Парень мельком глянул по сторонам и шагнул к стойке. Молча высыпал пред барменом несколько монет, отхлебнул из поданной кружки, после чего направился прямо ко мне.
— Не возражаешь, дружище? — он показал на скамью.
Я молча кивнул.
Парень сел, еще раз отхлебнул и вытер пену с губ рукавом куртки
— Капитан…
— Скрипач…
— Матерь божья, если бы ты знал, как я рад тебя видеть… — не глядя на меня, горячо и искренне зашептал ирландец. — Читал, что ты успел на славу повеселиться в Швейцарии. Клянусь, если бы ты был женщиной, я бы на тебе женился, несмотря на свой обет безбрачия, до окончательного освобождения Ирландии…
— Я тоже рад тебя видеть, но, по старой памяти, можешь схлопотать по морде.
— Шучу, капитан, шучу… — Скрипач ухмыльнулся. — Хорошо, что ты оставил Бальфура в живых. Лучше даже я не смог бы придумать. Ну да ладно. Как ты говорил? Хрен с нами и хрен на них?
— Примерно так. Как дела?
— Мы готовы, капитан… — спокойно ответил ирландец.
— Подробней. Оружие получили?
— Да, капитан. Тайники полны, хватит вооружить до тысячи человек. Готовы шесть штурмовых групп, все они сейчас вне Ирландии, дабы не вызвать подозрение англичан, но прибудут на место по первому сигналу: транспорт и коридоры подготовлены…
Говорили мы с ним недолго, но разговором я остался доволен. Очень скоро островных обезьян ждет большой сюрприз. Сеть Скрипача не единственная наша агентурная сеть в Ирландии, но все остальные играют только отвлекающую роль. Да, приходится идти на жертвы, но, черт побери, клянусь, эти жертвы будут не напрасны.
После того, как Томми ушел, я еще немного посидел в кабачке, после чего отправился домой. А еще через пару дней мы с Клео отплыли в Дурбан.
А уже по прибытию, начали проясняться все странности дуэли.
Премьер-министр Британии Артур Бальфур выжил, но по состоянию здоровья не смог исполнять свои обязанности. Что, вместе со всем остальным, послужило причиной для отставки правящего кабинета. К власти пришли либералы во главе с Кемпбеллом. А вот Уинстона Черчилль, самым загадочным образом, грянувший политический кризис никак не затронул. Мало того, он стремительно стартанул по политической карьерной лестнице. Уинни очень вовремя покинул консерваторов, примкнул к литеральной партии и стал… стал министром колоний, черт побери. Самым молодым министром в истории Британии.
— Что и требовалось доказать… — прошептал я. — Ну что же, друг Уинни, не обессудь, ничего личного…
Мягко щелкнул замок сейфа.
Массивная дверца беззвучно отворилась.
На стол лег толстый запечатанный конверт.
Нож для бумаги с треском разрезал плотную бумагу.
На зеленое сукно высыпались фотографии…
Я затянулся, положил сигару в пепельницу и взял в руки первую.
Так… где это мы? Ах да, здесь мы дурачимся в саду.
А здесь, Черчилль во фраке вальсирует вместе с Франсин.
А здесь он в танце с Лизаветой.
А здесь с Мерседес, дочерью Стейна, тогда еще президента Оранжевой республики.
А на этом фото, с зажаренной ляжкой косули в руке, изображаете из себя обжору.
А тут, мы с сигарами и бокалами виски в курительной комнате.
На охоте…
Еще на охоте…
Верховая прогулка с дамами…
Купаемся в реке, в дурацких одинаковых полосатых купальных костюмах…
В ресторане…
Опять танцы…
— Извини, Уинни… — я сложил все фото обратно с конверт и взял сигару.
К счастью, уже фотографическая аппаратура позволяет делать скрытые снимки. Не то, чтобы я не доверял Уинстону, даже прямо наоборот, но, на всякий случай, все-таки подстраховался.
Из переговорной трубы вдруг раздался мягкий голос Алисии.
— Минхеер генерал, прибыл минхеер Майнц.
Я немного поколебался, но все-таки пересилил себя.
— Проси.
В кабинете появился полный благообразный толстячок средних лет в военном сюртуке со знаками различия фельдкорнета и эмблемами финансовой службы.
Форма сидела на нем слегка неловко, позволяя предположить, что ее обладатель не кадровый военный. Впрочем, Олаф Майнц, действительно был весьма далек от армии — на самом деле, он занимал должность начальника отдела информации и пропаганды Генерального штаба, одного из наших самых секретных отделов, а форму носил больше для прикрытия.
Созданием этой службы, я озаботился едва ли не в первую очередь. Информационное пространство, точно такое же поле боя, только на нем грохочут не пушки с пулеметами, а боевые действия идут в полной тишине, за верстальными столами типографий и письменными столами журналистов.
— Минхеер генерал… — Майнц почтительно склонил голову.
Я подвинул к нему конверт.
— Ознакомьтесь, Олаф.
Майнц быстро просмотрел фотографии и вопросительно вздернул бровь.
— Организуйте утечку в мировую прессу. Форма статьи — противопоставление. Нынешний министр колоний Британии развлекался с главным врагом Соединенного королевства, когда английские солдаты с офицерами умирали на поле боя и страдали в плену. Соответствующие фото трупов и пленных найдете сами. Их приложите тоже. Поставьте под сомнение верность Уинстона Черчилля короне Британии, а также поднимите вопрос о большой вероятность его работы на секретные службы Южно-Африканского союза. Но основной нажим — на подлость и корыстность. Появление фотографий в информационном поле обоснуйте по своему усмотрению. Все материалы по готовности — ко мне. Срок — три дня.
Майнц молча вытянулся.
Я невольно поморщился. Совершать подлость очень неприятное дело. Чувствую себя, словно извалялся в грязи. Но… жизнь вообще подлая штука. Теперь с карьерой Уинни покончено раз и навсегда. Из него уже никогда не получится того самого легендарного премьер-министра. К чему это приведет мировую историю, увы, не знаю. Да и знать не хочу. Поживем — увидим.
Ладно, идем дальше.
— Это не все. Приступайте к первому этапу операции «Армянское радио».
На лице Олафа пробежало волнение, но он опять смолчал, кивнул и вышел. Несмотря на должность, Майнц удивительно немногословен, хотя, как специалист своего профиля, просто великолепен.
«Армянское радио» — это план поэтапной массированной информационной атаки, целью которой является всколыхнуть почти угасший интерес в мировых медиаресурсах к Южной Африке. Эскалация напряжения на границе, злостные провокации британской военщины и так далее и тому подобное. Процентов на шестьдесят откровенная дезинформация — но все по британским лекалам.
Все просто — к нам опять хлынут добровольцы, бритты будут вынуждены оправдываться, а правительствам стран-гегемонов станет трудней отсидеться в стороне, им придется как-то реагировать на массовое возмущение людей. Есть еще скрытые цели, но о них позже.
Следующей стала встреча с начальником нашего Генерального штаба. Во время первой и второй кампании, эту должность неофициально эту должность занимал мой друг Пауль фон Бюлов, и наша победа, во многом стала его заслугой, но, увы, на тот момент, Пауль являлся кадровым действующим офицером германской армии и был отозван домой. А изменить присяге он не захотел. Пришлось искать нового начальника Генштаба. Хотя, недолго. Им стал Иван Иванович Иванов, бывший ротный моего батальона. Прибыл он в Африку простым добровольцем, а свое прошлое, в том числе принадлежность к русской армии, тщательно скрывал. Правда, сохранять инкогнито ему удалось недолго, один из волонтеров опознал его, как Аркадия Георгиевича Мещерцева, дворянина, в прошлом офицера Лейб-гвардейского егерского полка, уволенного из армии за какой-то загадочный проступок, тщательно им скрываемый.
Но не суть. Нынешнюю должность он занимает совершенно заслуженно. Своими энциклопедическими знаниями военного дела, Иванов-Мещерцев удивлял самого фон Бюлова и недаром тот сам порекомендовал его на свое место.
В первую очередь меня интересовала обстановка в Капской колонии, где британцы ранее активно накапливали свои силы. Но, увы, ответ Иванова меня не порадовал.
