— Стоп! — сказала Марго. — Испугайся!
По ее команде Кристина сразу осеклась и стала остановившимся взглядом смотреть в одну точку. В ее серых глазах стоял такой неподдельный ужас, что невольно хотелось проследить, на что же такое страшное направлен ее взгляд.
— Умница. А ну-ка, почитай что-нибудь.
И Кристина начала декламировать подготовленную басню.
— Вороне как-то Бог послал кусочек сыру, — она хитро сощурилась, — на ель плутовка взгромоздясь…
Кристина читала громко и выразительно, при этом стараясь жестами и мимикой изобразить все, что происходило по ходу действия. И все-таки чувствовалось, что ей не очень-то по нутру все эти глупые манипуляции с сыром. «Вы уж извините, что я вам такую фигню читаю!» — словно говорили ее глаза.
— Все не годится! — вынесла свой приговор Марго и задумалась. — Нет, с этим тебе выходить нельзя — сразу все испортишь. Что там у тебя еще — какое-нибудь письмо Тани Лариной и Русь-тройка?
— Да, — нахмурилась Кристина, — монолог Джульетты и Русь-тройка…
— Гм… Ну, монолог Джульетты можно и оставить. Хотя, сама понимаешь, читать его в шортах — это будет уже даже не авангард…
— Да я и не собиралась в шортах… У меня есть платье… — И Кристина поспешно извлекла из рюкзака смятое, голубое с искрой платье-стрейч.
— Ну вот тебе — здравствуй, жопа, Новый год… — тряхнула серыми с проседью волосами Марго, — в этой кишке с блестками только Снегурочку на детском утреннике изображать. А теперь слушай меня. Иди в ванную — вымой волосы и прими душ. Я пока пороюсь в своем гардеробе. Так и быть, сделаю из тебя Джульетту.
— Как это? Мне ведь уже идти пора! Прослушивание через пять минут…
— Ничего. Придешь немного попозже. Они там долго еще сидеть будут. Зато сразишь всех наповал.
Против такого аргумента Кристине было нечего возразить. Поэтому она подхватила с табуретки рюкзачок и, робко передвигаясь по квартире, отыскала ванную комнату.
Вопреки ее ожиданиям, здесь все выглядело вполне чистым и ухоженным. Скинув пропотевший топик и липкие шорты, Кристина с удовольствием ступила на холодное дно розовой ванны.
Если задуматься, предложение помыться было весьма актуальным. «В такую жару впору вообще ходить по улице в чем мать родила, — размышляла Кристина, блаженно вытянувшись под прохладным душем. — Жаль, что у нас нельзя ходить как в Африке. Вводили бы такой закон хотя бы раз в году — на жаркое время… Так бы и объявляли по телевизору — с такого-то по такое-то в столице действует закон Африки. Лица, отказывающиеся раздеваться, будут привлечены к ответственности и обложены штрафом в размере десяти минимальных окладов…»
Неожиданно сквозь плеск воды Кристина услышала какой-то шум. Кажется, хлопнула входная дверь… Топот чьих-то ног… Торопливо смыв мыло, Кристина осторожно прикрутила воду и прислушалась. Этого ей еще не хватало. А вдруг это ловушка? Ее заманили сюда специально, чтобы принудить заниматься групповым сексом или еще чем похуже. А эта так называемая актриса — обыкновенная лесбиянка.
Как же Кристина сразу не догадалась? Ведь все это с самого начала выглядело подозрительно. Сумочка на скамейке — приманка. Затем хозяйка, которая притворяется пьяной (она еще называла ее лапочкой), выведывает у Кристины, кто она такая. Разве это не странное совпадение — как только она узнает, что Кристина поступает на актерский, сразу же вдруг оказывается, что она тоже актриса… Проходит еще десять минут — и она уже отправляет девушку в душ. Не слишком ли много совпадений? И теперь логическая развязка. Голая, свежевымытая и ощипанная дичь выходит из ванной и попадает прямо в лапы собравшейся компании каких-нибудь вонючих козлов. Возможно, когда Кристина выйдет, Марго продолжит вешать ей лапшу на уши про то, что настоящая актриса должна уметь раскрепощаться и не теряться в любой обстановке. Она ведь уже намекала про экзаменатора, который на прослушивании может попросить ее раздеться догола…
И вдруг Кристина услышала крик. В этом крике не было страха — скорее боль. Она узнала голос Марго. Значит, все объяснения, которые она только что самой себе наплела, — полная чушь? На самом деле Кристина была этому рада. Ей ужасно не хотелось, чтобы Марго, которая появилась в ее жизни как сказочная фея, на глазах превращалась в уродливую старуху-колдунью…
Вопль повторился. Послышались звуки потасовки и громкие мужские голоса. Затем Кристина услышала истерический возглас:
— Да нет же у меня денег, нет, я же вам уже говорила, уроды!
Теперь до Кристины дошло. В квартиру ворвались какие-то люди и требуют, чтобы Марго вернула им деньги. Наверное, это с ними она разговаривала по телефону, когда пришла Кристина. Интересно, а много она им должна?
Кристина решила подкрасться поближе к комнате и подслушать. Она быстро натянула на себя платье с люрексом и свежие трусы. Шорты и топик скомкала и бросила в рюкзак. Слава Богу, что она еще не успела намочить волосы… Кристина прошлась по ним массажной щеткой и заплела в косу. Пожалуй, в таком виде она могла бы сойти за какую-нибудь племянницу Марго.
Осторожно сдвинув защелку на двери, Кристина на цыпочках прошла по короткому коридорчику и встала за прикрытой дверью комнаты — видимо, гостиной.
— Что ты там про милицию-то квакала? — неприятным тенорком спрашивал у Марго какой-то мужчина.
— Сам ты квакаешь… Хряк немытый… — бесстрашно огрызалась она.
— Нет-нет, ты скажи, что это ты там про милицию квакала? — продолжал невидимый собеседник, как будто у него заело пластинку. — Это, что ли, ты в милицию звонить будешь? Так и скажешь: мол, приторговываю кокаинчиком, а эти нехорошие мальчики мне угрожают. Просто пристали вот и угрожают. А я ничего — я только кокаинчиком балуюсь… Ширяюсь и то редко — всего лишь пару раз в день… Тут они все соберутся — рожи поганые ментовские — и за Маргошу нашу стеной пойдут. А ну, кто там Маргошу обижает — выходи…
— Шли бы вы сами отсюда, суки… Без вас тошно… — осипшим голосом перебила его Марго, но голос ее внезапно осекся, и Кристина услышала несколько звонких ударов — эти мерзавцы били ее по лицу!
— Не-е-ет! — как безумная заорала Марго. — Нет! Ну откуда я возьму вам эти деньги…
— Врешь, сучонка, доставай! Припрятала по шкафам, знаю, на дозу бережешь…
— Да чего мы с ней церемонимся, Санек, — вступил в разговор другой голос, — пришить ее, падлу, — и дело с концом. Одной жабой меньше будет…
— Сам и пришивай. Я, как говорил Дрюня Миронов, в женщин не стреляю.
— А мне до фени — я во всех стреляю. Хоть в черта лысого. А ну гони бабки, кобыла…
