— Осборн, — спокойно сказала девушка.
— Что «Осборн»? — не понял Уэйд.
— Мэгги Осборн. Имя и фамилия, — пояснила Магдалена.
Сообразительная девчушка, отметил про себя Уэйд. Никогда бы не сказал по ее постной физиономии.
Но тут Уэйда заметила Франческа Перес и приветливо помахала ему рукой. Все мысли о Магдалене тотчас улетучились из его головы. Как она великолепна в своем ярком платье! Правда, оно несколько аляповато, но очень ей идет. В конце концов, откуда у танцовщицы может быть представление о хорошем вкусе? К тому же она так уверенно держится и сразу бросается в глаза среди этих неловких клуш, которые толпятся вокруг нее и безуспешно пытаются ей подражать…
— Хватит на нее таращиться, милый, — пропела Мэгги. — Это неприлично.
Издевательские слова Магдалены привели Уэйда в чувство. Он всего лишь на секунду отвлекся (да и кто бы не отвлекся на его месте?), но он знает, как себя вести. Уэйд показал невесте на диванчики с правой стороны, и они сели, ожидая окончания урока.
Франческа вскоре распрощалась со своими учениками, которые выходили из зала, бурно обсуждая сегодняшнее занятие. Уэйд был поражен огнем, горевшим в их глазах. Все эти люди были полны решимости овладеть сложным танцевальным искусством, не боясь выглядеть смешно и нелепо. Он должен брать с них пример.
— Оливер, я безумно рада вас видеть!
С этим возгласом Франческа бросилась к нему через весь зал.
Уэйд встал, чувствуя неловкость перед Магдаленой. Прекрасная брюнетка подлетела к нему и протянула обе руки. Ему ничего не оставалось делать, как пожать их. Смущение его возросло стократ, когда он поближе разглядел платье Франчески. Видимо, в качестве компенсации за длину до щиколоток оно очень сильно открывало грудь Франчески. При небольшом усилии любой желающий мог лицезреть ее соблазнительные прелести в полном объеме. Может быть, вчера Уэйд не упустил бы такой возможности. Но сейчас он был с Магдаленой и не собирался позволять себе всякие вольности в присутствии невесты.
— Добрый вечер, Франческа, — сухо сказал он. — Познакомьтесь, моя невеста, Магда… Мэгги.
— Привет, — кислым тоном произнесла Франческа, поворачиваясь к Магдалене. — Значит, вы вместе хотите заниматься танцами.
Она так явно показывала, что не в восторге от необходимости заниматься и с Мэгги, что Уэйд почувствовал себя оскорбленным. Видимо, его невесту обуревали те же эмоции, потому что, когда она ответила Франческе, ее голос был полон внешней доброжелательности и внутреннего сарказма.
— Да, нам ведь придется скоро танцевать свадебный вальс… Кстати, у вас миленькое платьице. Правда, немного в груди тесновато, но в целом вам очень идет.
Франческа открыла рот, отчего ее лицо приобрело глуповатое выражение, но не нашлась, что ответить. Уэйд с одобрением посмотрел на невесту. Пожалуй, выводы относительно Магдалены Роквуд придется пересмотреть.
Франческа начала урок. Она объяснила, как нужно держать руки, и показала несколько несложных движений, чтобы Уэйд и Магдалена могли попрактиковаться. Это было гораздо тяжелее, чем Уэйд мог себе представить. Его руки деревенели, танцевальные па вылетали из головы, а ухо не желало улавливать музыкальный ритм. Хуже всего было то, что Франческа уделяла ему намного больше внимания, чем Магдалене, и ее бесконечные касания и кокетливые интонации нервировали его. Мало того, что ему было неудобно перед невестой, так еще это мешало ему сосредоточиться на танце. После получаса занятий Уэйд осознал себя полным тупицей.
— У меня ничего не выходит! — раздраженно воскликнул он, когда Франческа в очередной раз мягкими прикосновениями принялась выпрямлять его спину.
— Не надо отчаиваться, — покачала головой Франческа. — Всем поначалу кажется, что у них ничего не выходит… Я тоже не родилась танцовщицей. Зато сейчас…
Франческа грациозно развела руками, словно приглашая полюбоваться своими соблазнительными формами, а потом легко протанцевала несколько па. Уэйд засмотрелся на ее движение. Как прекрасна она была! Как пышный экзотический цветок, расцветающий в жарких влажных джунглях, как райская птица, пленяющая ярким варварским опереньем, как огромный сверкающий самоцвет, притягивающий ослепительным блеском…
— Видите, все очень просто, — произнесла Франческа, закончив свое маленькое выступление.
Но если она хотела вдохновить Уэйда, то достигла прямо противоположного результата. Теперь ко всем его комплексам добавился страх выглядеть глупо в глазах грациозной красавицы. Сомнение сковывало его ноги. Каждый взгляд, случайно или намеренно брошенный в зеркало, убеждал Уэйда в том, что он безнадежен.
— Да, Мэгги, У вас хорошо получается, — услышал он удивленный голос Франчески. — Двигайтесь увереннее, вы все делаете правильно.
Уэйд встал как вкопанный и уставился на Магдалену. Она порозовела от усилий, но в отличие от него держалась молодцом. Ее руки чуть дрожали, но находились в правильном положении, а ноги в точности повторяли движения, показанные Франческой. Магдалена была чудо как хороша, ничуть не хуже латиноамериканки. Она была немного ниже Франчески и не обладала ее пышными формами, зато изяществу ее стройной фигурки могла позавидовать любая танцовщица. На Магдалене была зеленая юбка, плотно сидевшая на бедрах, но расходящаяся книзу, которая подчеркивала линию талии и ног. Магдалена обладала счастливой фигурой — она была хрупкой, не будучи худой, и женственной, не будучи полной. По сравнению с ней Франческа Перес казалась крупноватой.
Почувствовав взгляд Уэйда, Магдалена подняла глаза и улыбнулась ему. Сердце Уэйда ёкнуло. Он впервые смотрел на свою невесту глазами мужчины, забыв о рассуждениях на тему целесообразности брака с Магдаленой и ее титуле. Уэйд поймал себя на мысли, что если бы он познакомился с ней на занятиях танцами, то не сразу бы осмелился подойти к ней и заговорить. Он и сейчас ощущал странную робость, глядя на нее, хотя был ее женихом и, по мнению большинства своих знакомых, первым ловеласом Нью-Йорка…
Никто лучше Уэйда не знал, насколько это не соответствует истине. Женщины сами вешались на него, что было неудивительно, принимая во внимание его приятную наружность и миллиарды его отца. Но Уэйду вовсе не хотелось быть великосветским плейбоем. Более того, эта роль его тяготила. В обществе женщин он обычно терялся и не знал, что говорить, однако этого никто не замечал, потому что дамы сами тараторили без остановки, пытаясь произвести на него впечатление. Уэйд достойно нес свой крест. Что и говорить, ему льстило, что его считают сердцеедом и что дед, который в молодости разбил не один десяток девичьих сердец, похлопывал его по плечу и говорил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
