Инчунь убралась в спальне, протерла стол, воскурила благовония и заварила чай, а потом помогла Жуи уложить ребенка.
Начали отбивать ночные стражи. С улицы доносился звонкий лай собак. Вернулся Циньтун. А вскоре, освещая фонарем путь, вошел Шутун с доктором Жэнем. Прибывший верхом на коне Жэнь был в четырехугольной шапке и халате с длинными рукавами. Он сел на террасе, а Шутун пошел к хозяину.
– Доктор ждет на террасе, – доложил слуга.
– Хорошо! – ответил Симэнь. – Скорее подайте чай!
Симэнь вышел на террасу. За ним с чаем следовал Дайань.
– Простите, не знал, что у вас больная, – проговорил Жэнь.
– Недуг так серьезен, что мы побоялись медлить, – говорил Симэнь. – Извините, пожалуйста, что побеспокоили в такой поздний час.
– Что вы! – заверил его доктор Жэнь, отвешивая поклон.
После чашки чаю со жжеными бобами он спросил:
– А кто у вас недомогает, позвольте узнать?
– Моя шестая жена, – ответил Симэнь и подал доктору чай, заваренный с соленой вишней. Они обменялись несколькими репликами, и Дайань стал собирать чашки.
– Ступай узнай, все ли готово, и захвати фонарь, – распорядился Симэнь.
Дайань зашел в спальню и вернулся с фонарем.
Симэнь поднялся и, раскланиваясь, пригласил доктора. Вплоть до самой спальни Жэнь останавливался у всех дверей, уступал дорогу хозяину и, раскланиваясь, рассыпался в любезностях.
В золотом треножнике тлел дорогой аромат, из серебряной курильницы струилось благоуханье орхидей. На нефритовых крючках висел тяжелый парчовый полог.
И в самом деле,
Открылся неземной чертог –Богатства, роскоши восторг.
Симэнь предложил доктору кресло.
– Благодарю вас! – говорил Жэнь и, упросив хозяина сесть, сам опустился в кресло.
Инчунь принесла расшитый тюфячок и положила на него нежную, как нефрит, руку Пинъэр, потом перевязала ее повыше локтя парчовым платком и, загораживая рукавом тонкие пальцы хозяйки, дала доктору Жэню проверить пульс.
Доктор, внутренне настроившись и сосредоточив дух, приступил к изучению пульса Пинъэр.
– Она страдает желудочной недостаточностью и слабостью пневмы.[806] При малокровии меридиан печени.[807] являет признаки избыточности. В области сердца нечисто. В трех обогревателях[808] присутствует огонь[809] Необходимо его опустить и восстановить влажность, – так по-книжному и с резонами объяснил Симэню доктор Жэнь.
– Совершенно верно, доктор! – воскликнул Симэнь. – Вы увидали именно то, что есть. Моя жена отличается крайней выносливостью.
– Вот потому-то ее печень и являет признаки избыточности, – говорил Жэнь. – Однако другим это непонятно. Поскольку дерево преодолело землю,[810] желудочная пневма ослабилась. Во всем организме теряется полнота пневмы и иссякает кровь. Воде не под силу справиться с огнем,[811] и он поднялся в верхнюю часть тела, вызывая в грудобрюшной преграде ощущения переполненности и боли. Часто болит и живот. Малокровие приводит к ломоте в пояснице, в костях и суставах всего тела, а равно и к потере аппетита, насколько можно судить.
– Истинная правда! – поддержала Инчунь.
– Вы настоящий кудесник, доктор! – восхищался Симэнь. – Сколь глубоки ваши суждения! До какой же степени постигли вы тайны пульса! Больная должна быть осчастливлена одним тем, что вы ей открыли, доктор.
– Что я такое постиг?! – говорил, кланяясь, Жэнь. – Больше догадки.
– Не скромничайте, прошу вас! – заверил его Симэнь и спросил:
– Какое лекарство вы прописали бы больной?
– Для выздоровления необходимо опустить огонь, – говорил доктор. – С опусканием огня грудобрюшная преграда сама собою расправится и обретет освобождение. Кровь пребудет в достатке. Боль в пояснице и ребрах утихнет тоже. Не думайте, будто недуг развился под внешним воздействием, никак нет. Источник болезни – внутренняя недостаточность. А как месячные?
– Нарушены, – отвечала Инчунь.
– Как велики перерывы? – спросил Жэнь.
– После рождения сына, можно сказать, совсем приостановились.
– Ослабление изначальной пневмы, – говорил доктор, – после родов обыкновенно ведет к расстройству месячных, а как следствие наступает малокровие. Непроходимости нет. Необходимо принимать средство, помогающее восстановлению кровообращения. Постепенно потребуются и пилюли. Обихаживайте жену – и все наладится. Иначе болезнь может укорениться.
– Как же вы во всем отлично разбираетесь, доктор! – восхищался Симэнь. – Я бы попросил вас прежде составить такое средство, какое утолит все эти боли, а кроме того, конечно, и пилюли.
– Хорошо! Не волнуйтесь! – заключил Жэнь. – Я пришлю все необходимое тотчас же, как вернусь домой. Коль скоро известно, что недуг от внутренней недостаточности, а боль от избытка огня, стало быть, причина внутри. Ломота в пояснице и костях от малокровия, а не от застоя крови. Лекарства сами собою приведут к выздоровлению. Только не надо суетиться.
Симэнь беспрестанно благодарил доктора. Не успели они выйти из спальни, как послышался плач Гуаньгэ.
– Какой прелестный голосок у вашего наследника! – заметил доктор.
– Тоже вот болезни покою не дают, – отвечал Симэнь. – И матери с ним одна забота.
Симэнь пошел проводить доктора.
Между тем Шутун с Циньтуном вели разговор.
– Прихожу я к этому доктору, – говорил Шутун, – а он давно почивает, оказывается. Стучал я, стучал. Наконец-то ворота открыли. Старик все глаза тер, а на лошадь влез и задремал. Насилу потом слез.
– Да, тебе досталось, – посочувствовал Циньтун. – А я нагулялся досыта. И напился по горло.
Тем временем подошел с фонарем Дайань, сопровождавший Симэня и доктора Жэня. Жэнь поравнялся с террасой и продолжал шагать дальше.
– Присели бы, отдохнули! – предложил Симэнь. – Сейчас чаю подадут, перекусите.
Доктор покачал головой.
– Премного вам благодарен, сударь! Не могу! – проговорил он и направился к воротам.
Симэнь довел его до коня и велел Шутуну проводить до дому с фонарем, а сам поспешно распорядился, чтобы Дайань тотчас же с ляном серебра отправился к Жэню за лекарствами.
У ворот доктор спешился.
– Присаживайтесь, друзья, выпейте чайку! – пригласил он слуг.
Дайань вынул коробку с подношениями и, вручая ее доктору, сказал:
– Примите, пожалуйста, вознаграждение за лекарство!
– Мы с вашим господином друзья, – говорил Жэнь. – Я не смею принимать от него никаких даров.
– Но я прошу вас, примите! – говорил Шутун. – А то нам будет неудобно и лекарство взять. Да и нас заставят приезжать к вам еще раз. Примите, чтобы не беспокоить вас лишний раз.
– Говорят, даровое гаданье и впрок не идет, – поддержал Дайань.
Доктор взял, наконец, вознаграждение. Поскольку оно оказалось весьма щедрым, Жэнь сразу же удалился составлять лекарство. Одних пилюль он отсыпал добрых полкувшина. Слуги после чаю получили ответную карточку, и за ними заперли ворота.
Вернувшись домой, Дайань с Шутуном передали хозяину солидный пакет.
– Так много! – изумился Симэнь и, вскрыв пакет, в котором лежали пилюли, пошутил: – Да, с деньгами и нечисть заставишь жернова вертеть. Только пообещал – и уж все готово. Хорошо! Прекрасно!
На пакете значилось: «Отвар для опускания огня и восстановления влажности. Растворить в двух чашках воды. Имбирь не примешивать. Выпарить по восьми фэней. Применять натощак. Осадок повторно выпарить. Запрещается употреблять в пищу пшеничные отруби, лапшу, жирное, жареное и т. п.». Ниже следовала печать «Из лекарственных запасов потомственного врача, господина Жэня» и ярлык с ярко-красной личной печатью и надписью «Пилюли из корневища наперстянки с добавками».[812]
Симэнь передал лекарства Инчунь и велел выпарить на первый случай одну дозу. Сам Симэнь наблюдал за всеми приготовлениями и процеживанием состава. Когда Пинъэр поела немного отвару, к ее постели подошла Инчунь.
– Вот и лекарство готово, матушка, – сказала она.
Пинъэр повернулась. Она слегка дрожала. Симэнь в одной руке держал лекарство, а другой приподнял Пинъэр голову.
– Какая горечь! – проговорила она.
Инчунь подала ей воды прополоскать рот.
Симэнь после ужина вымыл ноги и лег рядом с Пинъэр. Инчунь вскипятила на всякий случай немного воды и легла, не раздеваясь.
Симэнь крепко спал. После лекарства заснула и Пинъэр. Вдруг послышался плач Гуаньгэ. Жуи, опасаясь как бы он не разбудил Пинъэр, стала кормить его грудью. Потом все утихло.
На другой день утром Симэнь стал расспрашивать Пинъэр:
– Ну как тебе, получше?
– Представь себе, я хорошо спала, – сказала Пинъэр. – Боль успокоилась. А ведь под вечер так схватило, думала, не выживу.
– Слава духам Неба и Земли! – говорил Симэнь. – Вот примешь еще чарку, и совсем пройдет.
