— К этому экрану цеплять? — зачем-то уточнил Килан, хотя другого в комнате не было.
Я кивнул. Неприязнь какая-то дурацкая, нормальный же мужик, хоть наверняка и не из семьи. Профессионал высокого класса, если верить Кане. Что ж так напрягает?
Килан вынул из пакета небольшую черную коробку и любовно обтер, за одним вытягивая клубок проводов. «Словно дохлые змеи», — подумалось мне, и настроение совсем пропало. Не люблю, когда люди не нравятся. Чувствуешь себя каким-то уродом, в котором где-то глубоко сидит непонятный анализатор непонятно чего, и этот анализатор периодически включается и без всяких видимых причин вдруг сообщает, что вот он тебе не нравится, и так настырно сообщает, что никуда не денешься. Конечно, тот же самый анализатор иногда сообщает и другое, внушает симпатию, которая тоже неизвестно откуда и почему берется. Но у меня такое ощущение, что раньше он чаще на симпатию работал, а вот последние лет десять все больше неприязнь выдавливает. Тара говорила, что это из-за моего отшельничества. Что я только со своими деревяшками дома все время сижу да на катамаране вокруг острова плаваю. А надо ходить в гости, на вечеринки, людей видеть и чувствовать, тогда все будут милы, пока они милы, и противны, когда противны. И анализатор этот будет сидеть глубоко и тихо, пока его не спросят.
Может, она и права.
Килан какое-то время возился молча, разглядывая заднюю панель моего экрана и сверяясь с документацией своей коробочки. Потом сказал «ага» и занялся распутыванием проводов. Работа, видимо, не требовала интеллектуального напряжения, поэтому Килан счел необходимым развлекать клиента светской беседой.
— Значит, это ты сейчас у Каны муж?
— С чего это? — Меня передернуло. Почти-мужа называют мужем только интернатовские. Значит, точно не из семьи, хотя кто бы сомневался, по нему же видно, ему лет шестьдесят всего, а выглядит хуже, чем мой Старик в двести. Не хуже, вернее, а поношеннее что ли.
— А разве нет? — Он оторвался от проводов и удивленно глянул на меня. — А что она тогда так… У женщин же глаза по-особому горят, когда они про своих мужчин говорят. Я подумал…
— Мы друзья детства, — сказал я почти правду. Мы и в самом деле почти детьми были, когда познакомились.
— Понятно. — Кивнул он и вернулся к работе. — Хорошая она, но чокнутая немного, как и все из семей. Ты в курсе, что она из этих?.. Сейчас уже не говорят, а когда мы с ней жили, то не скрывали еще.
Вот идиот, неужели можно быть настолько тупым, чтобы не сообразить: если мы «друзья детства», то скорее всего, оба из семей.
— В самом деле? — процедил я максимально нейтрально. К счастью, Килан был уже весь в разъемах и переходниках, поэтому не посмотрел на мое лицо.
— Ага, я после нее первым делом у девушки узнаю, не из семьи ли она, чтобы больше не нарваться. Ты не подумай, я ничего против традиций не имею, но у всех семейных девчонок внутри сидит ген что ли какой. Вначале и не заметно ничего, а потом начинает такое вылазить… И ты вдруг понимаешь, что и у тебя самого вылазит нечто давнее и глубокое, и пугаешься так, что бежишь словно…
— В давние времена обычно женщины бежали от мужчин, когда чувствовали это «нечто», — сказал я, безуспешно стараясь скрыть сарказм.
— Ну да, ну да… — пробормотал Килан, что-то внимательно изучая в инструкции. — Вот я и говорю, что теперь живу только с теми, кто изучал и принял осознанное одиночество. После Каны так решил. И правильно сделал, хотя иногда вспоминаю наш месяц вместе… Не поверишь, но ни с кем больше не вспоминаю, а…
— Страх усиливает запоминание.
— Хм, думаешь? — Он закончил возню, повесил экран на место и посмотрел на меня. — Может, ты и прав, отношения те были приправлены… не страхом, конечно, ощущением опасности, приключения, боязни слияния и какого-то подсознательного…
Он замялся, а я попробовал подсказать:
— …подсознательного желания слиться.
— Хм?.. А ведь может ты и прав! Самое сладкое желание — это то, которого и хочешь, и боишься. Я ж говорил, нечто из глубины. Но снова я бы такой пытки, хоть и сладострастной, не хотел… Короче, тут я все доделал, завтра привезу спутниковую «тарелку», закреплю снаружи и будет у тебя вполне сносная сеть. Контракт тоже завтра привезу. Какой нужен?
— Контракт?
— Доступ в сеть бывает безлимитный и по трафику. Первый — очень дорогой, особенно через «тарелку», так что для начала рекомендую взять контракт с лимитом по трафику и разобраться, нужна ли тебе вообще сеть и в каких объемах. Хотя… Первый месяц как раз лучше брать безлимитный тариф, так как вначале опыта мало и можно от незнания таких объемов накачать! Но тут на островах полный безлимит совсем уж нереальных денег стоит. Так что советую контракт с ограничением трафика и обязательной блокировкой счета после использования нормы. Иначе можно влететь.
— Выбери сам с учетом своего опыта. Я ничего не понял из того, что ты только что сказал. Даже слова такого не знаю — «тр-рафик». Что оно означает?
— Может, ты и прав. Выберу сам. Трафик — это ограничение, объем чего-либо, который ты сможешь получать за единицу времени. В сети трафик — это объем информации, которую можно получить за месяц. Чем дороже контракт, тем больше объем информации. Но вообще сейчас это слово как только не склоняют. Читал роман «Трафик любви»?
— Нет. Чей?
— Э… Как же автор? У меня жена зачитывается. Я тоже прочитал. Здорово пишет. А! Тана Водопад. Точно. «Трафик любви» Таны Водопад.
— Чей роман?! Таны?! Не может быть, нет у нее такого романа.
Мы с Тарой перечитали все ее книги. Все три. «Белый зов» про одного человека, он родился со способностью генерировать желание, которое слышали все люди на земле и невольно начинали делать все, чтобы это желание исполнилось. И получалось, что весь мир крутился вокруг этого мутанта. И сам герой понял это где-то к подростковому возрасту. Начал пользоваться, но потом изменился, и в конце перестал генерировать свой зов, чтобы люди могли быть сами по себе, а не кусочками его желаний. И он очень трудно шел к этому. Роман — просто супер, я его два раза перечитывал. И название такое хитрое, не каждый поймет. А я понял: «Белый зов» — намекает на «белый шум». То есть… А еще роман «Защити свою любовь». Не такой здоровский, как «Белый зов», немного женский, Тара от него без ума, а мне не очень, хотя увлекательно. И третий роман, самый новый, год назад его купил, сразу две книжки. Для себя и Тары, чтобы не ссориться вечером, кто будет читать. Мы всегда перед сном читали. Первый и последний раз я покупал две одинаковые книжки сразу. Это о многом говорит! Третий роман тоже ни про какой не про трафик, так что я уверенно повторил:
— Нет у нее такого романа!
— Может, ты и пра… — начал свою присказку Килан, которая меня уже стала раздражать, но не договорил. — Как же нет, я его на днях читать закончил. Точно тебе говорю, Тана Водопад. И именно «Трафик любви».
— Я все ее романы читал. И каждый раз, когда езжу на главный остров в книжный, то всегда спрашиваю, нет ли чего нового у Таны. А был я там всего месяц назад.
— Месяц?! Тогда понятно. Он же всего неделю назад вышел.
— Как неделю? И как же ты его прочитал? До нас новинки полгода идут…
— А сеть на что? В сети прочитал. На следующий же день после выхода для жены скачал, она за три дня проглотила, потом меня заставила.
— В смысле? В этой вашей сети не только знакомства и игры? И книжки есть?..
Килан рассмеялся.
— Приятель, тебя ждут такие открытия, что мне даже завидно! Есть книжки.
— И я тоже могу прочитать новый роман Таны не дожидаясь пока его завезут в наш тормозной книжный?! А это сильно дороже, чем подождать и книжку купить?
— Ну, как тебе сказать… — Килан молчал-молчал, словно сдерживаясь, а потом почему-то расхохотался. — Ладно, я тебе потом покажу, как до конца работу доделаю.
Я по-настоящему заинтересовался. Боюсь, это было видно даже со стороны. Если честно, то вся эта идея Каны с сетью мне была не понятна и не особо интересна. Чем она поможет в моем поиски жены и семьи? Но вот теперь мне захотелось побыстрее узнать, что это за штука такая, которая позволяет увидеть новый роман любимого писателя еще до того, как про него рассказали по экрану и в газетах!
— Килан, а ты можешь сегодня же подключить и показать? — спросил я.
— Вот, другое дело! А то даже как-то обидно видеть настолько кислую мину клиента, когда ему сеть подключаю. Вернее, даже не обидно, а непривычно. Сейчас нормально стало — глаза горят, а руки сами хотят погрузиться в трясинку.
— Куда?
— Манипулятор для сети. Его все называют трясинкой.
— Потому что затягивает? — поделился я крохами своих знаний о сети, почерпнутых из вечно недовольной прессы.
— Хм, может ты и прав… Но вообще-то, думаю, из-за того, что манипулятор похож на маленькое болотце. Сам увидишь.
