Ну… либо у него руки из задницы растут, и имелся один патрон в стволе, либо, вообще, стрелял ребёнок, не умеющий ладить с оружием.
И тут, будто подтверждая мои самые идиотские догадки, из-за забора послышался детский голос, срывающийся и писклявый до рези в ушах:
— Валите отсюда нахрен! Залезайте в свой говнодрандулет и валите! Это место уже занято! Валите, я сказал! Или ляжете тут все!
В подтверждение своих угроз парень щёлкнул затвором, но стрелять не стал. Он, похоже, избегал излишнего шума, как и мы. А ещё он был один, без поддержки. По крайней мере, пока.
— Эй, пацан, ты там успокойся, — негромко сказал я, — нам проблемы не нужны, мы думали, что ферма заброшена, и хотели переночевать.
Я кое-как поднялся с земли и снова навалился плечом на автокэб, не в силах стоять прямо без дополнительной опоры. Измазанные руки пришлось вытереть о брюки.
Хинниган и Дарт не сводили глаз с забора и кустов за ним.
— Я сказал, валите отсюда! — выкрикнул оттуда парень.
В его голосе послышались страх и злость.
— Рэй, нам, правда, лучше уехать, — прошептала рядом Терри.
Она уже успела подняться и тоже прислонилась к боку машины.
— Нет, мы никуда не поедем! Это мой дом! — зашипела на неё Джо с другой стороны автокэба.
Хлоя молча наблюдала за остальными, сложив руки у груди, будто молясь, чтобы всё закончилось хорошо и никто больше не стрелял. Собственно, этого я и добивался, только надо было выкурить мелкого засранца из засады.
— Эй, пацан, ты молодец, — снова обратился я к юному стрелку, — к тебе никаких претензий. Мы же не знали, что ты ферму уже занял… Но всё же хочу, чтобы ты был в курсе, дружище: один из моих парней сейчас держит твой потный лоб на мушке, ведь ты давно себя обнаружил. Мы легко можем превратить в решето эти кусты вместе с тобой. Ты же понимаешь, о чём я толкую?
Последовала недолгая пауза.
Терри ухватила меня за плечо и снова попросила, чтобы мы немедленно уехали. Хлоя продолжала молчать, а Джо, наоборот, еле держалась, чтобы не оповестить стрелка, что это ферма когда-то принадлежала её отцу.
— Я что, неясно выразился? Валите отсюда! — гаркнул парень, срывая голос до хрипа. — Это частная территория, я здесь хозяин!
У него начиналась истерика, и она выдавала стрелка с потрохами.
Я тоже повысил голос:
— Эй, ты можешь не шуметь? Мы тебе не враги! Мы местные!
Опять повисла пауза. В тишине было слышно, как парень тяжело и долго переводит дыхание.
— Местные? — усомнился он (но всё же чуть успокоился). — Назовите фамилию. Я всех тут знаю.
На ум мне пришла только одна местная фамилия, которую я тут же и озвучил.
— Ты знаешь Моррисов? Они…
Я даже договорить не успел — парня как подменили.
— Катитесь в ад, ублюдки! — прорычал он из кустов. — Предатели и козлы! Грёбанные доносчики! Сожрите свинца, дорогие Мор-р-рисы! Вот ва-а-а-ам!
После чего мелкий придурок начал палить без разбора.
* * *
Надо было срочно убрать стрелка, пока он не переполошил всю округу.
На этот раз Хинниган и Дарт отскочили от ворот и тоже кинулись под прикрытие автокэба. Я же быстро сунул руку в карман и нашарил перстень.
Терри мгновенно догадалась, что я собираюсь делать, и вцепилась мне в запястье.
— Нет, Рэй. Не надо…
— Стой тут. — Я выдернул запястье из её пальцев.
Парень внезапно перестал стрелять.
Потом послышались щелчки — он принялся перезаряжать оружие. Судя по последнему дуплетному выстрелу, у него имелась не только магазинная винтовка, но и двуствольное ружье, которым он воспользовался после того, как опустошил винтовку.
Чтобы заткнуть его окончательно, в моём распоряжении было не больше секунд двадцати.
Я надел Печать на указательный палец правой руки… и тут же стиснул зубы — адское жжение, как всегда, окатило до самого плеча, свело мышцу, но перстень я всё равно не снял. Сейчас он был слишком мне нужен.
Пригибаясь, я побежал к воротам.
На то, чтобы мутировать большой висячий замок, у меня ушло три секунды. Кусок металла беззвучно упал к моим ногам, и я рывком отворил одну из кованных створ. Ворвался на территорию «Розария Ордо» и ринулся направо, к кустам живой изгороди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Судя по звукам, стрелок продолжал перезаряжать оружие.
Он и не заметил, что я уже рядом.
Несколько бесшумных шагов — и в свете луны показались очертания миниатюрной фигуры, привставшей на коленях и сгорбившейся в траве за кустами.
Ну вот и встретились, мелкий говнюк.
Я подскочил к парню и ударом ноги выбил из его рук винтовку. Тот успел выдавить нечленораздельное «Аг-аг-х-м», после чего второй удар ноги, уже в грудь, сшиб его на землю. Он упал на спину.
Я нацелил ствол револьвера ему в лицо и процедил:
— Просил же не шуметь. А ты шумишь.
Парень громко сглотнул и уставился на меня.
Я окинул его взглядом.
Это был белобрысый пацан лет десяти, не старше. Худой, даже истощённый — без слёз и не взглянешь. В обтрёпанной фермерской одежде, вроде той, что была на Хиннигане.
Мальчишка сдался сразу, подняв руки с раскрытыми ладонями к голове, но это была всего лишь видимость капитуляции — в его глазах пылал огонь ненависти, и я отлично знал, к чему обычно приводит такая ярость. Как только я отвлекусь, пацан перережет мне горло, даже глазом не моргнёт. Для него неважно, чем это ему обернётся. Он был готов убивать здесь и сейчас.
— Ты один? — спросил я, наклонился и быстро обшарил его одежду (маленький кинжал обнаружился в ножнах на внутренней стороне голени).
Мальчишка не ответил.
Не сводя с него глаз и, конечно, ствола револьвера, я повторил вопрос:
— Я спрашиваю, ты один?
— Один… — Он облизал губы. — Я тут живу… ферма ведь заброшенная… никто не запрещает тут жить.
— Но никто и не разрешает, — бросил я.
Парень поморщился.
Он хотел сказать что-то ещё, но тут его взгляд упал на мой револьвер, точнее, на его ствол и гравировку головы волка.
Лицо мальчишки мгновенно переменилось. Вместо ненависти и дерзости его глаза заполонил ужас, дыхание участилось, губы задрожали.
Он умоляюще на меня посмотрел и выдавил:
— Я ничего плохого не сделал, господин агент… я не поддерживаю повстанческие отряды, я просто тут… живу. Ночую, понимаете? Меня из дома выгнали… и я в поле жил, но стало холодать, и я подумал…
— Кто здесь ещё есть? — оборвал я его оправдания.
Парень замотал головой.
— Никого. Никого нет. Я один тут ночую… никому плохо не делаю… ферма же з-заброшенная, это же не з-з-запрещено… господин агент… не з-запрещено…
Он начал заикаться.
Дёрнулся пару раз, пытаясь вдохнуть, а потом закашлялся, перевалившись на бок. Из его груди послышались свистящие хрипы, шея напряглась. Он уткнулся носом в траву и затрясся в приступе удушья.
Сначала я был уверен, что засранец притворяется, но чем дольше длился его припадок, тем сильнее парень бился о землю, бледнел и заходился хрипами — а такое невозможно изобразить по желанию, да ещё и так достоверно.
— У него приступ астмы! — раздался позади голос Хлои.
Она кинулась к пацану, но я успел ухватить её за плечо и притянул к себе.
— Никаких рун, — напомнил я Хлое на всякий случай, шёпотом в самое ухо.
Девушка кивнула и склонилась над мальчишкой, которого колотило всё сильнее.
— Всё хорошо… всё хорошо. Никто тебя не обидит. Дыши… голову ниже… выдыхай дольше, спокойнее… дыши-дыши… вот так… молодец. Я медсестра, я тебе помогу…
Пока она возилась с парнем, я окинул взглядом двор, широкий и заросший сорняками.
Справа виднелись загоны для скота и дощатые строения, вроде конюшен (не знаю точно, что это было — в фермах я не разбирался), слева высились нагромождения мелких хозяйственных построек: амбаров, кладовых и прочего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А вот украшением двора был дом, большой и добротный — это бросалось в глаза даже ночью, при тусклом лунном свете.
Двухэтажное бревенчатое здание с широкой террасой возвышалось чуть дальше, на пригорке. Особняк блестел мозаикой балконных витрин и стальными желобами водостока.
