class="empty-line"/>
Марк Туллий Цицерон
(3.01.106 г. до н. э. —
7.12.43 г. до н. э.) [2]
Также решили, что Октавиан и Марк Антоний отправятся в поход против Марка Брута и Гая Кассия, а Лепид, занявший вакантный после смерти Юлия Цезаря пост великого понтифика (главного жреца), останется в Риме и временно возьмет на себя управление Италией, Испанией же будет управлять через наместника. Солдатам выделялись земли и награды, причем помимо прочего для поселения солдат было выделено 18 богатых италийских городов, «как если бы эти города были завоеваны ими в неприятельской стране». Расселить солдат во вновь образованные колонии планировалось после разгрома Марка Брута и Гая Кассия.
Совсем недавно Цицерон в своей книге «Об обязанностях» писал, что «есть много людей, и притом жаждущих блистательности и славы, отнимающих у одних, чтобы давать другим, и при этом думающих, что они окажутся благодетелями по отношению к друзьям, если обогатят их любым способом. Но это столь далеко от исполнения долга, что ничего более противного исполнению долга не найти. Итак, надо следить за тем, чтобы наша щедрость приносила друзьям пользу и не вредила никому. Поэтому передача имущества от законных собственников сторонним людям, совершенная Луцием Суллой, а впоследствии Гаем Цезарем, казаться щедростью не должна; ибо щедрым может быть только законное действие». Многие римляне помнили эти слова Цицерона, переписывали и хранили его книги, только кто мог, не имея войск, противостоять триумвирам?
Против своих врагов триумвиры объявили проскрипции (репрессии), которые по количеству жертв и по жестокости далеко превзошли все проскрипции предыдущих диктаторов. Лица, внесенные в проскрипционные списки, осуждались без суда. В проскрипционные списки триумвиры вписывали любого по своему желанию. Марк Лепид первым приговорил к смерти своего брата Павла Лепида, а Марк Антоний своего дядю Луция Антония (в свое время Павел и Луций первыми высказались за объявление Лепида и Антония врагами отечества). Павел Лепид тогда сумел бежать, а Луция Антония укрыла в своем доме и отказалась выдать его сестра — мать Марка Антония, заявив, что умрет вместе с ним, после чего Антонию пришлось исключить своего дядю из проскрипционных списков. Однако большинству остальных неугодных повезло гораздо меньше. Жертвами проскрипций стали брат перешедшего к Антонию полководца Мунация Планка и тесть полководца Азиния Поллиона.
Еще до того, как сами триумвиры прибыли в Рим, они послали центурионов убить 17 наиболее опасных и влиятельных лиц из числа своих противников, с тем чтобы обезглавить возможное сопротивление. Четверо из них были легко убиты, так как не ожидали нападения, остальные попытались скрыться. Солдаты обыскивали дома и храмы и, как пишет Аппиан, «внезапное смятение охватило город, и в течение всей ночи были крики, беготня, рыдания, словно во взятом неприятелями городе». После того, как стало известно об арестах, «каждый думал, что именно его разыскивают люди, шнырявшие по городу. Отчаявшиеся в своей судьбе собирались поджечь кто свои, кто общественные здания, предпочитая в своем безумии совершить что-либо ужасное, прежде чем погибнуть». И они так бы и сделали, но консул Педий через глашатаев обнадежил их, что осуждены всего 17 человек, а остальным дал заверения в безопасности, так как не знал, что триумвиры отнюдь не собираются этим ограничиться. Педию не пришлось увидеть нарушение своей клятвы, в ту ночь он так переутомился, что скончался от сердечного приступа.
Триумвиры, подойдя к Риму, вступали в город один за другим — сначала Октавиан, за ним Марк Антоний и за ним Марк Лепид. Каждый из них входил со своей преторианской когортой и одним легионом.
Разместив свои войска в наиболее важных и удобных местах города, триумвиры 27 ноября собрали народное собрание, где по предложению народного трибуна Публия Тития было утверждено предложение о предоставлении им троим особых полномочий сроком на пять лет (до 31 декабря 38 года до нашей эры). Триумвиры, хотя и пытались формально соблюсти видимость законности, не слишком церемонились — не было ни обсуждения, ни обычного голосования, а ночью в городе были выставлены проскрипционные списки с именами новых 130 лиц, подлежавших проскрипции, в дополнение к прежним 17. Затем добавился список из еще 150 имен… Количество осужденных росло и росло.
Начались многочисленные аресты и казни. В ходе проскрипций часто играли роль не политические воззрения, а просто месть, конкуренция и т. д. Трепетали все. Некий Руф, имевший прекрасный дом, понравившийся Фульвии, жене Марка Антония, и отказывавшийся ранее его продать, поспешил подарить его ей, но все равно не смог спастись и был подвергнут проскрипции, а его голову, присланную ей Марком Антонием, Фульвия выставила перед тем самым домом. Никто не знал, станет ли он жертвой проскрипций, а после того, как человека заносили в список, любой мог убить его и, предъявив его голову, получить награду. Некоторые из приговоренных пытались защищаться, некоторые бежать, а многие кончали жизнь самоубийством или просто ждали своей участи. Доносчикам также назначались награды. Доносчик свободного происхождения получал за каждого выданного премию в 25 тысяч денариев, а раб — 10 тысяч денариев (около 4 кг серебра; денарий в то время был серебряной монетой весом около 4 граммов), свободу и гражданские права. Дети и жены получали часть проданных с аукционов конфискованных по их доносу имуществ родителей или мужей, и было много случаев проявления самой низкой подлости, однако некоторые из римлян продемонстрировали невероятную отвагу и самопожертвование, чтобы спасти своих близких. Рим такого еще не знал. Казнено было около 300 лиц из сословия сенаторов и около 2000 человек из сословия всадников, погибли и некоторые из простых граждан.
Попал в проскрипционные списки и Цицерон.
