Она со стуком поставила чашку на блюдце и бросила выразительный взгляд в сторону бармена. Все с тем же непроницаемым лицом он принимал заказ у какого-то типа в красном пиджаке. Кристина встала и, картинно виляя бедрами, прошествовала мимо стойки. «Индюк» вскинул на нее глаза и отвернулся. Определенно ей удалось его смутить.
— Огесв огешорох! — томным голосом произнесла напоследок Кристина и одарила бармена обворожительной ведьминской улыбкой.
Отвисшей челюсти посетителя в красном пиджаке она уже не видела, потому что отвернулась и зашагала к выходу…
У нее был еще вагон времени до прослушивания. Может, присесть на лавочку в этом скверике и снова повторить программу? Здесь вполне мило, тенек…
Она села, с удовольствием отлепила от спины рюкзак и приготовилась декламировать… как вдруг заметила на другом конце скамейки одиноко лежащую черную кожаную сумочку.
Кристина оглянулась по сторонам — может, хозяйка сумочки где-то неподалеку? Но скверик был пустынным, как и отходящий от него переулок.
Интересно, интересно… Значит, какая-то растеряха забыла ее здесь. Кристина попыталась представить себе, как выглядит эта женщина. Судя по фасону сумочки, она уже в возрасте… Не отличается особой бережливостью — кожа вся поцарапана, узор из черного бисера, который вышит на крышке, наполовину осыпался. И все-таки сумочка была изящной и выдавала хороший вкус ее владелицы.
Наверное, сейчас бедняжка сокрушается и вспоминает, где она могла ее оставить. А вдруг там что-нибудь ценное? Кристина знала, что незнакомые предметы на улице трогать нельзя, так как в них могут оказаться запрятанные взрывные устройства. Но любопытство было сильнее.
Забыв о том, что она собиралась повторить свой репертуар, Кристина пододвинулась поближе к сумочке и робко погладила ее рукой. Ладно, была не была. Она решительно взяла ее в руки и торопливо раскрыла.
Ничего особенного в сумочке не было. Никакого подозрительного предмета с торчащими проводками. Небольшая косметичка в виде затягивающегося мешочка… Золоченая пудреница… Массажная щетка, и в ней застрявшие на железных зубьях короткие черные и седые волосы. Значит, возраст владелицы Кристина определила правильно… Что там еще? Кошелек на «молнии» — пустой. А это что? Паспорт?
Дрожащими от любопытства пальцами Кристина раскрыла его на первой странице. «Певцова Маргарита Васильевна», — прочитала она и перевернула страницу. Справа она увидела фотографию. Необыкновенной красоты девушка с черными волосами и огромными светлыми глазами. Выражение губ немного обиженное — как будто она чем-то раздосадована. Кристина стала читать дальше: «Дата рождения — 15 марта 1951 года…» Ого! Значит, ей уже сорок шесть лет. Кристина перелистнула еще одну страничку. Та же девушка, но с выбеленными и постриженными волосами. Все равно красивая — и те же обиженные губы. Наверное, здесь ей двадцать пять. Кажется, фотографию в паспорте меняют еще раз — в сорок пять лет. Значит, должна быть третья фотография. Кристина полистала паспорт, но больше никаких фотографий не нашла. Зато обнаружила штамп о браке с неким Генераловым Владимиром Петровичем, а затем — о разводе с ним. В графе «дети» значился сын — но с другим отчеством. «Да эта растеряха — женщина с прошлым…» — подумала Кристина. Листая паспорт дальше, она наткнулась на штамп о прописке. Город Москва, переулок… Ничего себе — это же тот самый переулок, который она проходила, когда искала кафе. До него тут рукой подать…
Кристина посмотрела на часы. Время у нее еще было. Надо пойти и отнести сумочку хозяйке. Может быть, эта Маргарита Васильевна даже предложит ей какое-нибудь вознаграждение. А если самой ее не окажется дома, можно оставить находку кому-нибудь из соседей и попросить, чтобы передали.
С детства Кристина была отзывчивой к чужому несчастью. Она вечно лезла в драку с мальчишками, защищая более слабых и робких подруг… Сносила царапины и укусы, но вырывала из зубов у кошки какую-нибудь истерзанную птичку… Вызывалась спуститься по балкону с одного этажа на другой, если соседи забывали дома ключ и не могли попасть домой. Отец ругал ее за это.
— Сделаешь доброе дело — тебе же дороже выйдет, — говорил он. — Лучше уж сиди и не высовывайся, пока по шапке не получила…
Однако перевоспитать Кристину было трудно. Если перед ней вставал выбор — либо делать доброе дело, либо не делать, она всегда выбирала первое. Поэтому сейчас, забыв на время о предстоящем прослушивании, она отправилась по адресу, указанному в паспорте.
Звонок возле двери не работал. Кристина постучала. Никто ей не открыл. Тогда она постучала посильнее — и вдруг дверь под градом ее ударов распахнулась сама.
Кристина очутилась в затемненной прихожей, а когда прошла в глубь квартиры, то услышала доносящийся из комнаты хрипловатый женский голос. По всей видимости, его обладательница говорила по телефону:
— Да вы с ума сошли! Это не разговор… Я?! Это ты про меня? — В этом месте женщина хрипло и гортанно захохотала. Затем, после долгой паузы, продолжала уже совершенно серьезно, даже зло: — Да будет вам известно, я здесь совершенно ни при чем… Мое дело — сбыть товар… В цены я не лезу… Ценообразование — это, как говорится, не мое амплуа… — И она снова надолго замолчала — видимо, выслушивала мнение своего собеседника.
Кристина нетерпеливо помялась с ноги на ногу. Может быть, просто оставить сумочку в коридоре и тихо уйти? А как же тогда вознаграждение? Конечно, надежда была призрачной — но все-таки… Надо набраться смелости и постучать по дверному косяку или подать голос? Сколько же эта тетка будет еще трепаться? Так ведь можно и на первый тур опоздать. И вдруг женщина в комнате сорвалась в истерический визг:
— Да хватит вам меня запугивать! Я сейчас милицию вызову! Нет у меня денег — слышишь, падла? Нет — и не будет! — Только сейчас Кристина поняла, что хозяйка квартиры явно не в себе — или пьяная, или «под балдой». Она с такой силой швырнула трубку на рычаг, что, судя по звуку, едва не разбила ее. — Суки! — продолжила сама с собой ругаться она. — Суки вы рваные!
И в этот момент Кристина решилась и громко постучала в дверной косяк.
— Извините! — крикнула она в глубь комнаты. — Я к вам по делу.
— Кого еще там принесло? — проворчала женщина и вышла в коридор.
Кристина была поражена происшедшими за двадцать лет переменами. Неужели время способно за такой короткий срок превратить блестящую красавицу в пугало? Может быть, это не та женщина, а ее сестра? Но нет, это она, узнать ее все же можно. Кристина уловила ту единственную черточку, которая объединяла лица на двух фотографиях в паспорте и эту пропитую рожу (по-другому даже язык не поворачивался сказать). Знакомое обиженное выражение рта, словно у маленького ребенка, — вот что оказалось неподвластно никаким жизненным бурям.
