– Известно, что вы многое сделали в защиту родного чувашского языка. Достаточно вспомнить голодовку в 1990 году перед Домом правительства в Чебоксарах… Как сегодня обстоит дело с изучением национального языка?
– Да, была такая голодовка. Это уже часть новейшей истории моей горячо любимой Чувашии. Голодовка с конкретными политическими требованиями, многолюдные митинги: всеобщее возбуждение, ожидание чего-то нового, сказочно прекрасного… Вы знаете, всё это не только дань моде: везде, мол, парад суверенитетов, а мы чем хуже других?.. Дело намного серьёзнее. Мы тогда ничего сверхъестественного и не требовали, дурацких плакатов типа «Чувашия – для чувашей!» не таскали, против России не выступали. Мы просто требовали реального равноправия чувашского языка, мы требовали гарантий со стороны государства по сохранению для наших потомков древнего чувашского языка и уникальной чувашской культуры. Ведь так называемая национальная политика тогдашних властей привела к тому, что в столице Чувашии в Чебоксарах чувашский язык изучался детьми лишь в одной школе – в средней школе № 6. А в райцентровских школах в годы развитого социализма он, как рудимент, вообще игнорировался.
Сегодня все мы, конечно, живём в совсем другой республике, в другой Российской Федерации. У нас с начала 90-х годов прошлого века и чувашский, и русский являются государственными языками. Чувашский язык изучается практически во всех школах республики. Условия для нормального функционирования чувашского языка созданы. Но нерешённых проблем всё ещё немало. Чувашский язык так и не стал государственным языком в полном смысле этого слова.
В этом плане мне очень нравится афоризм нашего великого просветителя Ивана Яковлевича Яковлева (1848–1930): «Русский язык не вместо родного языка, а вместе с родным языком».
Три обязательных вопроса
– Статус писателя сегодня?
– Что касается статуса писателя, то писатели наши, несмотря ни на что, всё ещё пользуются уважением в народе. Книги многих из них востребованы. Мастеров слова с удовольствием приглашают на разного рода мероприятия, школьники изучают чувашскую литературу как предмет. Все именитые и наиболее талантливые мои коллеги являются членами Союза профессиональных писателей Чувашской Республики, который является составной частью Союза писателей России.
– Какой, на ваш взгляд, должна быть литературная критика?
– Во-первых, она должна быть! Обязательно должна быть! Во-вторых, она должна быть максимально объективной и доброжелательной. В то же время критик не имеет права чересчур восхвалять того или иного автора, особенно молодого, начинающего. Мне в этом плане, можно сказать, повезло – никто из чувашских критиков не торопился дать высокую оценку как моим ранним произведениям, так и более поздним. Они как бы игнорировали меня. Это, естественно, меня задевало и обижало, но я терпел, обиду не показывал, старался писать лучше и больше. А некоторые из тех, кого возносили в те времена до небес, о ком писали даже в московских изданиях… Где они сегодня? Как их звали?
По традиции мы часто говорим: «Восток – дело тонкое». А ведь критика – дело ещё более тонкое!
– Ваш совет начинающим авторам.
– Никогда не забывайте слова Алексея Константиновича Толстого:
Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель!
Творчество это прежде всего – Ответственность! Труд и Ответственность! Но и, конечно же, Радость! Великая Радость!
Трудный нынче год
Трудный нынче год
Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Чувашии
Теги: поэзия Чувашии
Валери Тургай
К моей душе
То устремляешься высоко,
То низвергаешься опять.
То блещешь, словно в небе солнце,
То начинаешь угасать.
Так что ты есть? Огонь иль воздух?..
Как уловить твои черты?
Хотя бы раз увидеть возле –
Увы, всегда незрима ты.
Что плоть моя! Сжимает больно
Тебя весь этот белый свет.
Хоть ты свободна, но пред Богом
Ты держишь за меня ответ.
Я в жизни не такой уж дока,
А ты мудрей меня во всём,
Скажи, в чём суть земного срока?
Что ожидает нас потом?
Что значит смерть? Скажи мне, чтобы
Свой век сумел я оправдать.
Скажи, сквозь времени чащобы
Мне до какой версты шагать?..
Та что ты есть? Огонь иль воздух?..
Как уловить твои черты?
Ответа ждать, быть может, поздно.
Ты, может, лишь игра мечты…
Воспоминание
Мне было девятнадцать лет – немало,
В редакции считался я своим.
Сотрудниц симпатичных там хватало –
Меня любили, был и я любим.
Тогда, конечно, был я ладно скроен,
С теперешним и сравнивать нельзя:
Как молодой дубок, тянулся – строен.
И как блестели карие глаза!
Тогда я слыл, признаться,
слишком резким
И защищал обиженных, пострел.
Мерзавцу говорил в глаза, что мерзкий,
С двурушником и рядом не сидел.
Другой был мир, похожий на плакаты:
Там чёрное, а белое – вот здесь.
Какой-то вождь нас призывал куда-то.
Гремело славословие везде.
Что оставалось нам, корреспондентам;
Эпоху, Власть, Грядущее хвалить.
Лишь разрешалось в нужные моменты
Отдельные просчёты заклеймить.
На всей планете было неспокойно:
Нейтрон… Вьетнам…
Афганский поворот…
Вокруг «одни враги». Местами – войны.
Однако мы, «как весь народ – вперёд».
Порой звенели окна кабинета
От дружной вечеринки с плясовой.
Один твердил: «А здорово всё это!»
Усмешкой отвечал ему другой.
Без ресторана обходились просто –
Рабочий стол, заставленный вином.
Устав от громких песен и от тостов,
Ругали мы начальников потом
За наши ставки низкие отчасти
(Их выдавали вовремя зато).
А вообще-то при советской власти
От голода не умирал никто.
………………………………………
И всё-таки те годы мне – награда!..
И каждый раз, как в этот дом вернусь,
В моей душе, как тихая лампада,
Затеплится благое чувство – Грусть.
………………………………………
Мне было девятнадцать лет – немало,
В редакции считался я своим.
* * *
Не уйти от этой думы, не уйти:
Что оставлю на земле в конце пути?
Капитала я не нажил. Что с того,
Если там ни капли пользы от него.
Есть жена? Ну что ж, отвечу, не тая:
Кто-то назовёт своей – уж не моя.
Вы – о детях? Разлетятся кто куда
И забудут, как птенцы, – тепло гнезда.
Что оставлю на земле в конце пути?
Дело рук моих останется: учти!
Остаётся дело рук наверняка,
Словно памятник на долгие века!
…Не уйти от этой думы, не уйти…
Перевёл Аристарх Дмитриев
Меня тревога не покинет
Меня тревога не покинет
Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Чувашии
Порфирий Афанасьев
Родился в 1942 году в деревне Новое Ильмово Черемшанского района Республики Татарстан. Окончил филологический факультет Казанского государственного педагогического института. Работал председателем правления Союза писателей Чувашии, заместителем министра печати и информационной политики Чувашской Республики. Автор 20 сборников поэзии, прозы и драматургии.
Лауреат Государственной премии Чувашской Республики имени К.В. Иванова, премии Комсомола Чувашии имени М. Сеспеля, премии им. Фатыха Карима (Республика Башкортостан), им. И.Я. Яковлева (Ульяновская область). Заслуженный деятель искусств Чувашской Республики, народный поэт Чувашской Республики. Живёт в Чебоксарах.
* * *
Давно, в тот первый день,
В мой день рожденья,
Сквозь слёзы счастья,
Что туманят взгляд,
Мать увидала, –
Всем на удивленье,
Родился месяц.
К счастью, говорят.
Давно, в тот первый день,
В мой день рожденья,
На фронте увидал
Отец-солдат,
Как скрылся месяц –
Там: в дыму сраженья.
А это не к добру,
Как говорят.
И вот сегодня,
В день рожденья сына,
В тумане скрылся
Месяц поутру.
И всё меня тревога не покинет –
К добру ли это
Или не к добру?
* * *
Забывается, видно, плохое…
О любом вспоминая вопросе,
Через поле мы вместе с тобою
Шли, и били в лицо нам колосья.
Обо всём мы с тобой говорили,
Позабыли лишь самую малость,
