Однако хорошее настроение государя-наследника было вызвано вовсе не окончанием войны за ливонское наследство. Тем более что это окончание было весьма условным – круль польский и король шведский наверняка имели по этому поводу свое особое мнение. Нет, просто отец посчитал его «производственную практику» вполне достаточной, в связи с чем и повелел любимому первенцу потихонечку готовиться к обратному переезду в Москву. Причем выезжать сразу, как в Тверь прибудет новый наместник.
«Скоро мелких увижу!»
Улыбнувшись еще раз, но теперь уже своим мыслям, царевич покинул седло и зашагал по ступенькам вверх.
«А все же интересно, кто тот несчастный, который умудрился похитить сердце моей служанки…»
Глава 4
Какими бы ни были погода и время года на улице, внутри малой зельеварни Аптечной избы всегда было тепло, сумрачно и тихо. Небольшие распашные оконца под самым потолком служили скорее для дополнительной вентиляции – увы, помутневшая от времени и испарений слюда крайне неохотно пропускала солнечные лучи. Так что по-настоящему помещение освещалось дюжиной толстых свечей, чей яркий живой огонь успешно разгонял по углам зыбкие тени, отражаясь множеством бликов в стеклянных поверхностях реторт, колб, мензурок и прочей аптекарской посуды…
– От блин!
Ровное журчание струйки крутого кипятка прервалось легким звяканьем и еще более крепким словом, после того как исходящий паром серебряный ковшик тихо хрустнул деревянной ручкой и едва не выплеснул свое более чем горячее содержимое на Дмитрия. Отскочив в сторонку, юный алхимик пробормотал себе под нос что-то совсем уж непотребное, после чего натянул толстые рукавички и аккуратно снял с горелки котелок с бурлящей водой.
– Вот так.
Залив пузатый кувшин до нужной отметки, царевич отставил котелок, скинул рукавички и прикоснулся к нагревшимся бокам кувшина, щедро делясь с будущим настоем своей силой, отданной вместе с пожеланием доброго здоровья. Затем перевернул большие песочные часы, запустив обратный отсчет: ровно через двадцать минут лекарство для архипастыря московского и всея Руси надо будет перелить в другую посуду, добавить еще капельку силы и убрать на склад, где оно в полной темноте и холодке дойдет до нужной кондиции.
«Так, обязательную программу откатал, теперь спецзаказ».
Открыв запертый на два замка шкаф, чьи толстые стенки и дверцы по надежности могли посоперничать с иными воротами, хозяин зельеварни оглядел пять полок, до отказа забитых ровными рядами одинаковых бутылочек, тихо вздохнул и задумался.
«Н-да, хвалясь своими особыми талантами, я как-то совсем не думал, что они окажутся востребованными… По крайней мере, так быстро».
Выставив на стол десяток компонентов сложносоставной отравы, Дмитрий первым делом подтащил высокий табурет, затем мензурки для смешивания и тару для готового продукта. Поглядел напоследок на тонкую струйку песка в стеклянном «таймере», еще раз вздохнул и принялся за дело.
«Вот уж действительно: все есть яд, и все есть лекарство. Вот это поможет при низком давлении и малокровии, подстегнет уставшее сердце».
Четыре стекляшки едва заметно убавились в содержимом, наполняя небольшой флакончик довольно изящного вида. Повязав на его узкое горлышко черную нитку, сереброволосый целитель смешал содержимое еще пяти бутылочек.
«Хорошее средство от ревматизма. Даже очень! Жаль, что даже при однократном приеме малой дозы выводится из печени и почек чуть ли не полтора месяца».
Горлышко второго флакончика обвила нитка синего цвета. Третий компонент «лекарства» сам по себе был абсолютно безвредным и почти бесполезным в лекарском деле. Но в сочетании с первыми двумя «настоечками» приводил к гарантированной смерти. Или сердце не выдержит, или печень откажет, да и от инсульта тоже зарекаться не стоит. Кто к чему предрасположен, однако.
«Интересно, о ком это батюшка решил так позаботиться? Надо бы потщательнее присмотреться к его окружению. А может, это для князя… Дуня? А она как здесь оказалась?..»
Почувствовав родственный Узор, алхимик так удивился, что невольно пролил себе на пальцы несколько густых капель. Стряхнув их на пол еще до того, как прозвучал просительно-тихий стук, Дмитрий досадливо пробормотал:
– Очень вовремя, ничего не скажешь… Да!
Услышав в голосе любимого брата тонкие обертоны недовольства, десятилетняя сестра тут же приняла вид скромного ангелочка:
– Митя, а можно к тебе?
– Димитрий Иванович?..
Десятник стражи, вставший в проеме открытой двери в аккурат позади Евдокии, взглядом и лицом вопросил – правильно ли он сделал, что пропустил царевну? Позволительно ли ей тут находиться?
– Можно.
Подождав, пока дверь закроют, старший и самый любимый братик с легкой улыбкой поинтересовался:
– Ты как сюда добралась, чудушко? Тебя же мамки-няньки еще на подходе завернуть должны были?..
Десятилетняя Евдокия, с жадным любопытством осматривая зельеварню Аптекарской избы (вернее, непонятное нагромождение стеклянных трубочек и баночек на одном из столов), честно призналась:
– А я всем сказала, что ты меня ждешь.
Вытерев руку специальной тряпочкой, брат закрыл флакончик и повязал на горлышко нитку ярко-желтого цвета.
– Так ты врушка, значит?
Поняв, что гнать ее не собираются, да и ругать за излишнюю самостоятельность тоже, царевна сделала крохотный шажок вперед и с нотками обиды заявила:
– А кто обещал со мной погулять?!
– Я обещал. После обеда.
– А я уже покушала!
Хмыкнув, брат насмешливо покосился на малолетнюю интриганку, убирая одни колбочки со стола и выставляя на него другие, потому что кроме самого яда нужно было и противоядие. Все же хорошие исполнители воли на кустах не растут, и травить их вместе с жертвой было бы слишком расточительно…
– Ну, тогда помогай. Но перед этим запомни как «Отче наш» – без моего разрешения ничего не трогать!..
Проведя короткий, но очень убедительный инструктаж по технике безопасности, царевич повязал на сестру небольшой фартучек, сунул в руки воронку и поставил перед ней пустую бутыль темно-зеленого стекла.
– Вставляй. Правильно, вот так. Теперь держи.
Буль-буль-буль!
Одной только этой помощью дело не ограничилось – сереброволосый эксплуататор подвел десятилетнего ребенка к ковчежцам с растертым в мелкий порошок содержимым, вручил Особый инструмент алхимика (с виду напоминавший обычную костяную лопаточку), мерную чашку и раскрыл книгу довольно мрачного вида на рецепте неведомо-таинственного эликсира:
– Сама разберешься?
Неуверенно кивнув, помощница вчиталась в строчки выдуманной братом новой скорописи, приобретающей в последнее время все большую и большую популярность среди приказных и купеческих писцов. Затем поискала на ковчежцах надписи, нашла и просияла довольной улыбкой:
– Да!
«Чем бы ребенок ни занимался, лишь бы не мешал и запыхался. Ну и устал, конечно…»
Гордая оказанным доверием и приобщением к таинственному (и изрядно пахучему) искусству алхимии, сестра со всем возможным прилежанием выполнила поручение, с десяток раз переспросив, уточнив и даже переделав свой ответственный труд.
– Теперь через воронку засыпаем все вот в эту бутыль.
– Апчхи!!!
Подавив улыбку, Дмитрий залил травяную смесь спиртом, энергично встряхнул, добавил капельку своей силы и плотно укупорил.
– А что я сделала?
– Снадобье для батюшки, от головной боли.
«Вернее, от похмелья!»
– Только вот не знаю, с добавлением твоих соплей сохранит ли оно свою силу… Ну-ну, не дуйся, я пошутил. Хочешь, кое-что занятное покажу?
Плеснув немного спирта в миску из белой глины, он ткнул в нее зажженной лучиной.
– Ой, вода горит!!!
Следующий фокус оказался еще зрелищнее – когда хозяин зельеварни спокойно «вымыл» руки в пламени этилового эфира[40]. Насмешливо щелкнув сестру по кончику носа, он предложил ей попробовать самой и немедленно похвалил, когда Евдокия все же решилась на такой подвиг.
– И эта водичка тоже горит? Ай!
Довольно чувствительно шлепнув забывчивую непоседу по протянутой руке, брат молча раскупорил полулитровую колбу с серной кислотой и опустил в нее небольшую деревянную палочку. Глядя на то, как деревяшка прямо на глазах темнеет и обугливается, царевна непроизвольно поежилась.
– Понятно, почему без разрешения ничего нельзя трогать?
Отступив на пару шагов и спрятав для пущей надежности руки за спиной, притихшая Евдокия понятливо кивнула.
– Будь умницей.
Уложив яд и противоядие в небольшую шкатулку, Дмитрий быстро прибрался, скинул спецодежду, огляделся напоследок и увидел, насколько неохотно снимает великоватый ей фартучек сестра и с каким любопытством поглядывает на маленький перегонный куб.
