Это было нехорошо.
Древние считали, что то, что она была отродьем дракона, давало ей преимущество.
В течение многих лет к половинчатой расе относились как к недоноскам. Теперь один из них сделал шаг вперед и сделал что-то достойное восхищения, и внезапно у них появилось преимущество.
Елена не была недоноском, но это то, во что они все верили.
Я думал, что это приведет к неприятным последствиям, и они почувствуют, кто она такая, но, к счастью, она не была готова, и мастер Лонгвей выступил в ее защиту.
После этого мой отец захотел узнать о ней все.
Когда он, наконец, увидит ее, он будет наблюдать за мной как ястреб, как и большинство профессоров Драконии.
Мать поставила тарелку с едой передо мной, а другую — перед отцом, и мы поели в тишине. Съев последний кусочек, я поблагодарил маму и вышел из кухни.
— Твоя тарелка волшебным образом не окажется в раковине, Блейк, — крикнула мне вслед мама.
Вздохнув, я вернулся и поставил тарелку в раковину.
Она улыбнулась.
— Спасибо.
Я раздраженно покачал головой и вернулся наверх, где Табита уже была одета и ждала меня.
Я натянул более подходящую одежду, а потом мы отправились к Айзеку.
***
Вечеринка Джорджа только начиналась, но Табита загипнотизировала меня своим телом.
Мне отчаянно хотелось, чтобы это Ирен заставляла меня опаздывать, но я никак не мог увидеться с ней летом.
Я не мог дождаться, когда начнутся занятия в школе, и я снова смогу лежать в ее объятиях. Могу снова быть с ней.
Табите нужно было чем-то заняться, а я должен был потакать себе, пока мог, потому что мать собиралась отправить ее собирать вещи, как только приедет Елена.
Как будто все работало против меня, желая, чтобы я сдался и сказал Елене, кто она такая.
Мне было интересно, знал ли о ней мой отец, но если бы он знал, его бы здесь с нами не было. Он бы ушел, чтобы защитить ее много лет назад, и рассказал бы нам о ней. Сказал бы мне, что есть надежда.
Почему его всадник держал Елену в секрете?
В конце своей жизни, действительно ли он верил, что мой отец мог быть тем, кто предаст их?
Если бы только он знал. Мой отец отдал бы жизнь за короля Альберта, не задумываясь о своей семье.
Каковы бы ни были доводы короля, они умерли вместе с ним.
Когда мы с Табитой добрались до Лонгботтомс, у меня заурчало в животе.
Елена была здесь.
Я припарковал Жук и положил голову на руль, чтобы справиться с тошнотой.
— Нервничаешь? — спросила Табита, поглаживая меня по спине.
— Всегда, — солгал я.
Она выглядела так же великолепно, как и всегда. Одета сногсшибательно: короткая джинсовая юбка и сапоги на высоком каблуке, подчеркивающие ее длинные ноги. Ее джинсовая куртка прикрывала чрезвычайно обтягивающую и откровенную рубашку, демонстрируя достаточно глубокое декольте, чтобы подразнить меня.
Я прикусил нижнюю губу, пока мой взгляд блуждал по ее телу.
Табита игриво прищурила глаза и наклонила свое лицо ближе к моему.
— Если нервничаешь, просто помни, что я прямо в толпе, аплодирую громче всех. — Она легонько поцеловала меня.
— Учитывая, как ты одета сегодня вечером, почти уверен, что забуду слова каждой песни до единого.
Она рассмеялась.
— Это чтобы напомнить тебе, что ты с одной из самых красивых девушек в Пейе.
— Ой, мне нравится, — поддразнил я и снова поцеловал ее.
Айзек и Тай заколотили в дверь.
— Давай, Ромео, для этого еще будет время, — сказал Айзек.
Я тихо застонал.
Табита вышла из машины.
— Вы, мальчики, такие злые.
— Это не у меня на лице написано «Вельзевул», — поддразнил Айзек.
Табита хихикнула и пошла вверх по лестнице.
Айзек нахмурился, глядя на меня.
— Ты в порядке?
Сказать ребятам, что я нервничаю, не сработало бы, как и сказать им, что я болен, потому что у меня была способность исцелять себя. Я не мог им солгать, но должен был это сделать.
— Да, наверное, просто предчувствие.
— Какое чувство?
— Это может быть наконец-то открывшийся Лунный Удар.
— Мы точно отправимся в казино, когда это произойдет, — пошутил Тай, когда мы поднимались по другой лестнице.
Лонгботтомс был уже набит до отказа.
Когда мы вышли на сцену и начали настраивать наши инструменты, у меня снова скрутило живот. Я не видел Елену почти три недели, и это было блаженство. Теперь я получил полную дозу, напоминание о том, кем она была.
Я ненавидел это.
— 2~
Все были великолепны, пока Елена и Арианна не начали со своим дерьмом.
Я старался не обращать на это внимания.
Если Елена была в опасности, был шанс, что я снова совершу какую-нибудь глупость и рискну все выдать.
А с Арианной это могло привести к этому. Эти двое не очень-то нравились друг другу.
Елена вернулась внутрь, но не раньше, чем кто-то снаружи узнал ее.
Новая подружка принца Тита.
С тех пор как они пошли в галерею, все хотели иметь фотографию Елены. Это попало на первые полосы таблоидов, и каждое радиошоу хотело узнать о девушке, которая украла жениха принцессы Арианны.
Именно тогда Елена узнала о договоренности между королем Хельмутом и королем Калебом.
Дела у Люциана шли не очень хорошо.
Я взглянул на Елену и увидел, что Бекки и Джордж уводят ее. Мой желудок, наконец, начал успокаиваться, когда Сэмми отвезла Елену домой на моем Жуке.
Благодарность небесам за маленькие чудеса.
После этого ночь, казалось, пролетела незаметно.
Мы сидели и веселились с Джорджем примерно до двух часов ночи, когда Бекки устала.
Когда Айзек объявил, что ему нужно уходить, это был наш сигнал.
Мы с Табитой превратились в драконов и полетели обратно ко мне домой.
Я зарычал, когда мой желудок снова начал выворачиваться, разозленный тем, что Сэмми привела сюда Елену.
— Блейк, ты в порядке? — спросила Табита.
— Я в порядке, — выдавил я, коснувшись земли и вернувшись в свою человеческую форму.
Когда мы добрались до лестницы, Табита набросилась на меня, ее руки блуждали по моей коже, а губы оставляли след на моей шее.
Я грубо рассмеялся и втолкнул ее в свою комнату, прижимая к стене, мои губы прижались к ее губам. Я легко приподнял ее, и ее ноги обвились вокруг моей талии, задирая ее крошечную юбку, когда я вошел в нее.
По другую сторону стены раздался стук, и я застонал, в то время как Табита хихикнула мне в плечо.
— Заткнись, черт возьми. Мы пытаемся уснуть! — закричала Сэмми.
Я, задыхаясь, рассмеялся.
— Давай немного смягчим это, — одними губами произнес я.
Табита прижалась ко мне, не остановленная вмешательством моей сестры.
Я проводил ее до своей кровати и выложился по полной. Я ничего не делал наполовину. Ни для кого.
Мне было насрать на свою сестру… она уже должна была знать.
***
На следующее утро я оставил Табиту поспать, а сам спустился вниз, чтобы перекусить.
Я застыл на нижней ступеньке, когда услышала, как отец произносит мое имя.
— … если Блейк лжет?
— Да ладно. Он не хочет быть темным, Роберт. Он бы нам что-нибудь сказал.
Отец не ответил.
Он видел ее, и я был уверен, что паранойя только начинается.
— Он спас ей жизнь, Исси.
— Это признак того, что он борется с темнотой внутри себя, и больше ни с чем, — сильный британский акцент моей матери подчеркивал каждое слово.
Я всегда удивлялся, почему мы не переняли ее акцент, ведь она была единственной постоянной в нашей жизни. Но и Сэмми, и я унаследовали папин акцент.
Собравшись с духом, я вошел в кухню.
— Доброе утро, — сказал я, поморщившись от строгого взгляда, которым наградила меня мама.
Я ненавидел этот взгляд.
Я чувствовал, как глаза отца проникают в мою душу, пытаясь найти тайну, которую я так отчаянно пытался скрыть, но я не смотрел на него.
