Стелла взвизгнула и отпрыгнула в сторону. Туркополы захохотали, повалившись на свои кошмы. Сеиф тоже смеялся, ощерив зубы.
— Дитя природы! — заключил Козма, сплевывая. — Сначала посмотрел, как руку живому человеку отпиливают, потом решил с ней поиграть. Хорошо, что в котел не бросил. Для навару…
— Он два дня тому с десяток живых зарезал, — меланхолично заметил Иоаким. — Что ему рука! Простые времена, простые нравы…
Сеиф, ужасно довольный своей шуткой, скрылся за каменной стенкой — видно все же пошел хоронить руку. Стелла, плюнув ему вслед (это вызвало у туркополов новый взрыв смеха), принялась раскатывать тесто на плоском камне.
— Понимаю так, что помыться нам никто не даст, — заключил Иоаким, вставая. Он поднял лежавший неподалеку бурдюк и вытащил пробку. Друзья вымыли руки и обтерли их о холстину, извлеченную запасливым Козмой из мешка. Ополоснули лица. Козма протер мокрой тряпицей свой инструмент и спрятал его в сумку.
— Как там Ги? — спросил Иоаким, когда они снова уселись на кошму. Козма приложил пальцы к шее оруженосца, подержал.
— Пульс слабый, но стабильный. Пока все нормально.
— Надо выпить за его здоровье!
Иоаким взял миску, где еще совсем недавно лежали пилка и нож. Взболтнул ее, словно замеряя количество оставшейся жидкости. И жадно припал к краю.
— Пей! — протянул миску Козме.
Тот молча осушил емкость.
— Куда это Роджер подевался? — задумчиво спросил Иоаким, откидываясь на кошму. — Как приехали, взял свои сумки и скрылся в развалинах. Прятать пошел?
— Может, молится? — предположил Козма. — А в сумках у него иконы. Он человек богомольный. Зарежет врага — и сразу Бога благодарить! Праведник!
— Что-то не похож. Не желал бы встретиться с ним ночью лицом к лицу.
— Не ты один. Четвертый день в пути, и уже шесть десятков трупов. Что будет, когда доедем? Кому-то он сильно насолил.
— Или наперчил! — ответил Иоаким, зевая. — Отдохну чуть. Разбудишь на обед!
Иоаким растянулся на кошме, вытянув ноги в сапогах на редкую траву, пробивавшуюся меж камней, и тут же заснул. Козму тоже клонило в сон, но он решил не сдаваться. Энергично растер ладонями лицо, да еще хлопнул по щекам ладонями. Ги завозился рядом.
— Облегчиться хочешь? — догадался Козма. Он развязал гульфик на шоссах оруженосца, повернул его набок. Дождался, пока желтая струя перестанет истекать на камни. Снова завязал гульфик и уложил Ги на спину.
— Я умру? — тихо спросил юноша.
— Надеюсь, что нет, — ответил Козма, щупая его лоб. — Лихорадка спадает. Спи! Скоро обед, подкрепишься.
— Рука болит.
— Главное, что живой, — философски заметил Козма, проводя ладонью по лицу Ги. Тот закрыл глаза и ровно задышал.
Стелла тем временем закончила печь лепешки из пресного теста, сложила их стопкой на чистой тряпице. Туркополы дружно встали и пошли к костру. Каждый брал лепешку из стопки, ножом вылавливал из казана куски вареной баранины, бросал их на хлеб и отходил в сторону. Неожиданно из развалин появился Роджер. Он тоже взял хлеб с мясом и сел есть. Стелла выхватила из кипящего бульона часть бараньей ноги, завернула ее в лепешку и понесла Козме. Он принял, поблагодарив.
— А Иоаким? — спросила Стелла, кивая на спящего.
— Успеет, — хмыкнул Козма. — Или не хватит?
— Хватит!
— Присядь! — пригласил Козма и перекинул еду из одной руки в другую. — Пусть остынет.
Стелла покосилась на Иоакима и присела.
— Ты ловко управляешься! — похвалил Козма. Он отщипнул кусочек мясо, бросил в рот. — Вкусно!
— Мама научила, — вздохнула девушка.
— Готовишь, сочиняешь стихи, играешь на сазе, — стал перечислять Козма. — Что еще? Читать умеешь?
— И писать.
— На латыни?
— Еще греческом и армянском. Мама моя армянкой была, а папа — лангобард. Первый муж мамы был грек, мои братья от него. Муж умер, и мама вышла замуж за папу, его земли рядом были. Он только приехал селиться. Увидел маму… Это папа меня Стеллой назвал, говорил, что утром, когда я родилась, в небе стояла большая звезда. Папа учил меня стрелять из лука и арбалета, даже мечом владеть. Говорил, пригодится. А братья смеялись… — Стелла всхлипнула.
Козма осторожно привлек ее и погладил по голове. Стелла уткнулась ему лицом в грудь.
— Ты красишь волосы! — вдруг удивленно воскликнул Козма. — В черный цвет? Корни рыжие…
— Мама говорила, что рыжая — это некрасиво, — смущенно ответила Стелла, отстраняясь. — Замуж рыжую не возьмут! А папа смеялся: женихи будут в очереди стоять… Я вся в него.
— И конопушки есть! — подтвердил Козма, присматриваясь. — Как я раньше не заметил!
— Это плохо? — встревожилась Стелла.
— Это замечательно! Я знаю рыцаря, который от рыжих волос и конопушек у женщины, просто тает!
— У тебя есть дети? — спросила Стелла.
— Двое. Дочка твоих лет. Дите… — Козма погрустнел. — Я хочу спросить: как ты решилась раздеться? Там, на башне…
— Господин сказал: делай, что хочешь, но стража должна смотреть вверх! Я и делала.
— Не боялась? Они могли выстрелить.
— Не стали бы. Я знала, что им нужно.
— Откуда?
— Когда они вывели меня из дома, то сразу сорвали одежду, — сухим голосом сказала Стелла. — Сарацины собрались вокруг, каждый хотел меня пощупать… Они совали свои пальцы во все места… Некоторые спустили штаны, семя их брызгало мне на ноги, а они смеялись… Они стали спорить, кто будет первым. Я выхватила свой нож и ударила одного в живот! Он закричал… Они зарубили б меня, но тут пришел их старший…
— Будет, будет, — погладил Козма девушку по плечу.
— Я очень хотела, чтобы их убили. Всех! — воскликнула Стелла.
— Мы сделали это. Затем ты сама убила двоих. С тем, которого ножом в селении, будет уже трое.
— Мало! Надо десять! За маму, папу, братьев…
— Представится случай, сочтешься, — примирительно сказал Козма.
— Ты мне поможешь?
— Ты спасла мне жизнь, — строго сказал Козма. — Я твой должник. Помни это! Помогу Но с большим удовольствием выдам замуж.
Стелла посмотрела на него исподлобья, но промолчала. Глянула на спящего Иоакима.
— Это твой друг?
— Самый близкий. Ты спасла мне жизнь однажды. Он много раз.
— Иоаким храбрый рыцарь?
— И сильный. Два года назад он командовал целым войском; христиане бились с язычниками. Одолели их. Многих взяли в плен.
— Он женат?
— Давно, девочка. Дети есть, много.
— Почему же тогда он целовал мне руку и говорил, что навеки мой?
— Потому что он повеса. Потому, что выпил много вина, Потому, что мы долго пробыли в плену, а мой храбрый друг не может долго без женщины и начинает волочиться за каждой юбкой…
— Гнусная ложь!
Стелла от неожиданности ойкнула. Иоаким, скрестив ноги, сидел на кошме и хмуро смотрел на них.
— Что ж ты не спишь? — ласково спросил Козма. — Устал ведь…
— Орете над ухом. А ты вдобавок и врешь.
— Я? — сделал круглые глаза Козма. — Ты не женат? Женат… Дети есть? Есть…
— Ты сказал: много!
— Для кого-то и одного много… У него дочка, — пояснил Козма Стелле. — Ульяной зовут. Рыженькая такая, вся в маму…
— Не надо пробуждать во мне отцовские чувства! — прервал его Иоаким. — Лучше дайте есть!
Козма сунул ему свою лепешку с мясом.
— Я принесу еще! — сказала Стелла, вскакивая.
— И набери черпак варева! — крикнул ей вслед Козма.
Когда Стелла вернулась с лепешкой и черпаком, Козма осторожно разбудил Ги. Приподнял его. Увидев Стеллу, тот широко открыл глаза и послушно осушил черпак из ее рук.
— Принести еще? — спросила Стелла.
— Хватит пока, — ответил Козма, опуская Ги обратно на кошму. — Ему сейчас нельзя много. Лучше заверни оставшуюся еду с собой. Пригодится.
— Старый сводник! — пробурчал Иоаким по-русски, когда Стелла убежала. — Думаешь, не вижу, как сватаешь ее мальчишке?
— Они созданы друг для друга! Ги это понял, до Стеллы дойдет.
— Безрукий жених! — хмыкнул Иоаким. — Даже не обнимет толком.
— Иногда я сам себе удивляюсь, — вежливо сказал Козма, — своему хладнокровию и выдержке. Нет, чтобы взять дубину и врезать по тупому чалдону.
— Хенде коротки! — сурово ответил Иоаким. — Подрасти! Их бин гроссе, понял?
— Зато ум — кляйне! — возразил Козма.
От костра донесся крик. Друзья, не сговариваясь, посмотрели в ту сторону. Роджер махал над головой плеткой, туркополы разбирали мешки.
— Поесть не успели! — вздохнул Иоаким, вставая.
— На скаку доедим! — сказал Козма, пряча свою лепешку с мясом в сумку. — Не привыкать…
— Опять трястись на этих одрах! — заворчал Иоаким, следуя его примеру. — Всю задницу сбил! Болит!
— Голове легче! — ласково ответил Козма…
6
— Покажите на карте! — сказал генерал в мундире военно-воздушных сил — единственный из начальства, кто пришел в форме. Двое других были в штатском: один сидел во главе стола, другой — слева, генерал — напротив них. У дальней стены возле стола с компьютером и проектором ждали двое подтянутых мужчин. Их строгие костюмы не могли скрыть военной выправки.
