– Значит, он говорит по-арабски?
– Кое-как, зато по-французски отлично.
– Кстати, раз уж заговорили об арабах… Вы читали Аверроэса?
– Нет, не читал. Я думаю, что лорд Артур – отличная кандидатура во всех отношениях. Пожалуйста, распорядитесь насчёт этого без меня.
– Конечно, Чарльз, о чём речь. Ещё что-нибудь сделать?
– Да нет, как будто всё. Я в понедельник буду.
– Надеюсь. За что ни возьмись, вы необходимы. «Таймс» опять поднимет шум из-за истории с Грецией. Эти авторы передовых статей – вполне безответственные люди. Пишут чудовищные вещи, и нет никаких возможностей опровергнуть их. До свидания, Чарльз! Почитайте Порсона!
Он пожал больному руку, щегольски помахал широкополой шляпой и вышел из комнаты тем же упругим, энергичным шагом, каким и вошёл.
Лакей уже распахнул огромную двустворчатую дверь, чтобы проводить высокого посетителя до экипажа, когда из гостиной вышла леди Чарльз и дотронулась до его рукава. Из-за полузадёрнутой бархатной портьеры выглядывало бледное личико, встревоженное и любопытное.
– Можно вас на два слова?
– Конечно, леди Чарльз!
– Надеюсь, я не буду слишком навязчивой. Я ни в коем случае не преступила бы рамки…
– Ну что вы, дорогая леди Чарльз! – прервал её премьер-министр, галантно поклонившись.
– Вы можете не отвечать, если это секрет. Я знаю, что лорд Артур Сибторн подал прошение на должность в Танжере. Могу ли узнать: есть у него какая-нибудь надежда?
– Должность уже занята.
– Вот как?!
Оба женских личика – и то, что было перед премьером, и то, что скрывалось за портьерой, – выразили крайнее огорчение.
– Занята лордом Артуром. – Премьер-министр засмеялся собственной шутке и продолжил: – Мы только что решили это. Лорд Артур едет через неделю. Я рад, что вы, леди Чарльз, одобряете это назначение. Танжер – интересное место. На память сразу приходит Екатерина из Брагансы и полковник Кирк. Бэртон неплохо писал о Северной Африке. Надеюсь, вы извините меня за то, что покидаю вас так скоро: я сегодня обедаю в Виндзоре. Думаю, что у лорда Чарльза дело идёт на поправку. Иначе и быть не могло с такой сиделкой.
Он поклонился, сделал прощальный жест и спустился по ступенькам к своему экипажу. Леди Чарльз заметила, как, едва отъехав от подъезда, он погрузился в какой-то роман в бумажном переплёте.
Она раздвинула бархатные портьеры и вернулась в гостиную. Дочь стояла у окна, залитая солнечным светом, высокая, хрупкая, прелестная; черты её лица и фигура чем-то напоминали материнские, но были тоньше и легче. Золотой луч освещал её нежное аристократическое лицо, играл на льняных локонах, а жёлто-коричневое, плотно облегающее платье с кокетливыми бежевыми рюшами отливало розовым. Узкая шифоновая оборка обвивалась вокруг белой точёной шеи, на которой, как лилия на стебле, покоилась красивая голова. Леди Ида сжала тонкие руки и с мольбой устремила свои голубые глаза на мать.
– Ну что ты, глупышка! – проговорила почтенная дама, отвечая на молящий взгляд дочери. Она обняла её хрупкие покатые плечики и привлекла к себе. – Совсем неплохое место, если ненадолго. Это первый шаг в его дипломатической карьере.
– Но это ужасно, мама, через неделю! Бедный Артур!
– Нет, он счастливый.
– Счастливый? Но мы ведь с ним расстаёмся.
– Не расстаётесь. Ты тоже едешь.
– Правда, мамочка?!
– Да, правда, раз я сказала.
– Через неделю?
– Да. За неделю можно многое сделать. Я уже распорядилась насчёт trousseau[114].
– Мамочка, дорогая, ты ангел! А папа что скажет? Я так боюсь его.
– Твой отец – дипломат.
– Ну и что?
– А то, что его жена не менее дипломат, но это между нами. Он успешно справляется с делами Британской империи, а я успешно справляюсь с ним. Вы давно помолвлены, Ида?
– Десять недель, мама.
– Ну вот видишь, пора венчаться. Лорд Артур не может уехать из Англии один. Ты поедешь в Танжер как жена посланника. Посиди-ка здесь на козетке, дай мне подумать… Смотри, экипаж сэра Уильяма. А у меня и к нему есть ключ. Джеймс, попроси доктора зайти к нам!
Тяжёлый парный экипаж подкатил к подъезду, уверенно звякнул колокольчик. Мгновение спустя двери распахнулись, и лакей впустил в гостиную знаменитого доктора. Это был невысокий, гладко выбритый человек, в старомодном чёрном сюртуке, с белым галстуком под стоячим воротничком. Ходил он подав плечи вперёд, в правой руке держал золотое пенсне, которым на ходу размахивал, вся его фигура, острый прищуренный взгляд невольно заставляли подумать о том, сколько же всевозможных недугов исцелил он на своём веку.
– А, моя юная пациентка! – сказал сэр Уильям, входя. – Рад случаю осмотреть вас.
– Да, мне хотелось бы посоветоваться с вами относительно дочери, сэр Уильям. Садитесь, прошу вас, в это кресло.
– Благодарю вас, я лучше сяду здесь, – ответил он, опускаясь на козетку рядом с леди Идой. – Вид у нас сегодня гораздо лучше, не такой анемичный, и пульс полнее. На лице румянец, но не от лихорадки.
– Я себя лучше чувствую, сэр Уильям.
– Но в боку у неё ещё побаливает.
– В боку? Гм… – Он постучал пальцем под ключицей, поднёс к уху трубку стетоскопа и, наклонившись к девушке, пробормотал: – Да, пока ещё вяловато дыхание… и лёгкие хрипы.
– Вы говорили, что хорошо бы переменить обстановку, доктор.
– Конечно, конечно, разумная перемена может быть полезной.
– Вы говорили, что желателен сухой климат. Я хочу в точности исполнить ваши предписания.
– Вы всегда были образцовыми пациентами.
– Мы стараемся ими быть, доктор. Так вы говорили о сухом климате.
– Правда? Я, видимо, запамятовал подробности нашего разговора. Однако сухой климат вполне показан.
– И куда именно поехать?
– Видите ли, я лично считаю, что больному должна быть предоставлена известная свобода. Я обычно не настаиваю на очень строгом режиме. Всегда есть возможность выбрать: Ангадэн, Центральная Европа, Египет, Алжир – куда угодно.
– Я слышала, что и Танжер рекомендуют.
– Конечно, климат там очень сухой.
– Ида, ты слышишь? Сэр Уильям считает, что ты должна ехать в Танжер.
– Или в любое другое…
– Нет-нет, сэр Уильям! Мы чувствуем себя спокойно, только когда подчиняемся вашим предписаниям. Вы сказали, Танжер? Ну что же, попробуем Танжер.
– Право же, леди Чарльз, ваше безграничное доверие мне весьма льстит. Не знаю, кто бы ещё с такой готовностью пожертвовал своими желаниями и планами.
– Сэр Уильям, вы опытный врач. Это нам хорошо известно. Ида поедет в Танжер. Я уверена, это принесёт ей пользу.
– Не сомневаюсь.
– Но вы знаете лорда Чарльза. Он подчас берётся судить о болезнях с такой же лёгкостью, как если бы речь шла о решении государственного дела. Я рассчитываю на то, что вы проявите с ним твёрдость.
– Пока лорд Чарльз оказывает мне честь и считается с моими советами, я убеждён, он не поставит меня в ложное положение, отвергнув это предписание.
Доктор поиграл цепочкой от пенсне и сделал рукой протестующий жест.
– Нет, нет, но вам следует быть особенно настойчивым в отношении Танжера.
– Если я пришёл к убеждению, что для нашей молодой пациентки наилучшее место – Танжер, я, разумеется, не намерен его менять.
– Конечно.
– Я поговорю с лордом Чарльзом сейчас же, как только поднимусь наверх.
– Умоляю вас.
– А пока пусть она продолжает назначенный курс лечения. Я уверен, что жаркий воздух Африки через несколько месяцев полностью восстановит её энергию и здоровье.
С этими словами он отвесил учтивый, несколько старомодный поклон, который играл немаловажную роль в его усилиях сколачивать десятитысячный годовой доход, и мягкой походкой человека, привыкшего проводить бóльшую часть времени у постели больных, пошёл за лакеем наверх.
Как только над дверью задёрнулись красные бархатные портьеры, леди Ида обвила руками шею матери и нежно прильнула головой к её груди:
– Ах, мамочка, ты настоящий дипломат!
Но выражение лица леди Чарльз напоминало выражение лица генерала, только что завидевшего первый дымок пушечной пальбы, а не человека, одержавшего победу.
– Всё образуется, дорогая, – сказала она, с нежностью глядя на пышные жёлтые пряди волос и маленькое ушко дочери. – Впереди ещё много хлопот, но я думаю, что уже можно рискнуть заказать trousseau.
– Ты у меня такая бесстрашная!
– Свадьба, конечно, будет тихой и скромной. Артур должен сейчас же получить разрешение на брак. Вообще-то, я не одобряю поспешных браков, но, когда джентльмен отправляется на выполнение дипломатической миссии, это объяснимо. Мы можем пригласить леди Хильду Иджкоум и Треверсов, а также супругов Гревилл. Я убеждена, что премьер-министр не откажется быть шафером.
– А папа?
– Ну конечно, он тоже будет, если почувствует себя лучше. Дождёмся, когда уедет сэр Уильям. А пока я напишу записку лорду Артуру.
