Ни одна из сказанных фраз не выдерживала и самой отдаленной критики, но я надеялась, что общество Кати несколько отвлечет беспокойный ум моего заклятого коллеги.
– Договорились, Оливин. Хорошего вечера.
В голосе слышалась улыбка, и я ничего не смогла этому противопоставить, просто нажала на «отбой».
Жить на мгновение захотелось сильнее, но тут же – расхотелось вовсе. Гера на свидании, у Гамова… Я отшвырнула телефон в сторону. Судя по треску, ему досталось, верно, угодил в кирпичную кладку стены.
«У Гамова будет ребенок», – проговорила я мысленно, вспомнила улыбающуюся Риту, веселого Лешку и чуть не отключилась на месте. Уличные фонари расчерчивали огромную гостиную квадратами, и впервые в жизни я, оглушенная, не могла понять, зачем мне все это: квартира в центре Москвы, приличная сумма на счету Розы Оливинской, дизайнерские шмотки, платье «Прада». Я схватилась за голову и с силой потянула вниз пряди. Вспомнила Гамова, спросила себя, каково это, прикасаться к нему, ведь ты же писатель, детка, можешь представить все на свете, и на мгновение действительно вообразила. Будто с ног до головы кипятком окатило, и тогда я стала говорить вслух, не задумываясь о смысле. Отпустило довольно быстро, и я сделала глубокий вдох. Встала, медленно прошла в спальню, открыла дверцы шкафа – вот так сюрприз, Лешкиных вещей как не бывало – достала платье, купленное Гамовым, и замерла с ним в руках, не зная, что делать. То ли разрезать по швам, то ли просто выбросить.
Разразившийся трелью телефон перепугал меня до смерти. Я швырнула платье на аккуратно застеленную кровать – неужели сегодня приходил, мерзавец? – и пошла за мобильником.
Звонило родное издательство.
– Госпожа Оливинская, – обратилось оно ко мне приятным мужским голосом. – Срочно нужна ваша помощь.
«Не якшаться с холопами», – всплыла откуда-то ужасно некрасивая фраза, и лишь мгновением позже я нашла ее корни: пятнадцатилетие в Лондоне, подружка из такой же богатой, но совсем русской семьи.
Захотелось немедля залезть под душ. Или хотя бы «глок» в руки и чуточку удачи.
– Госпожа Оливинская?
– Да, слушаю.
– Дело в том, что один из наших авторов должен был…
– Не я?
– Нет-нет, не вы. – Мужчина явно сбился, и я испытала довольно мерзкое удовольствие.
– Почему мне звонит не Лена?
– Лена ушла в декрет, и я временно ее заменяю.
– Прекрасно, – ни с того ни с сего выдала я, примериваясь к новой стратегии.
– Не уверен…
– Слушайте, что происходит, можно кратко и доходчиво?
– Да, конечно. Вы нужны нам в книжном «Москва» через час. Заменять другого автора.
– Так бы сразу и сказали. Неужто на восемь вечера презентация была назначена?
От деталей я отключилась мгновенно, прикидывая, что надеть. Общение с людьми было для меня на данный момент сродни кислороду. Промучившись секунд двадцать, я решила ехать в том «Прада», которое чуть не уничтожила пару минут назад.
– А если еще фуршет потом будет, вообще замечательно, – сказала я в трубку, прерывая мужчину на полуслове. – Скоро приеду.
Пешком идти было далековато, поэтому я отправилась на метро. Минуты четыре топталась перед входом в книжный, пока не замерзла окончательно и не растеряла остатки самосохранения и контроля. Что-что, а с публикой общаться я умела по высшему разряду, надо было только включиться в информационную возню, улыбнуться, раскрыться вроде бы доброжелательно и пропустить парочку злых вопросов.
– …такое дело, – суетился неизвестно кто. – Действительно, сегодня все идет не по плану, но госпожа Оливинская – редкий гость, чудо, что нам удалось ее заполучить. Сейчас принесут книги…
Я хмыкнула, заряжаясь от всеобщей наэлектризованности, и отошла в глубь зала, к стеллажу фантастики и фэнтези. «Меридианов» действительно не было. Зато имелся последний роман Гамова. Я машинально взяла его в руки и пробежалась пальцами по страницам.
– Хорошая книга, купите, не пожалеете.
Я мгновенно вскинулась. Только советчиков и не хватало для полного счастья. Отповедь, правда, так и замерла на языке. Длинный, худой, не то чтобы красавец, но странный и немного грустный. Я даже голову наклонила от удивления: на первый взгляд парень не расщелкивался. И возраста сказать не могла. Вроде бы мой ровесник, а вроде чуть ли не тридцатка. Ни морщин, ни складок, а взгляд – пронзительный и серый.
– Роза! – К нам подлетел полноватый мужчина средних лет. – Вот вы где! Забудьте все эти глупости, и пойдемте.
Я поставила книгу на место и, заинтригованная, бросила последний взгляд на внезапного советчика. Что-то в нем было такое… невыносимое. Подобрав нужное определение увиденному, я даже вздрогнула.
Толпа уже встречала меня аплодисментами, и до маленького подиума я добралась по коридорчику, образованному расступившимися людьми.
– Как Красное море перед Моисеем, – пошутила я застенчиво в микрофон; несколько человек рассмеялись, и я поняла, что дальше пойдет как по маслу.
Поискала взглядом странного парня. У стеллажей было пусто. Спрашивали про планы на будущее. Я слегка напряглась, вспомнила про грядущий Апокалипсис и сказала, что надо бы слетать в любимый Мадрид. Можно даже взять обратный билет на двадцать второе, чтобы всем гордо говорить, де, возвращаюсь после конца света. Толпа одобрительно загудела, я расслабилась совсем и вдруг ощутила скребущее чувство. Дежавю не дежавю, но видела я все это совершенно точно. «Меридианы» вдруг напечатали, стали таскать по книжным и ярмаркам, и мне два раза довелось стоять на этом самом месте. Оба раза кто-то скромно топтался у стеллажей с фантастикой. Три вечера выстроились в прямую линию (да что же такое с моим восприятием), ясно показывая мне сине-серые глаза и темные волосы. Гамов. Оба раза – Гамов. Маячил призраком на грани видимости и не подходил.
– На кого равняетесь в литературе?
Отменно косноязычный вопрос. В голове вертелся Гамов, приходивший, оказывается, на меня посмотреть. Открытие мне не понравилось совсем, и я, чуть тряхнув головой, сказала просто:
– Туров. Не слышали? Поинтересуйтесь. Один из лучших авторов современности.
Прозвучало странно. Раньше я все время нахваливала Гамова, любимый автор как-никак, Гамов, меж тем, при этом присутствовал; Геру же я ненавидела еще три дня назад. Коротка эта дорога, правильно люди говорят. А Гера ужинает себе с Катей и, может, целует ее где-нибудь на улице под непрекращающимся снегом.
Вопросов больше не было, и началась обычная куча-мала под названием «сфотографироваться с автором на три телефона, подписать пятнадцать изданий разными именами («У меня весь класс читает!») и постараться не умереть от усталости». Мне эта суматоха и была нужна.
Толпа иссякала. Я, не поднимая глаз, взяла уже раскрытую книгу (редкая предусмотрительность) и поинтересовалась:
– Кому?
Сон, по всей видимости, будет восхитительным.
– Давайте «Максиму».
Я похолодела и подняла глаза. Книжный был пуст, вокруг слонялись охранники да уборщицы, а передо мной стоял Гамов собственной персоной.
– Подпиши, и двигаем, – добавил он, легонько улыбаясь. – Нас прямо заливает.
– Шутишь, – зло проговорила я, но подпись черкнула, и мы быстро вышли из книжного.
Прямо на тротуаре мигал всеми опознавательными знаками Мишка.
– Сумеешь? – спросил Гамов, открывая мне дверь.
– Естественно, – отозвалась я. – В чем проблема?
– Это та, четырнадцатая книжка, помнишь, которую мы не закрыли вместе.
– Закроем сейчас, – пожала плечами я.
Мишка лихо вырулил на проезжую часть и понесся по Тверской все дальше и дальше от Красной площади.
– Знаешь точку напряжения?
Я покопалась в памяти. Были у меня кое-какие соображения, но я не зря отложила роман напоследок.
– Даже если и знаю, то не скажу.
– Знаешь? – переспросил Гамов.
Я сжала зубы посильнее и посмотрела на него. Такой же, как обычно. Гамов. Напарник. Мой напарник. Мой Гамов.
– Не уверена.
Правда далась с большим трудом, потому что истошно хотелось наврать что-нибудь беспечное и больше не пускать к себе, в свой мир. Но это был прорыв, и рисковать я попросту не имела права.
– Осмотрюсь на месте, и…
– Мы. Мы осмотримся на месте, Роза, – сказал он ласково.
Все верно, для него в наших отношениях не поменялось ничего.
– Конечно. – Я кивнула и сосредоточенно уставилась вперед.
Главы 14 – 16
Стимпанк
– В чем фишка? – спросил Гамов, протягивая руку.
– А внутри ты никак не разберешься, – проворчала я, забираясь по насыпи на берегу Яузы.
Прорыв был высоко над нами, будто не дверь, а люк, и светил ярко-оранжевым, отливая охрой и оттеняя скучное серое небо.
– Ты не поняла. Какого черта не определила потенциальную опасность?
Вообще, забавный роман, выдержанный в стилистике стимпанк-нуара, мне даже понравился. Юмор, легкий язык, интересный сюжет – все было при нем. Хотелось не закрыть, а издать. Нащупать слабое место можно у любого мира, и иногда этого просто не нужно делать.
