в бридж.
— Дейзи так не хватает бриджа.
— Да, в самом деле, — подтвердила миссис Латтрелл.
Нортон предположил, что это ее утомит.
— Я сыграю один роббер, — ответила миссис Латтрелл и добавила, подмигнув: — И я буду хорошо себя вести и не стану есть поедом бедного Джорджа.
— Моя дорогая, — запротестовал ее муж, — я знаю, что никудышный игрок.
— И что с того? — не соглашалась миссис Латтрелл. — Разве мне не доставляет огромное удовольствие подкусывать тебя за это?
Мы все рассмеялись. Миссис Латтрелл продолжала:
— О, я знаю свои недостатки, но не собираюсь меняться, в мои-то годы. Джорджу просто придется с этим мириться.
Полковник Латтрелл посмотрел на нее с немым обожанием.
Полагаю, именно то, что мы видели чету Латтрелл в полном согласии друг с другом, вызвало дискуссию о браке и разводе, которая имела место несколько позже, в тот же день.
Являются ли возможности, предоставляемые разводом, благом для мужчин и женщин? Или за периодом временного раздражения и охлаждения (или проблем, связанных с появлением третьего лица) часто следует возрождение истинной привязанности и былых нежных чувств?
Иногда странно наблюдать, до какой степени взгляды людей не совпадают с практикой их личной жизни.
Мой собственный брак был невероятно счастливым и удачным, и я, по сути своей человек старомодный, однако же, выступал за развод — за то, чтобы покончить с прошлым и начать все сначала. Бойд Каррингтон, потерпевший неудачу в браке, все-таки стоял за нерасторжимый брачный союз. По его словам, он питал глубочайшее почтение к институту брака. Это — основа государства.
Нортон, не связанный узами брака и не имевший опыта в этом деле, придерживался моей точки зрения. Франклин, современный ученый, как ни странно, решительно возражал против развода. Очевидно, развод был несовместим с его идеалом четкого мышления и действия. Вступая в брак, берут на себя определенную ответственность, и от нее нельзя впоследствии увиливать. Договор, сказал он, есть договор. Его заключают по доброй воле, и его следует выполнять. В противном случае возникает, как выразился Франклин, неразбериха. Полуразвязанные узлы, полураспавшиеся узы.
Доктор Франклин сидел, откинувшись в кресле, вытянув длинные ноги; он говорил:
— Человек выбирает себе жену. И он берет на себя ответственность за нее, пока она не умрет — или он.
Нортон произнес с иронией:
— А иногда — о благословенная смерть, да?
Мы засмеялись, а Бойд Каррингтон сказал:
— Не вам говорить, мой дорогой, вы никогда не были женаты.
Покачав головой, Нортон ответил:
— А теперь уже слишком поздно.
— В самом деле? — Бойд Каррингтон насмешливо взглянул на него. — Вы в этом уверены?
Именно в этот момент к нам присоединилась Элизабет Коул. Она пришла от миссис Франклин.
То ли мне это почудилось, то ли Бойд Каррингтон действительно с многозначительным видом перевел взгляд с нее на Нортона, а Нортон покраснел.
Это подало мне новую идею, и я испытующе посмотрел на Элизабет Коул. Она была еще сравнительно молода. К тому же хороша собой. Обаятельная, милая и способная сделать мужчину счастливым. В последнее время они с Нортоном проводили много времени вместе. Они сдружились, охотясь за дикими цветами и птицами. Я вспомнил, как мисс Коул говорила, что Нортон очень добр.
Ну что же, коли так, я был рад за нее. Ее голодная и унылая жизнь в девичестве будет вознаграждена безоблачным счастьем. Трагедия, которую она пережила, не станет препятствием для этого счастья. Глядя на нее, я подумал, что сейчас она выглядит гораздо счастливее и — да, веселее, чем когда я приехал в Стайлз.
Элизабет Коул и Нортон — да, это возможно.
И вдруг, без всяких к тому причин, мной овладело неясное чувство тревоги. Негоже… небезопасно планировать здесь счастье. В атмосфере Стайлз есть что-то зловещее. Я ощутил это сейчас, в эту самую минуту. И вдруг почувствовал себя старым, и усталым, и… напуганным.
Минуту спустя это чувство прошло. Кажется, никто этого не заметил, за исключением Бойда Каррингтона. Чуть позже он обратился ко мне, понизив голос:
— Что-нибудь случилось, Гастингс?
— Нет, а что?
— Ну… у вас такой вид… я не могу это объяснить.
— Просто какое-то чувство… опасение.
— Предчувствие зла?
— Да, если хотите. Чувство, как будто… что-то должно произойти.
— Забавно. Такое со мной случалось один-два раза. А есть какое-то представление, что именно?
Он пристально смотрел на меня.
Я покачал головой. Потому что у меня действительно не было каких-либо определенных опасений. Просто неожиданное ощущение тоски и страха.
В этот момент из дома вышла Джудит. Она шла медленно, высоко подняв голову. Губы плотно сжаты, лицо серьезное и прекрасное.
Я подумал, насколько она не похожа ни на меня, ни на Цинтию. Она напоминала какую-то молодую жрицу. Нортон, видно почувствовавший что-то подобное, сказал, обращаясь к Джудит:
— Вы сейчас похожи на вашу тезку перед тем, как она отрубила голову Олоферну[1793].
Джудит улыбнулась, слегка приподняв брови.
— Я не могу сейчас припомнить, почему она это сделала.
— О, из самых высокомерных принципов, на благо общества.
Его несколько насмешливый тон рассердил Джудит. Покраснев, она прошла мимо Нортона и уселась рядом с доктором Франклином.
— Миссис Франклин чувствует себя гораздо лучше, — сказала Джудит. — Она хочет, чтобы все мы сегодня вечером поднялись к ней выпить кофе.
IV
«Миссис Франклин определенно человек настроения, — подумал я, когда все мы собрались у нее наверху после ужина. — Целый день отравляла всем жизнь, а теперь — само очарование».
Она возлежала в своем шезлонге в бледно-сиреневом неглиже. Возле нее был маленький вращающийся столик-этажерка с книгами, на котором уже стоял кофейник. Ее ловкие белые пальцы совершали ритуал — она заваривала кофе, правда с небольшой помощью сестры Крейвен. Мы были здесь все — за исключением Пуаро, который всегда удалялся к себе до обеда, Аллертона, еще не вернувшегося из Ипсуича, и полковника Латтрелла с женой, которые оставались внизу.
Дразнящий аромат кофе ударил нам в нос. Обычно мы довольствовались в Стайлз какой-то бурдой, называвшейся кофе, поэтому предвкушали напиток, который миссис Франклин готовила из свежесмолотых зерен.
Франклин, сидевший по другую сторону столика, передавал жене чашки, а она наливала кофе. Бойд Каррингтон стоял в изножье софы, Элизабет Коул и Нортон — у окна, сестра Крейвен находилась на заднем плане, у изголовья кровати. Я сидел в кресле, сражаясь с кроссвордом в «Таймс», и зачитывал вопросы.
— «Она убегала от Аполлона и превратилась в дерево», — читал я. — Пять букв.
Пару минут все думали. Наконец Джудит сказала:
— Дафна.
Я продолжил:
— «Последователь одного маркиза, любившего мучить людей».
— Садист, — быстро произнес Бойд Каррингтон.
— Цитата: «И что бы
