной гардой.
Мы с офицером повернулись на звук выстрела одновременно. К нам шёл Орлов, с которым я познакомился на балу. “Громобой” в его руке дымился, а на лице сияла улыбка.
— Сударь! — Григорий смотрел на офицера так, что тому впору было спрятаться. — Я вас вызываю!
— Не имею чести вас знать, — зло выплюнул офицер разбитыми губами.
— Вы оскорбили честь гвардейского мундира недостойным поступком. Стреляться! Немедленно!
Мне показалось, что усатый испугался. И даже отступил на шаг от Орлова.
— Григорий, — я не собирался отдавать свою “добычу”, — он оскорбил меня первым. Сначала застрелю его я.
— Позвольте! Вы мне должны, Константин, помните? Дуэль моя.
— Я вам, конечно, благодарен, Григорий, но не следует мешать дружеские чувства и долг чести.
Мы так препирались минуту, чей долг выше, и решили бросить монетку, чтобы всё было честно. Вот только офицер не разделил нашего энтузиазма. Пока мы не смотрели на него, усатый бросил обломок шпаги, прыгнул в экипаж и заорал дурным голосом:
— Поехали! Гони, чёрт тебя дери!
Возница щёлкнул кнутом, лошади рванули с места, и наш противник укатил в темноту. Мы переглянулись с Орловым и расхохотались. Сбежал, зараза! Ничего, эту усатую рожу я запомнил, где-нибудь встречу и обязательно расквитаюсь до конца.
* * *
Уже не спеша я вернулся на бал. Орлов откланялся, попросив дать ему знать, случись ещё раз подобная оказия.
Александру я нашёл возле Марьи Алексевны. Рыжая была хмурой и сосредоточенной.
— Знаете, Константин Платонович, вы были правы. Все эти балы — пустое времяпрепровождение. В следующий раз не зовите меня, не поеду.
Она так на меня зыркнула, будто я её насильно заставил сюда прийти.
Впрочем уже через полчаса мы засобирались домой. Марья Алексевна утомилась, у меня дел не осталось, а Диего никто не спрашивал. Попрощались с четой Дубасовых и направились к экипажам.
На этот раз княгиня в свою карету забрала Таню и Диего с Александрой, а мы с Бобровым оказались во второй.
— Пётр, а чего тебя видно не было? — поинтересовался я у Боброва. — Где ты прятался?
Он неопределённо пожал плечами.
— Не то чтобы прятался. Так, старался не попадаться на глаза лишний раз.
— Что-то случилось?
Бобров поморщился, будто у него начали болеть все зубы разом.
— Кредиторы, чтоб их приподняло да шлёпнуло.
— В карты проиграл?
— Если бы… — Пётр тяжело вздохнул. — Карточные долги мне Василий Фёдорович помог выкупить, земля ему пухом. Это другое.
— Рассказывай.
— Да нечего обсуждать, — он махнул рукой. — Был молодой, глупый, мне нужны были деньги. Я уж и забыл про эти векселя, а их продали одному…— По лицу Боброва пробежала тень. — Одному серьёзному лицу.
— Кому, Пётр? Не размазывай.
— Чагину. Он любит старые долги выбивать.
— Знаю такого.
Бобров глянул на меня с удивлением.
— Да? Ну, тогда понимаешь, чем мне это грозит. Придётся ехать в Москву искать деньги.
— И сколько ты должен?
— Много.
— Пётр, давай конкретно. Сколько?
— Триста рублей.
Он отвернулся и принялся молча смотреть в окно кареты. Редкие уличные фонари кидали на его лицо причудливые тени, отчего казалось, что рядом со мной сидит мертвец с пустыми глазницами.
Глядя на Боброва, я откинулся на сиденье и прищурился, раскладывая в голове “пасьянс”. Триста рублей далеко не мелочь, по меркам Мурома, — треть годового дохода моего немаленького поместья. И в то же время не слишком большая сумма, если смотреть на перспективу. Мне Бобров крайне полезен в делах и будет нужен ещё больше, если сбудется кое-что из моих задумок. А самое главное — он мой единственный друг, помогавший в меру возможностей с самого первого дня в России. Нет, нельзя бросать его в беде с долгами, никак нельзя. И отпускать в Москву на поиски денег тоже: новые долги — это рычаг давления, который могут применить неожиданные персонажи.
— Пётр, у тебя много незакрытых обязательств?
— Ммм?
— Кроме как приглядывать за Марьей Алексевной, есть ещё дела?
Бобров пожал плечами.
— Да нет в общем-то.
— Тогда переходи под мою руку.
Он удивлённо моргнул несколько раз.
— Что?
Я подался вперёд и протянул ему открытую ладонь.
— Стань моим помощником. У меня, конечно, не род Голицыных, но перспективы есть. Ты видел мои дела, знаешь, что ждать. А мне нужен человек, на которого можно положиться.
— Да я и так всегда, ты же знаешь…
— Нет, ты мне нужен целиком. Без отвлечения на чужие дела.
Закашлявшись, Бобров покачал головой.
— Костя, давай я сначала
