— Возможно, — она теребила одно из множества колец на пальце. — Ты сказал по телефону, что хотел информацию.
— Ты слышала о Квентине?
— Да-да. Он теперь в бегах. Ты говорил с ним?
Я покачал головой.
— Не смог связаться. Но я говорил с Дженкинсом, его провидцем. Квентин ведь говорил тебе о нем? По словам Дженкинса, Квентин ходил к нему за гаданием о «Голубом Дыме».
Мэгги быстро заморгала.
— «Голубой Дым». Ты знаешь?
— Я не знаю детали, — я смешивал ложь с правдой, — но Ригель хотел привлечь меня перед тем, как погиб.
Она окинула взглядом кафе.
— Почему? Что ты хочешь от «Голубого Дыма»?
Я сосредоточился на ее разуме. Если хоть часть галлюцинации ускользнет — краска на стене поменяет цвет, паркет пойдет рябью или болванчик странно дернется — все будет напрасным. И это сломает мои планы.
— Я переживаю из-за Квентина. МагиПол ищет его, и «Голубой Дым»… опасные.
— Опасные, — тихо повторила она.
— Квентин — мой друг. Я хочу помочь ему, но мало знаю, — я склонился над столом. — Ты — классный алхимик, и если Ригель нанимал тебя, значит, ты что-то знаешь о «Голубом Дыме».
Сглотнув, она встала из-за стола.
— Мне нужен чай.
Пока она делала заказ за стойкой, я взглянул на пару в конце зала. Линна, как всегда, держала руку на сумке, другой теребила цепочку кулона, словно проверяла, был ли артефакт на месте, защищая ее разум.
Я хотел, чтобы она перестала это делать. Это все усложняло.
Мэгги вернулась на свое место, тихо подула на горячий чай.
— Я всегда ощущала, что ты отличался от остальных членов «ККК», Кит.
Я улыбнулся.
— Я подумал так же, когда увидел тебя там.
Это не было ложью. Ее смело выкрашенные волосы, презрение к офисной одежде и теплая улыбка привлекли мое внимание — в основном, потому что она выглядела неуместно в гильдии психиков, и я ощущал себя так же. Это неожиданное сходство привело к разговору, который перерос в дружбу, где тепла и доброты было больше, чем в любых отношениях за мое время в «ККК».
— Они были жадными, — сказала она. — Отчаяние может делать людей злыми, но жадность делает еще более худших злодеев.
— Я не хотел денег. Я просто…
— Знаю. Ты нашел место, где тебя приняли. Я понимаю. Да. Но твое место было не там. Ты не жадный. У Ригеля и остальных жадность в крови. Они тянулись дальше мира адвокатов и контрактов.
Я ждал, пока она продолжит.
— Ты знаешь о «Цербере», Кит?
— Гильдии охраны?
— «Голубой Дым» хотел захватить «Цербер».
Моя спина напряглась. Захватить «Цербер»? Это было безумно даже по меркам «ККК».
«Цербер» был не просто компанией замков и сигнализаций. Это была гильдия экспертов по безопасности — лучших из лучших с арсеналом почти неразрушимых чар для сохранения ценных вещей, и люди много платили за их услуги.
— Годами ходил слух, что «Цербер» скрывает темную тайну, — прошептала Мэгги. — Опасный артефакт. Очень опасный, очень сильный. И «Голубой Дым» создали, чтобы его украсть. Я не знаю, откуда он взял название. «Голубой Дым».
— Он был фанатом Скотта Бакулы?
— Что?
— Не важно, — не время для глупых шуток. Я взглянул на двух агентов, усилил галлюцинацию. — И в чем смысл всего этого? Они хотели украсть безумно сильный артефакт, но для чего?
— Не знаю, но ответ один, — она покрутила чашку. — Жадность, Кит. Всегда дело в жадности.
— И ты была в «Голубом Дыме»?
— Нет. Ну, да. Сначала. Я помогала с защитой сейфа. Ригель хотел место, чтобы хранить ценные вещи, и моя алхимия нравилась ему больше волшебства. Особенно, астральные ключи для двери, которую можно открыть только в особый день.
Хм. Ловушка в логове Ригеля могла быть алхимией Мэгги, но я не назвал бы то место сейфом.
— Особый день? О чем ты?
Ее глаза загорелись, она любила говорить о своей работе.
— Печать, которую можно снять только в один день месяца. Как только Ригель ее закрыл, ему не нужно охранять ее даже от товарищей, кроме одного дня, — она ухмыльнулась. — Я выбрала последнюю четверть луны.
— Это еще что?
— Луна, которую видно на треть. Я надеялась, что медленно угасающий свет напомнит ему о цене жадности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я надавил на виски.
— Так он хотел украсть ценный артефакт из «Цербера» и хранить его в сейфе? Он не собирался продать артефакт? Это в стиле Ригеля, и для этого не нужен защищенный сейф.
— Я не знаю. Как только он сказал мне назначение сейфа, и что он хотел моей помощи с кражей, я ушла, — она разглядывала содержимое чашки. — Ригель не имел права на такой артефакт. Он для рук того, кого не ведет жадность.
Я уже не сжимал виски, а тер лицо руками, гадая, что спросить дальше. Мне не нужна была эта информация, но я хотел подготовиться к Второй фазе.
— Странно…
Я опустил ладони и увидел, что Мэгги смотрела на что-то поверх моего плеча. Блин. Часть галлюцинации ускользнула? Нужно было за многим следить, а я уже уставал.
— Что? — с опаской спросил я.
— Что-то в этом месте не так, — она продолжила напугано озираться. — Ты что-то делаешь?
Мэгги знала мои способности. Если она ощутила, что что-то было не так, я не винил ее в том, что она заподозрила меня.
К сожалению, ее знания усложняли мне работу по ее обману. Когда я отвлекался или уставал, галлюцинации становились менее правдоподобными. Многие не замечали ничего, кроме зуда в подсознании, но те, кто знали, почему ощущали такое, могли быстрее заметить несообразности.
Она пронзила меня встревоженным взглядом.
— Кит, что происходит?
По плану, который я предложил Блит, тут я должен был подать сигнал Линне и агенту Каттеру, чтобы они арестовали Мэгги.
Но Мэгги была доброй, сочувствующей и щедрой — эти качества было сложно найти в этом городе. Хоть она и была параноиком, хоть работала порой на темной стороне закона, она была женщиной, которая позвала меня к себе домой на Рождество, узнав, что у меня не было планов, и я не праздновал Рождество годами.
Даже если бы у меня не было альтернативного плана с самого начала, я не привел бы ее в мир камер и серых комбинезонов, в котором я застрял.
Я склонился ближе и прошептал:
— Я кое-что покажу, но мне нужно, чтобы ты оставалась спокойной.
Она нервно кивнула. Я пристально посмотрел на нее, убедился, что она была готова.
И я убрал галлюцинацию.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Глаза Мэгги расширились, видение уютного кафе пропало, открыв холодную современную реальность. Мой разум освободился, и я сосредоточился на том, где был нужен больше.
Она резко вдохнула, прижала ладони к столу, словно хотела встать.
— Не реагируй, — прошипел я. — За нами следят.
Она опустилась на стул.
— Что происходит? Что ты наделал?
— Не смотри, но ты заметила двух напряженных человек в углу?
— Да-да. Кто они?
— Агенты МП.
Страх проступил на лице Мэгги.
— Что? Почему? Ты работаешь на МП?
— Я просто пытаюсь выжить.
— Мы все пытаемся выжить, — зло парировала она. — Не забывай. Мы все пытаемся держать головы над водой.
Я подавил стыд.
— Я не смог уйти, Мэгги. Они поймали меня, и они навалили на мою голову шестьдесят одно обвинение.
— И ты бросаешь меня волкам, чтобы спастись?
— Нет, — прорычал я. — Ты сказала мне как-то раз, что в твоей аптечке есть зелье против телетезиана. Прошу, скажи, что она с тобой.
— Один из тех агентов телетезиан? — она тряхнула головой. — Конечно, зелье есть, но убежать не удастся, когда они смотрят.
Я сжал кулон.
— С этой частью я для нас справлюсь.
— Нас?
— Я иду с тобой.
Ее глаза расширились, но она кивнула.
— Иди в туалет, оставайся там, пока я не вызову тебя. Держи зелье наготове.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она невесело улыбнулась мне, встала из-за стола. Линна и агент Каттер напряглись, а потом расслабились, когда она пошла к дамской комнате. Они уже знали, что в той стороне выйти из здания не удалось бы.
