Не бери в голову, это же будущее, вновь сказала себе Сюзанна. Научная фантастика – как город Лад. Лучше не вникать в подробности.
Мне без разницы, какая она и в каком мы году, подала голос Миа. Когда я окажусь рядом с телефоном? Я должна заботиться о малом.
Сюзанна уже прошла мимо таблички на треноге, потом повернулась, пригляделась к надписи:
С 1 ИЮЛЯ 1999 г.НЬЮ-ЙОРКСКИЙ ОТЕЛЬ «ПЛАЗА-ПАРК-ХАЙАТТ»СТАНОВИТСЯ ОТЕЛЕМ «КОРОЛЕВСКИЙ ООН-ПЛАЗА»ЕЩЕ ОДИН БОЛЬШОЙ ПРОЕКТ «СОМБРА/СЕВЕРНОГО ЦЕНТРА»
«Сомбра», как в роскошном кондоминиуме «Бухта Черепахи»… который так и не построили, подумала Сюзанна, судя по башне из черного стекла на углу. А Северный центр – это Северный центр позитроники. Любопытно.
Она почувствовала резкий приступ головной боли. Сильной боли, от которой едва не раскололась голова. И она знала, чья это работа. Миа, которую нисколько не интересовали ни «Сомбра корпорейшн», ни «Северный центр позитроники», ни сама Темная Башня, начала терять терпение. Сюзанна понимала, что должна вразумить ее, хотя бы попытаться. Миа полностью зациклилась на малом, только, если она хочет его сохранить, ей, возможно, придется хоть немного, но расширить свой кругозор.
Она будет бороться с тобой за каждый чертов шаг, если ты изберешь этот путь, вставила Детта. И голос звучал очень уж радостно. Любила Детта хорошую драку. Ты это понимаешь, не так ли?
Она понимала.
Подождала, пока жилец объяснит, в чем проблема: он заказал какой-то фильм «категории Х»[35] по ошибке, он согласен оплатить просмотр, но только без соответствующего указания в счете. После того как девушка решила вопрос, к стойке подошла Сюзанна. Ее сердце гулко билось.
– Как я понимаю, мой друг, Матиссен ван Вик, снял для меня номер, – начала она, заметила неодобрение, с каким красотка смотрит на грязную рубашку, и нервно рассмеялась. – Очень хочется принять душ и переодеться. Несчастный случай, знаете ли. За ленчем.
– Да, мадам. Позвольте взглянуть. – Женщина отошла к какому-то устройству, гибриду пишущей машинки и маленького телевизионного экрана. Нажала на несколько клавиш, посмотрела на экран, повернулась к Сюзанне: – Сюзанна Миа Дин, так?
«Ты говоришь правильно, спасибо тебе», – едва не сорвалось с языка Сюзанны, но она успела плотно сжать губы.
– Да, совершенно верно.
– Вас не затруднит показать мне какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность?
На мгновение Сюзанна остолбенела. Потом сунула руку в плетеную сумку и достала орису, взявшись за сектор с тупой кромкой. Ей вдруг вспомнились слова Роланда, сказанные Уэйну Оуверхолсеру, одному из самых крупных землевладельцев Кальи: «Наше дело – свинец». Орисы, конечно, нельзя считать пулями, но они тоже несли смерть. Одной рукой она протянула красотке тарелку, другой – черепашку, вырезанную из слоновой кости.
– Это вас устроит? – вежливо спросила она.
– Что… – начала красотка и замолчала, как только ее взгляд сместился с тарелки на черепашку. Глаза широко раскрылись, остекленели. Губы девушки, покрытые чем-то розовым и блестящим (Сюзанна подумала, что это скорее леденец, чем помада), чуть разошлись. Послышалось: – Ох-х-х-х…
– Это мое водительское удостоверение, видите? – пояснила Сюзанна. К счастью, рядом никого не было. Несколько человек из тех, кто поселился в отеле во второй половине дня, ловили на улице такси, вестибюль практически полностью опустел. В баре за сувенирным магазином мелодия «Ночи и дня» сменилась более меланхоличной «Звездной пылью».
– Водительское удостоверение, – восторженно, с придыханием согласилась девушка за регистрационной стойкой.
– Хорошо. Мне нужно где-нибудь расписаться?
– Нет… Мистер ван Вик снял номер… все, что от меня требуется… это проверить ваши… могу я подержать черепаху, мэм?
– Нет, – ответила Сюзанна, и красотка заплакала. Сюзанна изумленно наблюдала за этим феноменом. Так много людей она заставила плакать только однажды, когда в двенадцать лет сыграла на скрипке (первый и последний раз).
– Нет, мне нельзя ее подержать, – сказала красотка, слезы текли ручьем. – Нет, нет, мне нельзя, мне нельзя ее подержать, о, Дискордия, мне нельзя…
– Перестаньте хныкать, – приказала Сюзанна, и хныканье тут же прекратилось. – Дайте мне ключ от номера, пожалуйста.
Но вместо ключа женщина смешанных кровей протянула ей маленькую папку с карманом на правой внутренней стороне, где лежал пластиковый прямоугольник. На левой внутренней стороне – вероятно, его написали там, чтобы не подсмотрели потенциальные воры, – Сюзанна увидела номер снятой для нее комнаты: 1919. И нисколько не удивилась. Миа, естественно, о такой ерунде и не думала.
Внезапно Сюзанна покачнулась. Ее повело в сторону. Пришлось взмахнуть рукой (в которой она держала «водительское удостоверение»), чтобы сохранить равновесие. Она уже думала, что валится на пол, но все-таки устояла на ногах.
– Мэм? – осведомилась девушка за регистрационной стойкой. На лице отразилась легкая, очень легкая тревога. – Вы хорошо себя чувствуете?
– Да, – кивнула Сюзанна. – Только… Вдруг закружилась голова, но теперь все в порядке.
Но не могла при этом не подумать: «А что, черт побери, произошло?» Впрочем, ответ она и так знала. Ноги-то принадлежали Миа. Миа! А Сюзанна «вела автобус» с того самого момента, как они встретили мистера Я-не-могу-взять-skolpadda, вот тело и начало возвращаться к прежнему, безногому состоянию. Бред какой-то, но правда. Тело приводило себя в соответствие со своей хозяйкой.
Миа, чего ты ждешь? Занимай мое место.
Не могу. Пока не могу. Займу, как только мы останемся одни.
Господи Иисусе, Сюзанна узнала этот тон, узнала его очень хорошо. Сучка стеснялась.
– Что это такое? – спросила Сюзанна девушку за регистрационной стойкой, указав на пластиковый прямоугольник. – Это ключ?
– Да, разумеется, сэй. Его используют как в лифте, так и для того, чтобы открыть дверь. Просто вставьте в прорезь и опускайте по стрелке. Когда загорится зеленый огонек, можете входить. У меня в сейфе чуть больше восьми тысяч долларов. И я отдам вам их все за эту прелесть, вашу черепаху, вашу skolpadda, вашу tortuga, вашу kavvit, вашу…
– Нет, – оборвала ее Сюзанна и вновь пошатнулась. Ухватилась за край стойки. Пол уходил у нее из-под ног. – Я иду наверх. – Она собиралась сначала зайти в сувенирный магазин и потратить часть денег Матса на новую рубашку, если их там продавали, но теперь понимала, что с покупкой рубашки придется повременить. Со всем придется повременить.
– Да, сэй. – Не мадам, не мэм, эти обращения забылись. Черепашка действовала. Стирала черту между мирами.
– Вы сразу же забудете, что видели меня, понимаете?
– Да, сэй. Отключить вам телефон?
Миа зашлась криком. Сюзанна даже не потрудилась ее успокоить.
– Нет, не нужно. Мне должны позвонить.
– Как скажете, сэй. – Глаза девушки не отрывались от черепашки. Ни на долю секунды не отрывались от черепашки. – Приятного вам отдыха в «Плаза-Парк». Позвать боя, чтобы он помог донести ваши вещи?
Неужели я выгляжу такой малахольной, что не могу донести эту ерунду? – вскинулась Детта, но Сюзанна лишь покачала головой.
– Очень хорошо.
Сюзанна начала поворачиваться, но следующие слова девушки за регистрационной стойкой заставили ее резко развернуться в обратную сторону.
– Скоро придет Король, король Глаза.
Сюзанна вытаращилась на девушку за регистрационной стойкой, ее удивление больше смахивало на шок. По рукам побежали мурашки. Лицо же красавицы оставалось бесстрастным. Темные глаза не отрывались от черепашки. Губы разошлись, теперь они выглядели влажными не только от блеска, но и от слюны. Если я задержусь у стойки чуть подольше, подумала Сюзанна, слюна потечет по подбородку и начнет капать на пол.
Сюзанне очень хотелось поговорить о Короле и Глазе, она понимала, сколь это важно, и могла поговорить, потому что именно она контролировала тело, «сидела за рулем автобуса». Но когда она опять пошатнулась, то поняла, что не может продолжить разговор, если, конечно, не хочет добираться до лифта на руках и коленях, с волочащимися позади пустыми штанинами. Может, позже, – подумала она, уже зная, что позже не получится. Потому что пружина катящегося к вечеру дня закручивалась все туже.
Она двинулась через вестибюль к лифту походкой бывалого моряка. Но, как выяснилось, женщина смешанных кровей сказала еще не все, и в ее голосе, хотя говорила она об ужасном, звучало лишь легкое сожаление.
– Когда придет Король и Башня рухнет, сэй, все красивые вещицы, вроде вашей, разрушатся. А затем наступит тьма и не будет ничего, кроме воя Дискордии и криков кан тоев.
Сюзанна ничего не ответила, хотя мурашки уже добрались до шеи, а волосы встали дыбом. Ее ноги (точнее, чьи-то ноги) быстро теряли чувствительность. Будь она в платье до колен, а не в джинсах, увидела бы она, как ее прекрасные новые ноги становятся прозрачными? Увидела бы, как кровь бежит по сосудам, ярко-алая – вниз, по артериям, более темная, отработанная, – вверх, по венам, к сердцу? Увидела бы переплетения мышц?
