class="p1">– Мало ли. Вдруг какие-то детали окажутся важными? Мне, повторяю, они не нужны.
Лэсси взяла то, о чем говорил Ренн, вложила в папку несколько фотографий, упаковала добычу в свой рюкзачок… Дайсон сделал зарубку на память: втолковать ей, как нужно изымать документы. От этих-то вряд ли будет какой-то прок, но тем не менее следовало пригласить понятой хотя бы хозяйку! Ладно, он свидетель, но ведь Лэсси не заглядывала в конверты, не пересчитывала листки, и поди знай, не обвинит ли ее вдруг сьер Дани в хищении какой-нибудь важной бумаги? Или даже пачки акций…
– У вас с сыном имена одинаковые? – спросила вдруг Лэсси.
– Почти, – едва заметно усмехнулся слепец. – Гм, сье… Одного не пойму: зачем вдруг вам понадобился Ренни? Уж не думаете ли вы, что это он… он ее?..
– Н-нет… – выговорила Лэсси. – Но… В общем… Он же ближайший родственник, вдруг ему что-то известно о… о связях сье Дани и…
– Вряд ли. Ну да это ваше дело. Главное, если вдруг найдете, не упоминайте обо мне.
– Почему? Ой, да, я забыла спросить: он знал о вашем существовании?
– Сомневаюсь. Эла нашла меня уже после того, как Ренни уехал. Написала ему, конечно. Еще сокрушалась: может, он потому и перестал отвечать, что обиделся на нее? Она ведь говорила, что я на войне погиб, а тут вдруг…
– Мне кажется, он уже действительно достаточно взрослый, чтобы не реагировать вот так, словно маленький ребенок, – недоуменно произнесла Лэсси. – Хотя… наверно, я еще не очень хорошо разбираюсь в людях.
«А если бы мама сказала мне, что все эти годы отец был жив, а она прекрасно знала, где его найти, как бы я отреагировал? – задумался Дайсон. – Хм… Наверно, удивился бы. Потом спросил, почему она так поступила. В зависимости от ответа решил бы, стоит мне знакомиться с батюшкой или лучше не стоит. Но то я… У других совсем иные завихрения в голове».
– А как сье Дани вас отыскала спустя столько лет? – спросила вдруг Лэсси.
– Случайно, – буркнул Ренн. – Меня уже гнали в отставку, сколько можно… А мне нравилось курсантов тренировать, показывать им всякие штуки… объяснять, что в нашем деле ошибка – это смерть. И вот, увлекся демонстрацией, а реакция уже не та… Словом, повезло, что заряд был учебный. Или не повезло, это как посмотреть. Может, лучше бы сразу насмерть…
– О… вот как…
– У меня денег в запасе отроду не было. Не копил, что получал – сразу тратил, – добавил мужчина. – Так что в госпитале меня кое-как залатали, конечно, но на операцию собирали всем миром. Кто-то из курсантов даже дал объявление в газету. Знаете, наверно, раздел о благотворительных пожертвованиях? Его обычно первым на самокрутки пускают или на хозяйственные нужды.
– И сье Дани увидела знакомое имя?
– Точно так. Разделывала рыбу на этой газете и заметила вдруг… Только не спрашивайте, зачем я ей понадобился, – поднял руку Ренн. – Не ради же денег? Конечно, обе мои пенсии – подспорье недурное, но она и одна неплохо жила, а инвалид под боком – удовольствие сомнительное. Тем более мужчина – я все-таки больше ем, готовить нужно на двоих… Хорошо еще, руки-ноги при мне, но… Эту каморку я изучил, на углы не натыкаюсь, и только. Был бы моложе, может, освоился бы получше, а теперь… какой в этом смысл?
– А почему хозяйка сказала, что вы со сье Дани не муж и жена?
– Потому что не пошли за свидетельством о браке. Зачем, в нашем-то возрасте? Ладно бы у кого-то из нас наследство имелось, а так… Я все равно никуда не выхожу, без разницы, как меня называют. А документы у меня, ясное дело, на настоящую фамилию, можете взглянуть.
Лэсси не отказалась, а Дайсон еще раз оглядел комнату и удивленно гавкнул. Как это ему сразу в глаза не бросилось?!
В кресле у радиоприемника лежало начатое вязанье. Вернее, не лежало, а было неуклюже заткнуто под чехол, видимо, в попытке спрятать, но спица с десятком рядов предательски торчала наружу.
Лэсси тоже посмотрела в ту сторону, замерла на мгновение, потом ойкнула и выговорила:
– Так это вы вязали, а вовсе не сье Дани!
– Надо же чем-то заниматься, чтобы не свихнуться, – проворчал тот. – А так… радио бубнит, руки работают, время идет. Вроде только что утро было – а уже вечер, Эла пришла. С булочками…
– К-как же вы научились?
– Я и раньше умел. Развивает, знаете ли, гибкость пальцев, а в нашем деле это важно. В каких шарфах и гетрах мы щеголяли! – невольно улыбнулся Ренн. – Даже девушкам дарили. Эла носила мой шарф, не тот, конечно, что я ей когда-то подарил, он давно истерся, новый.
«Точно, бакалейщик упоминал», – припомнил Дайсон и переглянулся с Лэсси.
– Словом, руки дело помнят. Цвета я выбирать не могу, конечно, Эла помогала. Ну, или я наугад брал. И новые схемы тоже она мне показывала.
– Как это?
– Брала мои руки в свои и показывала. Она тоже вязать умела, только когда ей? Я за двоих отдувался. – Ренн улыбнулся шире.
Лэсси молчала, и Дайсону показалось, что она слишком часто моргает. Заплачет, чего доброго, – девушки впечатлительные…
– Спасибо, что уделили время, сьер Дани, – сказала она наконец. – И вот еще, понюхайте – вам не знаком этот запах?
– Нет, – сразу ответил Ренн и помахал перед лицом ладонью – Редкая гадость. Что это?
– Возможно, зацепка, ведущая к убийце, – зловеще проговорила Лэсси. – Вы точно никогда не чувствовали ничего подобного? От Элы, быть может?
– От Элы обычно пахло выхлопом и уличной пылью. И душистым мылом. Духи у нее были, но она пользовалась ими только по праздникам, по капле. Это был первый подарок сына, и она берегла их как могла. И все равно они закончились, остался только флакон. Он там, на туалетном столике. Понюхайте, если не верите, – пахнет ландышем.
– Я верю, сьер, – сказала она, а Дайсон сбегал, убедился. Действительно, ландыш и еще что-то незнакомое, терпкое. Ничего общего с добычей Лэсси. – Где вас разыскать, если будут какие-то новости? Вы сказали, в доме инвалидов, но в котором именно?
– Пишите адрес… А, вот и грузчики едут, слышите? – Ренн обернулся к окну. – Хотя что тут грузить, кроме меня самого и пары чемоданов…
– Я… мы пойдем, пожалуй, чтобы не мешать. – Лэсси встала и попятилась к двери. Дайсон давно уже стоял у порога. – Еще раз благодарю, сьер…
– Возьмите шарф, сье, – сказал вдруг слепец. – Осень будет холодная.
– Но…
– Знаю, вам не полагается, но это же не взятка. Просто так. В благодарность за то, что выслушали.
