- Ну что, начнем-с... - произнес наконец экзекутор, потуже затянул завязки грязноватого фартука и размахнулся. Вот уж он себя покажет!
Ягодицы мальчика обожгло болью.
- Р-раз! - злорадно объявил господин учитель. Он исступленно ненавидел заносчивых и наглых аристократов, которым все дозволено. И всю свою жизнь он отыгрывался на их отпрысках. Учитель не боялся, что наследника фор Белкиных защитят, - в лицее действовали только лицейские Магины, иначе невозможно было бы учить юных Небожителей.
- Не суй свой нос куда не надо, гаденыш... - прошипел он, еще не зная, что подписывает себе отсроченный на девять лет смертный приговор.
Став совершеннолетним, Георг фор Белкин немедленно расквитался со всеми, кого люто возненавидел в детстве. Экзекутор, кстати, в черный список не попал - он, по мнению Гоши, лишь выполнял свою работу.
Боль от удара розгами во сне случайно совпала с реальной болью от укуса. Или была порождена ею. На Домарда напала целая стая обычно безобидных лунных тушканов, но сейчас они словно взбесились. Каждый в отдельности тушкан был не опасен, но две или три сотни зверьков могли облепить жертву с ног до головы, погребя под грудой зубастых комков пуха, съесть глаза, нос, губы, уши и даже перегрызть горло.
Еще не проснувшись, Георг отшвырнул от себя предсмертно пискнувшего зверька. Вскочил на ноги. Промелькнула мгновенная мысль: "Нужна прививка от бешенства". На прокушенном запястье выступили капельки крови.
Сидя в клетках, тушканы забавно шевелят розовыми носиками, жизнерадостно поблескивают их коричневые глазки-бусинки. Зверьки помахивают длинными розовыми хвостами, которые у своего основания соединены с задними лапками белесыми кожистыми перепонками. (Две другие перепонки соединяют передние лапки и бока.) И посетители зоопарка без опаски гладят их по шерстке. А сейчас, забравшись на узкий карниз, тушканы неотрывно и злобно глядели на Георга, словно это был их самый заклятый враг.
И вдруг - словно по команде - зверьки начали прыгать на Домарда один за другим, как белки на елку. В прыжке они растопыривали лапки, растягивая перепонки, и планировали, подобно земным летягам. Георг поначалу хватал их за шкирку и шмякал об стенку, а потом уже стал не поспевать.
Тушканы пытались острыми зубками прогрызть ткань его костюма, но она не поддавалась. Впиться в обнаженные руки Домарда было гораздо легче.
Георг фор Белкин рассвирепел от боли и, используя остаточек магической энергии, сохранившийся в его теле, создал отчетливый запах снежного барса. Даже вконец ополоумевшие грызуны перепугались. Часть из них выпрыгнула из пещеры прямо в ущелье. Другие стремительно унеслись в глубь коридора. Их испуганный писк и топоток вскоре смолкли.
Георг был совершенно обессилен магическим приемом. Больше рассчитывать на магию он не мог. Домард прихромал к выходу из пещеры и, держась за край отверстия, высунул голову наружу. Снова задавив в себе гордыню, закричал что есть мочи:
- По-мо-ги-те! Я вни-зу! За-бе-ри-те ме-ня!
Эхо отразилось от стен ущелья. Кто-нибудь должен услышать... Камень под ногами вдруг задрожал и стронулся с места. Георг покачнулся и, уже падая, сумел с силой оттолкнуться рукой от стены. Он запрокинулся на спину и чудом спасся. Глыба скользнула вниз, и спустя бесконечность до фор Белкина донесся глухой удар о дно ущелья.
Соседний камень тоже сорвался вниз. Выход из пещеры разрушался на глазах, и Георг отошел на безопасное расстояние. Помощи здесь ему уже не получить. Придется попытать счастья на противоположном конце пещеры. Вдруг там есть какой-нибудь подъемник или. лестница, выводящая на верхние этажи?
Пещера закончилась, дальше был пробитый в скале коридор. Домард светил фонарем, разглядывая стены. Ни одного объявления или таблички - вообще ни одного слова, числа или значка. Даже граффити нет, хотя, казалось бы, они целиком и полностью покрывают и Землю, и Луну. Камень был шероховатый, с бороздками и следами зубьев, которые оставил проходческий комбайн. Так что здесь обошлись без Магин.
Георг шел по темному коридору, то справа, то слева в стороны отходили узкие штреки с низким потолком. Фор Белкин и здесь не обнаружил на стенах цифр или надписей. Очень странно... Вряд ли такие штреки соединялись с обитаемыми пещерами. Оставалось идти прямо.
Минут через пятнадцать Георг обнаружил стальную дверь размером два на два метра. Ее украшал тяжеленный навесной замок и еще полдюжины врезных, которые были выпущены лет сто назад, - простые, но надежные. На всякий случай фор Белкин приказал двери открыться. И опять Магины не откликнулись. Взрывчатку бы сюда.
От досады Домард сплюнул под ноги. Впрочем, в глубине души он предполагал, что увидит нечто подобное, если уж его задумали угробить и взялись за дело всерьез. "Ну и что теперь? Ждать помощи здесь или снова вернуться к горловине штрека? Так и буду метаться взад-вперед..."
На шлем с потолка шмякнулось и тотчас прилипло что-то мягкое, но довольно тяжелое. Георг отскочил в сторону, содрал это нечто и брезгливо отшвырнул прочь - во тьму. И тут же пожалел, что не разглядел как следует. Запрокинул голову, так чтобы фонарь осветил потолок, и остолбенел. В круге света кишели, извивались, сползаясь отовсюду, десятки черных пещерных пиявок. Еще одна из них дернулась и, выпустив облако едкой вони, прыгнула вниз. Домард увернулся и раздавил пиявку каблуком. Это оказалось нелегким делом - тельце ее было на удивление упруго. Он бил и бил, и наконец она лопнула с мерзким хрустом.
Вернувшись ко входу в пещеру, Георг фор Белкин вцепился в стену и с риском для жизни снова попытался выглянуть наружу. Камни под ногами шевелились, в ущелье сыпался песок и мелкие обломки. От напряжения занемели руки, и казалось, пальцы вот-вот разожмутся и все его проблемы будут разом решены... А он не мог оторваться от жуткого зрелища, не мог поверить своим глазам: внизу кипела роящаяся малиновая масса.
Георг не сразу понял, что это обыкновенные лунные сороконожки - длиной с ладонь, с крепкими, как кусачки, жвалами. Обычно они живут небольшими семейками и только в период спаривания сбиваются в стаи. Но о подобных многотысячных скоплениях Домард никогда прежде не слышал.
Поблескивая хитиновыми панцирями в свете прожекторов, установленных на верхних ярусах ущелья, сороконожки карабкались по скале, срывались, падали обратно. Одни насекомые залезали на спины и головы другим, чтобы подняться хотя бы еще на пяток сантиметров, и замирали, ожидая, чтобы на них, в свою очередь, забрались следующие. Образовалась настоящая живая стена. Сороконожек явно влекла к пещере магическая сила... Георг взмок от испуга. "Как их остановить? - отступив назад и вытирая пот, думал он. Домард впервые за этот день испугался по-настоящему. - Топтать? Сшибать вниз? Их тьма-тьмущая - затопят пещеру, как поток воды".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
