тебе решить, решить так, как повелевает совесть, для утишения ее, чуткой. Я страшусь: в этом решении и моя судьба, но это решение необходимо тебе, и я жду его, терпеливо. Я знаю всю твою му-ку… _в_с_е_ понимаю, Оля… — и молю Бога — тебя наставить на правильный путь. Ты знаешь уже путь этот, ты знаешь — «оставьте мертвым погребать своих мертвецов». Ты знаешь: «Духа не угашайте»640! И я верю, что Дух Святой озарит сердце твое. И знаю, как важно для тебя, чтобы это решение пришло
вне всякой зависимости от моих чувств к тебе, твоих — ко мне. Да будет так. Я покорен твоему веленью. Дороже всего мне, чтобы ты, ты, ты была здорова, чтобы совесть твоя была покойна. Решение твое необходимо, назрело: только _р_е_ш_и_в_ так и так, ты удовлетворишь душевную потребность, выполнишь назначенный тебе _п_л_а_н_ жизни, ты его молитвенно, благоговейно выяснишь. Я любуюсь тобою, — _к_а_к_а_я_ ты! Не знают такой. Ты — Мария, ты вся — от Духа. Благую часть избрала — изберешь! — и она не отнимется от тебя641. Ты вся — цельная. Теперь мне _в_с_е_ стало понятным в твоих письмах. «Бери так, _к_а_к_ написано, не ищи за — под… строками!» Ты — истинная. И каким же слепцом я порой бывал! каким пристрастно-страстным — и потому полу-слепцом. А ведь я решал художественно-сложные задачи… в людях… а в _с_в_о_е_м_ — терял эту остроту ви-дения. Ольга моя, жизнь моя… я люблю тебя глубоко, вечно, я не ставлю от времени в зависимость — и не боюсь запоздалой пусть — _в_с_т_р_е_ч_и_ нашей. Я _з_н_а_ю, что она должна быть. Я знаю также, что ты для меня — _в_с_е_г_д_а ты, Оля… — ты для меня бессмертна, неизменна, _в_е_ч_н_а. Я люблю тебя не для себя лишь, а и _д_л_я_ _н_а_с, я восторгаюсь твоим _с_в_е_т_о_м_ и молю Господа дать тебе духовных сил _р_е_ш_и_т_ь так, _к_а_к_ ответить твоей требовательной совести. Я преклонюсь перед твоим решением, т. к. оно — _о_т_ Тебя. Твой покой, твое счастье, полное, возможное на земле, — для меня — приказ моей совести, всей моей любви к тебе. Я не знал _т_а_к_о_й_ силы любви. Это твоя душа так меня озарила, это — от _С_в_е_т_а. И когда я писал об «игре нами темных сил», я разумел под «игрой» это наше «помрачение», мое беснование, твою горячность — эти наши письма! вот это все — было _н_у_ж_н_о «темным силам», дьяволу… разбить _н_а_ш_е_ светлое, чистое, духовное… помрачить, расколоть, разжечь страсти темные, зло в нас. Вот что разумел, только. Оля, в _н_а_ш_е_м_ даже страсть, какую я порой ощущаю в себе — к тебе —
не темное… это лишь _ж_и_з_н_ь_ второго, _н_е_ главного во всем естестве нашем: телесное. Главное — близость духовная, наша, душевная наша… она _в_с_е_ связывает, _т_в_о_р_и_т_ нас, _ж_и_в_и_т. Но второе наше естество, подвластное, форма для жизни духовного начала в нас, естественно просит выхода… это его права — страсть. Это — земное. Мы — на земле. Но главное наше, сила Любви — дает и этому, не-главному отсвет чистого света, оправдывает «земные права». Вот почему я говорил — нет, _н_е_ грех. И ты говорила — чувствовала _т_о_ _ж_е. Иначе не могу мыслить. Вот почему говорил — _в_с_е_ мне в тебе, Оля, свято. _В_с_е, самое малое телесное. Ибо оно освящается Любовью. Это — Закон, его же не преступишь. Это — само Благословение. Вот то, что «связывает» Волею Его. Вот — Таинство. И как же прекрасно это, по-человечески прекрасно! Не правда ли, родная?! Я знаю, знаю, я чувствую, что именно так ты чувствуешь. Душу твою я знаю, моя детка, моя истинная из Женщин… каких не «одна на тысячи», а одна на миллионы!.. Дар мой чудесный, Божий дар мне… Ольга моя, нетленная моя! Лучшим во мне, светлым во мне искал я и пытался воссоздавать идеальнейшее… ты знаешь: и Анастасию, и Дари… Найдешь ли там _т_е_м_н_о_е, грязное, от чего отвернулась бы твоя беспредельная скромность, твоя взыскующая чистота, твоя целомудренная совесть? Где, в чем противоречия мои с лучшим во мне — есть же оно, во мне-то! — ты _н_е_ найдешь, я верю. Так вот, _э_т_о, _т_а_к_о_е_ искание… в творчестве… в жизни — преобразилось в обретение Тебя! Это увенчание трудов, мук — и трепета! — это — _ч_у_д_о, дарованное мне. Я не обольщаюсь, что я заслужил это, я принимаю, как Милость Его. Не могу оторваться, Оля… — так я счастлив тобой, _м_о_е_й_ _О_л_е_й… и когда я молил тебя — «верни мне „мою Олю“, ради Господа!» — я именно это разумел, а не то, что ты будто бы хочешь отнять у меня
ее, отшедшую… — Она недостижима теперь ни для «отнятия», ни для «приятия». Она осталась во мне — духовным обликом, священным. Она — _в_н_е_ наших чувств. Она — _с_в_е_т_л_а_я, нетленная в памяти и душе. И как я, _т_е_б_я, _т_а_к_у_ю_ мог бы разуметь — «пытающеюся отнять»?! Ни-когда, и тени мысли не было, и этому ты веришь, т. к. ты — О-ля… моя Святая, хоть и здешняя. _К_а_к_ это может восполниться — не знаю, но верую, что _т_а_м_ мы — все нерасторжимы, мы все — в радости Господней, _б_у_д_е_м. И _б_е_з_ тени даже _у_щ_е_р_б_а. Ты, ты понимаешь это. И вот, почему говорю я: _о_н_а_ помогла мне найти тебя. Ибо _о_н_а_ — теперь — _в_с_я_ — только _Л_ю_б_о_в_ь, самая высокая, самая чистая. Вот почему я спокоен, я радостен отныне, Оля… и молю у Креста, с тобой, молю Господа — дать нам силы принять Его путь. Поверь — ни в _ч_е_м_ я не разойдусь с тобой. Ни — в — чем! Мы — одно. Никакой «тьмы» не будет больше. Ты победила, я с твоей помощью — победил. Ты вывела меня, ты вознесла меня. Ты осветила меня. И я молитвенно склоняюсь и благодарю тебя.
Помни, Оля: надо окрепнуть тебе. Я вчера был у д-ра С[ерова]. Я ему поведал о твоем моральном и телесном здоровье. Он говорит — он — огромной чуткости духовной и — огромный диагност, _б_е_з_ промахов! Я-то убедился. И — все. Говорит: лучшее — клиническое пребывание, хотя бы 2 мес. Церковь — необходима, конечно, особенно _т_е_б_е. Суди сама… Главное: восстановление сил физических, душа здорова, но «форма» ослабленная и измененная не дает душе выпрямления. Н_а_д_о_ окрепнуть. Надо лечение и успокоительными, и крепительными: и бром, и фосфор, и мышьяк, и гормоны-витамины. Зубы… — поморщился. Если бы на корнях был дефект — сказался
